Диссертация (1098518), страница 31
Текст из файла (страница 31)
702 Brown R. Op. cit. P. 125-126.
703 Манфред А.З. Образование русско-французского союза. М., 1975. С.308.
704Антюхина — Московченко В.И. Указ. Соч. С. 362.
705 Brown R. Op. cit. P. 126.
706 Le Gaulois. 28/09/1898.
лишь нашей общей политики» 707 . Никто не хотел брать на себя ответственность за поражение. Показательна в этом смысле встреча Делькассе с капитаном Баратьером, одним из участников экспедиции Маршана. Его приезд в Париж в конце октября 1898 г. стал знаменательным событием. На Лионском вокзале его приветствовала толпа, распевавшая песню Vive l´armée! и повторявшая громогласно Nous resterons à Fachoda (Мы останемся в Фашоде). Разумеется, теплый прием капитану оказали Комитет французской Африки и колониальная группа во главе с Этьеном. Последний даже произнес приветственную речь708. 27 октября Баратьер встретился с Делькассе. Первым вопросом, который ему задал министр, был «Почему вы были в Фашоде?», на что Баратьер, по его собственному признанию, простодушно ответил:
«Потому что у нас был приказ» 709. Далее министр, якобы, сказал обиженным
голосом: «Видите, в какую ситуацию вы нас поставили».
Мы не можем проверить достоверность сведений, предоставленных капитаном Баратьером, однако удивление вызывает неосведомленность Делькассе, который, будучи в то время министром колоний, всячески помогал Маршану в его начинании. В беседе с немецким послом графом Мюнстером Делькассе в сердцах заявил, что он «никогда не послал бы Маршана в Фашоду» 710, при том, что именно он и послал Маршана в Фашоду. Когда в 1894 г. он стал главой министерства колоний, одной из первых его инициатив на новом посту были меры по ревизии египетского вопроса и отправка миссии Монтеля. Цель Монтеля, как и позднее Маршана, состояла в оккупации региона Бахр-эль-Газаль, что дало бы основания, по мнению Делькассе и Комитета французской Африки, для пересмотра положения англичан в Египте. Министерство иностранных дел старалось противостоять отправке экспедиции, но Делькассе удалось отстоять эту откровенно авантюрную идею. Известно даже, что в благодарность за это молодой министр получил от Комитета и колониальной группы подарок: скульптуру под названием
707 DDF. Série 1. T. 14. Doc. 352.
708 Baratier A. Op. cit. Pp. 206-13 ; Le Temps. 27/10/1898.
709 Baratier A. Op. cit. P. 207.
710 GP. Bd. 14. No. 3902.
«Исследователь», изображающую человека, указывающего рукой на небо молодому чернокожему, опустившемуся перед ним на колени.
Г. Аното, которого также считали ответственным за развязывание кризиса, пытался возложить всю вину на Делькассе. В своих интервью он открыто говорил, что египетская политика для Франции не имеет никакого значения, а Делькассе втянул страну в эту сомнительную авантюру, за которую теперь приходится отвечать. Относительно деятельности Аното также ведутся споры. Некоторые историки отмечают, что сам Аното считал эвакуацию англичан из Египта одним из приоритетных направлений французской дипломатии и был «убежденным сторонником колониальной политики» 711. Другие же говорят о том, что Аното был склонен сохранять хорошие отношения с Англией, поэтому называл французские экспедиции на Нил изначально обреченными на поражение, а также отстаивал курс на сохранение целостности Османской империи712. Английская пресса в самый разгар кризиса возлагала вину за отправку экспедиции именно на него и называла его «современным Ришелье, или даже французским Бисмарком» 713. Очевидно одно: в условиях кризиса Аното пытался скомпрометировать Делькассе и возможно вернуться на Кэ д'Орсэ. Таким образом, Делькассе испытывал давление еще и с его стороны. Как пишет в своих мемуарах капитан Баратьер, при встрече с ним Делькассе признался, что он поседел за месяц714.
Для Солсбери Фашодский кризис тоже стал испытанием. Его вплоть до
начала Фашодского кризиса часто обвиняли в том, что его политика уступок и компромиссов привела к тому, что Британия перестала быть доминирующей державой. В частности, The Economist в феврале 1898 г. отмечал, что премьер- министр «сдал наши чрезвычайно выгодные позиции в Тунисе, не потребовав адекватной компенсации», а также «позволил Франции отступить от своего слова и аннексировать Мадагаскар», что соответствовало истине: в 1897 г.
711 Guillen P. Op. cit. P. 399.
712 Taylor A.J.P. Op. cit. P. 70.
713 The Contemporary Review. № 396. Dec. 1898. P. 773.
Франция окончательно упразднила местную монархию и превратила Мадагаскар в свою колонию. Естественным результатом подобной политики, по мнению издания, стало то, что «французская колониальная партия, в высшей степени шовинистическая, увидела возможность, и экспедиция следовала за экспедицией с целью оккупации территорий Нигера и даже Верхнего Нила, который находится полностью в сфере британского влияния» 715.
Похожие заявления делал другой английский журнал The Contemporary
Review, говоря о том, что «Франция не только была ободрена нашим сомнением, но и получала от нас уступки в каждом спорном вопросе». Автор с сожалением замечал, что теперь у Англии «нет ни Питтов, ни Пальмерстонов»
- явный упрек лорду Солсбери716. Те же обвинения в адрес премьера звучали
и в парламенте. Выступая в Палате Общин 1 марта 1898 г. один из депутатов, Эшмид-Бэртлет, возмущенно замечал: «Западная, Центральная, Южная Африка, Мадагаскар, Сиам, Тунис, северо-западная граница Индии, Китай, Османская империя и Средиземноморье. Везде мы наблюдаем британское отступление». Причину этого отступления депутат видел в «намеренной атаке на британские интересы со стороны великого франко-русского союза» и
«вредной, нездоровой и наиболее злонамеренной перемене в политике, которая произошла в 1893 г.» 717, намекая на то, что эта «перемена», то есть создание франко-русского союза, была напрямую связана и отчасти стала результатом политики кабинета Солсбери в начале 1890-х гг. Осуждению также подверглась «блестящая изоляция», так как «Англия не могла в одиночестве противостоять вооруженной Европе» 718.
Возможность отступления была исключена для премьер-министра. И суданский вопрос, тесно связанный с египетским, в этот период был как никогда важен для Солсбери – так как от его разрешения зависела его репутация не только на дипломатической арене, но и внутри страны. Во время
715 The Economist. 26/02/ 1898. P. 306.
716 The Contemporary Review. № 394. Oct. 1898. P. 669.
717 Parliamentary Debates. 1898. Vol. 54. Col. 304.
718 Ibidem.
своего выступления в Палате Лордов он прямо заявил, что англичане удерживают Судан «по праву завоевания», а также добавил, что «в данном случае у нас нет другого выхода» 719. Даже германский посол в Париже граф Мюнстер писал: «По мнению посла и других англичан, с которыми я виделся, лорд Солсбери, даже если бы он захотел, не может сдаться из-за чересчур возбужденного общественного мнения» 720 . О его стесненном положении сообщал также граф Кастел-Руденхаузен из Лондона: «Лорд Солсбери сплотил вокруг себя все общественное мнение Англии, и это мешает ему сделать хоть один шаг в обратном направлении» 721 . Таким образом, сам Солсбери стал в какой-то степени заложником воинственно настроенного общественного мнения Великобритании. Было бы справедливо отметить, что оно способствовало углублению конфликта.
Нагнетанию обстановки способствовали такие политики, как Чемберлен. В своей речи, произнесенной 15 ноября в Манчестере, Чемберлен ультимативно заявлял, что французы должны отказаться от «той тактики, которой они следовали в течение стольких лет». Министр колоний пояснял, что «везде — в Египте, Западной Африке, Мадагаскаре, Сиаме, Абиссинии, Китае, мы видели французское влияние, осуществляемое без всякой оглядки на британские интересы» 722. С другой стороны, вспоминая ту ожесточенность, которую кризис вызвал у британцев, депутат Палаты Общин и один из лидеров либеральной оппозиции Кэмпбелл-Баннерманн замечал, что
«Фашодский инцидент был лишь поводом, а не причиной этого»,723 намекая
на то, что негативные настроения копились на протяжении долгого времени, и кризис был лишь удобным случаем выплеснуть их наружу. При этом он стал не проявлением англо-французского антагонизма, а выражением недовольства британским правительством724. Оценка Кэмпбелла-Баннерманна была вызвана
719 Parliamentary Debates. 1898. Vol. 66. Col. 28.
720 GP. Bd. 14. No. 3889.
721 Ibid. No. 3895.
722 Blet H. Op. cit. P. 32.
723 Parliamentary Debates. 1898. Vol. 66. Col. 93.
724 Ibidem.
его стремлением подчеркнуть неэффективность консервативного кабинета. Без сомнения, она содержала большую долю преувеличений.
На заявление Кэмпбелл-Баннерманна консерватор А. Бальфур ответил, что правительство, ввязываясь в Фашодский кризис, руководствовалось
«высокой и имперской концепцией внешней политики» 725.
Во внешнеполитических вопросах, которые затрагивали стратегические интересы империи, британские партии проявляли удивительное единодушие, выступая за активный, экспансионистский курс. Дело дошло до того, что некоторые либералы обвиняли консерваторов в недостаточно жесткой линии в колониальной политике. Американская пресса цитировала газету Speaker, печатный орган либеральной партии. Газета признавала, что такой вопрос, как Фашода, конечно, не стоит войны, однако задача правительства защищать честь Англии первостепенна, в противном случае «англичане не только потеряют уважение других, но и самоуважение» 726. У. Черчилль также писал, имея в виду Фашоду: «Приятно вспомнить, что Англия встретила великий кризис объединенной. Политика правительства была одобрена оппозицией и поддержана спокойной решительностью народа» 727 . Британская пресса считала, что одной из важнейших предпосылок доминирования Великобритании над Францией в период Фашодского кризиса стало «единство английского общественного мнения» 728. Фашодский кризис воспринимался как пробуждение английской дипломатический мощи от долгого сна. Великобритания сумела победить в этом споре не только благодаря своей морской мощи, но и потому что английские политические элиты и общественное мнение сплотились перед лицом Франции.
Фашодский кризис также продемонстрировал силу джингоистских настроений в стране. Конечно, джингоизм не был чем-то новым для Британии. Как точно отметил английский The Contemporary Review относительно
725 Parliamentary Debates. 1898. Vol. 66. Col. 94.
726 The NY Times. 16/10/ 1898.
727 Churchill W. Op. cit. P. 318.
728 The Contemporary Review. № 396. Dec. 1898. P. 810.
джингоизма, «он всегда с нами» 729 . Экспансионистские настроения подпитывались выступлениями некоторых английских политиков. Так, пресса цитировала Чемберлена, гордо заявившего: «У нас достаточно земли и достаточно варварских народов для того, чтобы завоевывать и управлять» 730. Джингоисты не только требовали расширения британского влияния, но и призывали страну к войне в случае, если ее интересы будут затронуты другой державой.
Вопрос о возможности войны является одним из важнейших в изучении истории Фашодского кризиса. Исследователи дают на него разные ответы. Так, например, Р. Браун считает, что «перед тем, как Фашодский кризис был улажен, Франция и Британия были ближе к войне, чем любые другие европейские державы в столкновениях по африканским вопросам в период, предшествовавший 1914 г.» 731.
Источники, которые мы анализируем в данной главе, свидетельствуют о
том, что большинство дипломатов и политических деятелей склонялись к невозможности войны по такому вопросу, как Фашода. Кэмпбелл- Баннерманн, вспоминая прошедшие тяжелые для обеих стран месяцы, предполагал: «Если мы посмотрим немного дальше и допустим возможность войны, мы поймем, что она вряд ли была реальна, настолько велики были бы беды, которые она принесет» 732 . Историк Мардер, описывая солидные военные приготовления обеих стран, замечал, что «ни одно из правительств серьезно не рассматривало возможность войны» 733. Однако бесконечная смена министерств и нестабильность французской внешней политики оставляли все же небольшой шанс для неожиданного поворота событий.
Перспектива англо-французского военного конфликта также обсуждалась и в других европейских странах. 1 ноября 1898 г. газета Московские ведомости писала, ссылаясь на итальянские издания:
729 The Contemporary Review. № 396. Dec. 1898. P. 810.
730 Ibid. P. 811.
731 Brown R. Op. cit. P. 1.
732 Ibid. P. 91.
733 Marder A.J. Op. cit. P. 335.
«Итальянские газеты говорят о причинах, по которым Франция уступила Англии в вопросе о Фашоде. Все газеты согласны с тем, что эта уступка устранила опасность войны, и восхваляют англичан за их настойчивость, хотя именно они и вели дело к войне» 734. Любопытную цитату из речи премьер- министра Италии Франческо Криспи приводила газета Don-Marzio: «Война между Францией и Англией могла быть локализована без вмешательства России. В противном случае, война стала бы всеобщею, ибо Тройственный союз не смог бы сохранить нейтралитет» 735.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
