Диссертация (1101253), страница 30
Текст из файла (страница 30)
В том виде, в каком этот памятник дошел до нас, ондатируется IX в., но считается, что основная его часть была составлена вVII в. К тому же, это единственный более или менее ранний текст, всяпоследующая традиция, так называемых проскинитариев, зарождаетсятолько в XIII вв. и продолжается уже в поствизантийский период344.Вероятно,вследствиетакогомалогоколичестваисточниковлитературы по данному вопросу тоже совсем не много. Достаточно342Galatariotou, p. 221-241.Подробнее см. Повесть Епифания о Иерусалиме и сущих в нем мест. Изд.
и пер. В. Г.Васильевский // ППС. Т. 4, вып. 2 (11). CПб., 1886. Schneider A.M. Das Itinerarium des EpiphaniusHagiopolita. Zeitschrift des Deutschen Palastin-Vereins. Bd.63, H.1-2. Leipzig, 1940. S. 143-155.344Kültzer A. Byzantine and Early Post-Byzantine Pilgrimage to the Holy Land and to Mount Sinai//Travel, р. 156.343145подробныйобзористочниковпредставленвсборнике«КультураВизантии»345, а единственной близкой к тематике монографией остаетсякнига А. Кюльцера «Peregrinatio graeca in Terram Sanctam»346. Как мы ужеговорили во введении, автор сосредоточен на поиске историческогоматериала о паломничестве в Византии и не уделяет особого вниманиялитературной стороне вопроса.
Однако, основываясь на собственныхнаблюдениях, мы можем с уверенностью говорить, что стиль изложенияЕпифания радикально отличается от наиболее близкого по тематике текста –описания путешествия Иоанна Фоки (XII в.). Епифаний механическиперечисляет список пунктов маршрута по Палестине, указывает расстояниямежду ними и снабжает этот список короткой справкой из Библии о том, чтопроисходило в тех или иных местах.
Рассказ Иоанна Фоки построенпримерно по такому же плану, но все повествование пронизано его глубоколичнымвосприятиемдействительности.Этоневероятноинтересныйпамятник, в полной мере отражающий интеллект и образованность автора.Во-первых, он не просто перечисляет различные объекты, а действительноподробно описывает, как именно они выглядели. Кроме того, он приводитличностную оценку того, что он видит, добавляет какие-то реминисценции,связанные с тем или иным местом. Например, описывая гавань в Сидоне,замечает, что расположение ее было прекрасно описано автором античногоромана о Левкиппе.
Несмотря на свое положительное, восторженноенастроение, легко ожидаемое от паломника, он отнюдь не теряет трезвостисуждений. Ужасается условиям жизни монахов в монастыре Хорива,располагавшемся на раскаленных солнцем голых скалах. О Кане говорит, чтоэто всего лишь маленькая крепостишка.Таким образом, сравнивая два этих путеводителя, мы видим очевиднуюразницу в подходе к описанию путешествий, к самой идее того, как онимогут быть представлены в литературе.345Бородин О.Р. Географические знания/Культура Византии: Вторая половина VII - XII вв. М.,1989.
С. 345-365.346Külzer 1994.146Выводы об изменении способа передать движение подтверждаютсятакже и сравнением текстов, посвященных перенесению мощей святых. Дляэтой разновидности агиографических произведений мотив путешествияимеет особую важность. Поскольку коллизия с перемещением мощей частоотражает реальную ситуацию вражды или соперничества за них347, отчетливопрослеживается мотив, связанный с выяснением воли самого святогоотносительно того, куда он хочет, или не хочет, чтобы его перенесли.Агиографы трактуют успешность или неуспешность миссии по перенесениюкак проявление воли святого.
Как мы уже упоминали выше, именно такЕвфимия Всехвальная остановила путь своих мощей на Лесбосе и помоглапричалить к берегу во время шторма, а Феоктиста вернула украденную руку(см. с. 101). Более документальное и сдержанное по части чудес слово оперенесении мощей Феодора Студита и его брата Иосифа, написанноемонахом Михаилом, тоже воспроизводит данный мотив. Перед отплытиемвсе участники мероприятия молились Феодору, чтобы он даровалблагополучное плавание, и как только корабль отошел от берега, моречудесным образом успокоилось, позволив процессии успешно и быстродостичь Константинополя348.В подобных повествованиях может упоминаться и реакция жителейместности, откуда увозятся мощи. Вспомним почитателей Евфимии наЛесбосе, которые яростно протестовали против царских людей, прибывшихна остров, чтобы забрать мощи и отвезти в столицу349.Вышеупомянутые тексты относятся к VIII-IX вв., и сравнение их соСловом о перенесении мощей Николая Мирликийского XI в.
обнаруживаетзначительные различия. Общие для translatio мотивы не исчезают: есть икража частицы мощей, которая не дает судну двигаться (гл. 11), и страданияместных жителей, лишенных драгоценной святыни (гл. 9), и размышления о347О том, насколько ценились мощи, см. Klein H. A. Eastern Objects and Western Desires: Relics andReliquaries between Byzantium and the West// DOP. Vol. 58., 2004. P. 283-314.348Translatio Theod. Stud., p.
57349Translatio Euphemiae, p. 102-103.147воле самого святого насчет пребывания в том или ином месте (гл. 10-11).Однако художественное воплощение этих мотивов поражает обилиемживописныхдеталейиподробностей350.ЖителиМир,например,прибежавшие в гавань, не просто обливались слезами и причитали, но и «не всилах сдержать охватившего их горя, прямо в одежде с плачем бросались вморе и хватались за паруса и весла кораблей»351.Эта особенность в полной мере соответствует и изображению морскогопути от Мир до Бари, которое напоминает, скорее, записи в судовомжурнале, нежели агиографическое произведение. Автор сообщает о каждомзаходе судна в гавань352, указывает цели и время стоянок, длительностьпереходов в милях и днях пути.
В конце же своего повествования онприводит сведения о датах путешествия: Николай был увезен из Мир заодиннадцать дней до майских календ, и прибыл в Бари в девятый день мая впервый вечерний час (гл. 19).Подводя итоги и возвращаясь к высказыванию А.П. Каждана обусловной репрезентации и дискретности пространства в византийскойлитературе, можно констатировать, что в агиографии это не всегда было так.Очевидно, что в наших текстах можно проследить некую линию развития.
Вобщих чертах можно обозначить изменения как постепенный переход отсхематичности и условности описываемого путешествия к наполнению егосначала подробностями передвижения, а в XII в. уже и субъективнымиощущениями путешественника.Такой вывод соответствует рассуждениям А.П. Каждана в болеепоздних его работах, посвященных эволюционным изменениям в культуреВизантии (см. с. 151-152). В литературе XII в. внутренний мир герояоткрывается как предмет изображения; в нее входит то, что ранее не казалось350В данном случае есть соблазн попробовать объяснить различия в описании происхождениемавтора, который, вероятнее всего, был греком из южной Италии и мог находиться под влияниеминой литературной традиции. Однако, как раз латиноязычные тексты об этих же событиях гораздобеднее подробностями и деталями.351Translatio Nicolai Barim, cap.
10.352Итого, приводится тринадцать наименований.148достойным или просто интересным для описания. Признаки эволюциипроявляются и в отмеченной нами стилевой трансформации путеводителей,и в общей тенденции литературы XI-XII в. к субъективизации353.353Kazhdan,Franklin, p. 254, 249.149ЗаключениеВ ходе диссертационного исследования проработан значительныйобъем византийских агиографических текстов IX-XII вв.Анализ представленных в них путешествий позволяет определитьосновные принципы, использованные авторами для описания пути. В главе 1выделены основные элементы природного и антропогенного ландшафтов,которыеотражаютсявжитийныхпутешествиях,проанализированылитературные особенности их воплощения.Однимизнаиболеераспространенныхобразов,связанныхсприродными объектами является некое пустынное, труднодоступное место.Этот сложный образ, чаще всего воплощенный в описании горных вершинили ущелий, имеет амбивалентный характер.
Обычно - это желанное дляотшельника место уединения, но иногда и враждебная для любого человека,опасная среда. Важная особенность художественного воплощения этогообраза – ориентация на топографически правдоподобное изображение тогоили иного горного массива. Авторы стремятся отразить некоторое реальноепространство,анеабстрактныегоры,имеющиеисключительносимволическое значение.Еще одним ключевым природным образом, широко представленнымна страницах житийной литературы, является море. Если функция его ворганизации сюжета (кораблекрушения, пираты, штормы),уже былаописана ранее, то настоящее исследование позволило сделать некоторыевыводы относительно изменений в описании морских путешествий. В болееранний период авторы останавливаются на подробностях плавания, толькоесли они связаны с чудесами.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
