Диссертация (1100394), страница 33
Текст из файла (страница 33)
Большинство этих произведенийупоминаются на страницах дневников для иллюстрации происходящего вокруг.Большое внимание в дневнике Сартр уделяет произведениям Достоевского,прежде всего, размышляет над романом «Идиот», который был издан нафранцузском языке в 1930 году.Сравнивая Андре Жида и Достоевского, Сартр подмечает у героевпоследнего болезненную, отчасти шизофреническую раздвоенность присовершении тех или иных поступков, отмечает их экзистенциальную сущность:«Он затрагивает своих персонажей как раз на уровне реакции сознания насамого себя, саморефлексии сознания.
Дело в том, что желание можетсуществовать лишь тогда, когда оно сознается самим собой, то есть когда онораздваивается: только тогда существует отравление. Желание раздваивается посвоей природе, и оно не может существовать без искаженного образа самогосебя. И в конечном итоге искаженный образ желания (я исповедуюсьМышкину, чтобы занять у него пятьдесят рублей) проскальзывает в саможелание, и персонаж уже не узнает себя в нем»407. 406Крылов П. В. «Дневники странной войны» Сартра и «Странное поражение Марка Блока» // Ж.-П.
Сартр внастоящем времени. Автобиографизм в литературе, философии и политике. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та,2006. С. 93407Сартр Ж.-П. Дневники странной войны. СПб.: Владимир Даль, 2002. С. 142.157 158 Часто подобные размышления Сартра находят отражение в егодальнейших произведениях. В целом дневники содержат весьма значимыйпласт черновиков, в первую очередь это заметки о войне. Есть целый рядзаголовков, таких как «Мир войны», «Злоключения одного стоика» (к которымСартр возвращается снова и снова), «Призрачная война». В дневниках такжеможно найти зарисовки к роману «Слова», который будет опубликован тольков 1964 году.
Помимо непосредственно черновиков, в дневниках множестворазмышленийнадуженаписаннымиизачастуюопубликованнымипроизведениями: «Я всегда испытывал чувство отвращения после длительногописьма. Для меня мой стиль имеет какой-то органический запах, как тяжелоедыхание больного, как запах изо рта. Возможно, что другие его не чувствуют.Мне очень нравилась «Стена», потому что в ней не было этого запаха. Но уже в«Комнате»... от моего романа воняет так, что в нос шибает, как мне кажется»408.В дневнике также приводятся и размышления о поведенческих особенностяхперсонажей собственных произведений Сартра, которых он сравнивает, аиногда и отождествляет с собой: «Это наводит меня на размышления: почемуАнтуан Рокантен и Матье, которые суть я, и в самом деле мрачные типы, тогдакак самому мне жизнь не кажется такой уж плохой?»409Поскольку «Дневники странной войны» – это военный дневник,исторический контекст, многогранно возникающийв тексте, являетсянеотъемлемой его частью.
В первую очередь, это вышеупомянутые заметки,посвященные быту на войне, взаимодействию с товарищами, фиксацияэпизодов тягот военного времени; подобное детальное описание позволяетсоздать подробную картину современной автору действительности.В «Дневнике странной войны» есть также множество заметок,посвященных взаимоотношениям европейских стран в первые месяцы Первоймировой войны; Сартр размышляет о Гитлере, Сталине, разделе Польши,позиции Франции: «И если мы вступили в войну, чтобы защитить 408409Там же, С.
66.Там же, С. 673.158 159 подвергшуюся нападению Польшу, то почему выходит так, что мы сражаемсяпротив Германии, которая взяла себе половину Польши, а не против России,которая взяла себе другую половину?»410В личных дневниках, как и на страницах романа «Тошнота»,присутствуют вставки – цитаты из газет того времени. Вместе с тем, еслигазетные статьи, приводимые Антуаном Рокантеном, аполитичны, в «Дневникестранной войны» приведены газетные колонки, крайне актуальные, «на злобудня», описаны шаржи: «Рисунок в сегодняшней «Ле Пти Паризьен».Здоровенный хулиган схватил за руку девушку, та вырывается, но тщетно.Сцену наблюдает, не делая ни единого движения, крохотный солдатик среднихлет…»411Еще одна историческая черта, связанная с «Дневниками страннойвойны», – неполнота текста, дошедшего до читателя.
Из пятнадцатидневниковых тетрадей до читателя дошли только шесть, при этом многие изних были утеряны при его жизни, некоторые еще во время войны. В одном изписем Симоне дэ Бовуар он упоминает: «Что же стало с моими дневниками?Втоптаны ли они в землю или все же маленькому Босту удалось их спасти?Если они потеряны, тем хуже, что вы хотите, ведь они были не для печати, я нестану сильно расстраиваться. Но если все же они целехоньки, мне бы хотелосьзнать...
Жалко будет как раз последних философских находок, а неразглагольствований о самом себе. Хотя этого вдоволь и в тех дневниках, чтоостались у вас, так что как-нибудь справлюсь»412. Это письмо позволяетубедиться, что дневники создавались Сартром не как интимный текст, непредназначенный для последующего прочтения, писатель не только обсуждалих с Симоной дэ Бовуар, но и приветствовал их передачу третьим лицам.Основное значение этих текстов для Сартра было в набросках-черновиках(«философских находках»), а не в бытовых «разглагольствованиях о самомсебе». 410Там же, С.
169.Там же, С. 607.412Там же, С. 743.411159 160 Патетические размышления о войне часто прерываются полнымисамоиронии комментариями. Ярким примером может служить сравнение тяготвойны и нищеты, начинающееся словами: «Я не был на «передовой», может, ине буду. Но уже теперь я знаю довольно, чтобы заявить следующее: войну всотни раз легче пережить, чем нищету»413. Это сравнение внезапно закончитсяследующим размышлением: «Написав свои замечания о нищете и войне, япотер от удовольствия руки (само собой разумеется, в уме), вполне довольныйсобой. Что-то вроде этого гнусного чувства: “Вот молодец, благородныйчеловек.
Сам на войне, а находит в себе нерастраченные силы, чтобыпосочувствовать нищете других людей”. Сразу после этого у меня возниклаидея (непредвзятая) занести эту реакцию в дневник. Исключительно ради еепсихологического интереса (то, что я называю отравленным сознанием), но яиспугался и решил это сделать потом»414. «Дневники странной войны»изобилуют подобными критическими размышлениями по отношению к самомусебе, попытками Сартра понять причину тех или иных мыслей, мотивов,побудивших его написать тот или иной фрагмент.В дневниках Сартр часто описывает и собственное состояние, обычносвязанное с чувством депрессии, тоски: «Вчера весь день какая-то тоска. Мнебыло холодно, деревня, зажиточная и опустошенная из-за большой дороги, некажется мне приветливой»415.
Сартр также приводит на страницах дневниковсобственные неблаговидные, с его точки зрения, поступки. В один из дней онзамечает: «Опишу здесь одну небольшую и занятную мерзость, с которой частов себе сталкиваюсь и понимаю, откуда она берется»416.Нередко Сартр, стремясь разобраться в себе, вспоминает о событиях изпрошлого, что позволяет расширить пространственные и временные рамкизаписей. Одним из наиболее интересных в этом контексте являетсяпроисшествие, относящееся к 1935 году, когда мысль о собственном безумии 413Там же, С. 132.Там же, С.
133.415Там же, С. 101.416Там же, С. 649.414160 161 омрачала его существование: «Вчера, часов в шесть, в глазах вдруг зарябило,они наполовину потухли, и минут пятнадцать мной владело беспричинноенервное беспокойство, которое я принял за безумие в 1935 году. Потом этопроходит, но весь вечер я чувствую себя разбитым»417. Впрочем, подобноеописание личных переживаний является скорее исключительным, посколькуколичество философских размышлений и описаний внешнего мира значительнопревосходит прочие по численности.Экспериментальный характер дневников Сартра, уже упомянутый намиранее, обуславливает многочисленные рассуждения о причинах созданияданного текста, его роли и функции, писатель называет его и «дневникомсвидетеля» («Мой дневник — это дневник свидетеля.
Чем дальше япродвигаюсь, тем вернее смотрю на него как на свидетельство»418), и «опытомсамосомнения» («Это языческий и горделивый дневник. С другой точки зренияи совершенно в ином духе, этот дневник является опытом самосомнения»419).Подобно Антуану Рокантену, Сартр замечает, что дневник позволяет емуотвлечься от повседневных безрадостных мыслей: «Завтра напишу о Париже.Зачем? Да просто так, потому что меня это развлекает»420.И даже когда Сартр оставляет дневник ради работы над романом («Япочти ничего не пишу в дневнике, потому что полностью поглощен прологом к“Возрасту зрелости”»421), он никогда не отказывается от повседневных записейполностью. Как и герой его романа Антуан Рокантен, Сартр находит втворчестве спасение от гнетущей повседневности: «…если “Тошнота” являетсяфилософским романом, то отнюдь не по той причине, что роман являетсяиллюстрацией некоего философского тезиса, а его форма вообще не имеетзначения или если что-то и значит, то крайне мало.
Дело в том, что сам выбор впользу романного жанра заключает в себе некое философское решение: малотого, что Рокантен рассматривает сочинение романа как возможность выхода 417Там же, С. 664.Там же, С. 292.419Там же, С. 294.420Там же, С. 518.421Там же, С. 682.418161 162 из пережитого им экзистенциального кризиса – сам Сартр принимает роман какформу письма, то есть того же самого спасения»422.Как уже отмечалось выше, на протяжении всего процесса созданиядневника Сартр не перестает размышлять об истинности исповедальногохарактера дневника как литературной формы, возможности включения в негопоистине сокровенных идей и переживаний: «Предыдущий абзац написан несовсем откровенно.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
