Диссертация (1101774), страница 44
Текст из файла (страница 44)
Никакой инойэнергии, кроме энергии этой водной массы! Надо полагать, таких авто-двигателей внедрах планеты не один десяток. Гениально и так просто! Поняли ли вы основнойпринцип этого сверхчеловеческого сооружения? Он чрезвычайно прост, как и всеистинно-гениальное. Он подсказан самой природой. Это ничто иное, как системакровообращения любого сложного живого организма!» (Муханов, с. 376-377).
Назначениеканалов, как его описывает Муханов, – перегонять воду от полюсов к экватору, где она181приводит в движение энергетическое ядро планеты. Однако сам автор не являетсясоздателем этой теории о назначении каналов.Для сравнения приведем отрывок из работы Перельмана «Путешествия напланеты»: «Превосходные инженеры, жители Марса прорезали великие пустыни своейпланеты каналами, чтобы планомерно пользоваться внешними водами тающих полярныхснегов. Густою сетью протянулись поперек материков зеленоватые полосы орошаемойпочвы, молчаливо возвещая земным астрономам о существовании разумных существ вэтом далеком мире…» (Перельман, 1919, с.
26). В приведенных цитатах обращает на себявнимание не только совпадение объяснения работы каналов, но также поэтичность иодновременно доступность изложения материала. Невольно создается впечатление, чтоПерельман и Муханов писали для одной аудитории.Другой пример появления планеты Марс в русской научной фантастике – романА.Н. Толстого «Аэлита» (1922)241. В этом романе автор обращается к иному, чем Муханов,лейтмотиву «дискурса Марса» – посылаемым марсианами на Землю радиосигналам:«Дело вот в чем: уже несколько лет на больших радиостанциях в Европе и в Америкеначали принимать непонятные сигналы. Сначала думали, что это – следы бурь вмагнитных полях земли.
Но таинственные звуки были слишком похожи на азбучныесигналы. Кто-то настойчиво хочет с нами говорить. Откуда? На планетах, кроме Марса, неустановлено пока жизни. Сигналы могут идти только с Марса. <…> Марс хочет говоритьс землей. Пока мы не можем отвечать на эти сигналы. Но мы – летим на зов» (Толстой, с.16-17). Астроном Стовичек, говоря о получаемых с Марса сигналах, упоминаетисходящие из планеты световые вспышки и радиосигналы, которые дают надежду наустановку в будущем радиосвязи с марсианами: «В самое последнее время возникли идругие проекты сигнализации с марсианами – именно при помощи радиосигналов, нопрактическая осуществимость их пока сомнительна» (Стовичек, с.
58).Для современных исследователей принадлежность романов Толстого и Муханова кжанру научной фантастики не вызывает сомнений. Марс становился частым топосомРоман Толстого «Аэлита. (Закат Марса)» впервые был опубликован в журнале «Красная новь» (1922, №6,1923, №1-2). Отдельным изданием роман вышел в 1923 году.182241научно-фантастического повествования. В то же время упоминаемые романы выходилибезобозначения«научно-фантастический»,асопровождалисьболееобщим–«фантастический роман».
По-видимому, причина этому лежит в откровенно западномхарактере сюжетов этих романов. Так, роман Муханова является явным подражаниемзападной «космической опере» – романам Э.Э. «Дока» Смита и Дж. Уильямсона,обретших популярность в Америке на страницах журналов Гернсбека в 1920-30-е годы. Всвязи с этим на жанровое определение романов влияние оказала художественная политикаБеляева, видевшего в западных сюжетах лишь безыдейные авантюрные и любовныеприключения, лишенные связи с реальными, насущными технологическими проблемами.В ряде примеров исторической и ретроспективной жанровой номинацииобнаруживаются и конфликтные примеры. Так, роман Г.
Уэллса «Борьба миров»,несмотря на очевидную связь именно с западной сюжетной формулой, продолжалименоваться «научно-фантастическим». В то же время в 1929 году ленинградскоеиздательство «Красная новь» начало выпускать альманах «Борьба миров» (подзаголовок –«иллюстрированный альманах революционной романтики, приключений и научнойфантастики») как приложение к журналу «Вокруг света», а чуть позже, в 1930 годумосковское издательство «Молодая гвардия» – сборник с таким же названием сподзаголовком«ежемесячныйсборникреволюционнойромантики,путешествий,открытий, изобретений, научной фантастики и художественной пропаганды Генеральногоплана». Притом, что название сборников однозначно отсылало к «марсианскому» сюжету,выходившие в них произведения следовали иным образцам. С одной стороны, этисборники включали в себя преимущественно русскоязычную фантастику, например, вдевяти номерах альманаха, вышедшего в издательстве «Молодая гвардия», только трипроизведения принадлежали перу зарубежных авторов; с другой – та увлекательность изанимательность вкупе с информативностью, которые, по мысли Беляева, были призваныпровоцировать читателей к самообразованию и просвещению, в большинстве текстовсборников превращались в средство пропаганды.
О романе «Следующий мир» ЭммануилаЗеликовича, фрагменты которого выходили в московском сборнике «Борьбе миров» подзаголовком «Межпланетный полет» («Борьба миров» (М.), № 3-7, 1930) исследовательРевич пишет: «“Следующий мир” Эммануила Зеликовича /1930 г./ в отличие от остальных183— утопия пространственная, ее герои путешествуют не во времени, а попадают наутопический «остров», расположенный в «четвертом измерении». В написанном напереходе к «сталинским пятилеткам» романе Зеликовича, как пятна плесени, проступаютпризнаки разложения пусть простецкого, но искреннего пафоса ранних советских утопий»(Ревич, 1998, с.
35).184ЗаключениеВопрос о становлении жанров литературы, в частности, научной фантастики, не разстановился предметом теоретической рефлексии ученых. Различные подходы жанрологииуже были опробованы в этом направлении (эссенциалистский, структурный ипрагматический). Каждый из перечисленных подходов оказывался полезным и по-своемурешал поставленные задачи.В рамках фантастоведения эссенциалистский подход оказался неоценимым длялегитимизации жанра научной фантастики в целом (выведя его из литературного «гетто»)и приобщения жанра к историческому контексту «большой» литературы, а также дляформирования жанрового канона научной фантастики – списка наиболее «значимых»произведений, необходимых к прочтению любому, кто занимается историей жанрапрофессионально. Структуралистский подход, в свою очередь, помог дать структурнофункциональное описание жанра и увидеть его природу в особом использованиихудожественного языка, особой модальности восприятия и интерпретации научнойфантастикикакбуквальногохудожественногообраза,лишенногоскрытыхметафорических смыслов – вопреки аллегорическому или метафорическому прочтениюфантастических образов «большой» литературы.В то время как указанные выше подходы позволили описать жанр каксформированное историческое единство, изучение процессов становления жанра в егоисторической изменчивости, кажется, с трудом поддаются строгому описанию в рамкахэссенциалистского и структуралистского подходов.
Однако становящийся в рамкахжанрологии прагматический подход обладает большим потенциалом для описаниялитературного жанра как динамичного дискурсивного процесса. Широко используемое вфункциональной лингвистике понятие дискурсных сообществ нечасто используется влитературоведческихисследованиях.Темнеменее,ономожетстатьценныминструментом изучения процессов становления жанра – в частности, через актуализациюпонятия сообщества читателей, объединенных единством используемых дискурсивныхпрактик,икатегориилитературного жанра как185социо-риторического действия,направленного на достижение поставленных в рамках сообщества (как выраженныхэксплицитно, так и имплицитно присутствующих) коммуникативных целей.На материале истории научной фантастики в России конца XIX – начала XX вв.
вданном диссертационном исследовании мы описали формирование жанра как длящийсядискурсивный процесс, объединяющий различных литературных агентов (авторов,читателей, издателей, критиков) в одно дискурсное сообщество. Существовавшие нарубеже веков профессиональные и любительские научные общества, преследуя открытозаявленные образовательные цели (распространение научно-технического знания в средемало грамотной части населения страны и приобщение людей к самообразованию),использовали научно-популярные журналы (в частности, журналы издательства П.П.Сойкина) как действенное средство повышения общего уровня естественнонаучнойграмотности. Таким образом журналы выполняли значимую идеологическую функцию поформированию чувства национальной идентичности и объединению читателей в однонациональное сообщество.
Имплицитно же журналы играли роль «школы литературногочтения», в которых авторы и издатели обучали аудиторию навыкам критической рецепциихудожественных текстов и воспитывали особую модальность литературного чтения –умение связывать фикциональные образы фантастического повествования с ихматериально несуществующими референтами (но технически возможными) и проверятьих на соответствие современному техническому знанию.Используемые в рамках «школы литературного чтения» подходы своим побочнымэффектом имели оформление опознаваемого художественного хронотопа – повествованияо путешествиях в пространстве (в миры макро и микровселенных) и времени(художественные и публицистические «мета-путешествия» в прошлое и будущее),обретшие на страницах научно-популярных журналов («Природа и люди» и «Мирприключений») жанровое имя – «научно-фантастический».
Обретение жанрового имени иего институционализация как полноправного термина, отсылающего к набору узнаваемыхтем и приемов, завершило становление литературного жанра.Описанный таким образом процесс генезиса жанра позволяет увидеть, что жанрлитературы не возникает как результат единоличного решения писателя или издателя, онне имеет одной точки во времени и пространстве, которую можно было бы назватьмоментом «рождения». Жанр популярной литературы так же не является (только лишь)186результатом взаимозависимостей и взаимовлияний между отдельными текстами илигруппами текстов.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
