Диссертация (1098518), страница 35
Текст из файла (страница 35)
Наиболее важным вопросом в отношениях с Францией для Италии
оставался вопрос Триполи. По англо-французскому договору 1899 г. Третья Республика получила территории, прямо примыкающие к Триполи. Во многом, именно поэтому итальянцы считали необходимым поддерживать дружественные отношения с Францией. В результате переговоров, Франция заверила, что не станет угрожать влиянию Италии в Триполи, а Италия дала аналогичные обещания французам относительно Марокко. Кроме того, Италия фактически «признала в дипломатическом акте, что остальные державы обязаны принять как данность тот факт, что Франция, хозяйка Алжира и Туниса, имеет в Марокко особое положение и привилегии» 803. Для того, чтобы продемонстрировать франко-итальянское согласие, летом 1901 г. был организован визит итальянских судов под командованием дяди короля в Тулон. 14 декабря Дж. Принетти, министр иностранных дел Италии, в своей речи в парламенте, заявил, что «дружественные отношения двух стран стали таковыми, что они делают возможным обмен честными и удовлетворительными для обеих сторон мнениями относительно их интересов в Средиземноморье» 804. При этом итальянский министр заметил, что, по сути, между Италией и Францией нет таких вопросов, которые было бы невозможно
801 Marder A. Op. cit. P. 337.
802 Ibidem.
решить, а старые споры он характеризовал, цитируя Бюлова, как «женскую ссору» 805.
Таким образом, процесс сближения с Италией, начатый в 1898 г., продолжался и в последующие годы и стал важным фактором для средиземноморской политики держав. Его можно трактовать по-разному. Мы склонны согласиться с историком Г. Стюартом, который считает, что сближение Италии и Франции стало результатом «ослабления Тройственного союза»: Италия, устав играть роль «бедного родственника» в союзе с Германией и Австрией, решила, наконец, наладить отношения со своей латинской соседкой806.
В Британии франко-итальянское сближение вызывало серьезное
беспокойство. Обмен любезностями между «латинскими» державами спровоцировал шумиху и в немецкой прессе. Чтобы успокоить немецкое общественное мнение, канцлер Бюлов в своей речи в рейхстаге, иронично отметил, что «муж не обижается, когда его жена невинно танцует вальс с другим»,807 подразумевая, что франко-итальянская дружба ни в коей мере не помешает дальнейшему участию Италии в Тройственном союзе808.
У Франции с Германией, после короткого периода сближения в конце 1898 — начале 1899 гг., снова установились непростые отношения. Интересно, что информация о том, что намечается потепление во франко- германских отношениях, просочилась, в первую очередь, в немецкую прессу. В Германии печатались статьи, основной целью которых было показать всю неразрешимость англо-французских противоречий809.
Русские дипломаты писали, что некоторое время после кризиса
Делькассе, вероятно, рассматривал возможность сближения с Германией810. Из Петербурга внимательно наблюдали за этой тенденцией. Русский посол в
805 Questions diplomatiques et coloniales. 15/01/1902. P. 66.
806 Stuart H.G. Op. cit. P. 85.
807 Цит по: Stuart H.G. Op. cit. P. 87.
808 28 июня 1902 г. Италия подписала очередной договор, подтверждающий ее членство в Тройственном союзе. Однако Делькассе получил все заверения с итальянской стороны, что ее деятельность ни в коем
случае не будет направлена против Франции.
Париже граф Урусов подчеркивал, что император Вильгельм, со своей стороны, «благоприятно относился к сближению». Урусов писал, что договор между Францией и Германией был бы «выгоден» для России811. В то же время посол добавлял, что Делькассе «сомневается в искренности Германии». Именно в это время идея о континентальном союзе приобретает особо четкие очертания. Разговоры о возможности заключения подобного альянса велись еще в конце 1898 г. В беседах с Делькассе русский посол намекал на необходимость для России сближения с Германией для того, чтобы
«противостоять действиям Англии на Дальнем Востоке» 812 . Любопытно,
однако, что Россия так и не выработала четкой позиции по этому вопросу. В особенности, мы можем наблюдать различие между заявлениями, которые делались русской прессой, идеями царя и русских дипломатов, которые они высказывали в частных беседах: в то время, как пресса отрицала возможность союза с Германией, царь и некоторые дипломаты верили в перспективу такого альянса.
Немцы ожидали возможного потепления отношений со стороны Франции. В ноябре 1898 г. граф Мюнстер писал: «Франция больше не чувствует себя такой сильной, как ей хотелось бы казаться. Страх перед войной с Англией, понимание того, что французский флот не устоит перед мощью британского, общее убеждение в том, что на Россию надеяться больше нельзя, что она перестала быть настоящим другом, и чувство изоляции толкнуло Францию на поиски сближения с Германией» 813. «Что же касается союза с Россией, который Франция приняла из-за страха перед Германией, то он потерял всякую популярность во Франции» 814, — добавлял посол.
В Германии попытки Делькассе наладить с ней отношения воспринимали как реакцию Кэ д’Орсэ на последствия Фашоды и русское
«равнодушие». Официозная газета Berliner Tagelblatt подчеркивала, что французские намерения обусловлены «не столько чувствами по отношению к
811 АВПРИ. Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 79. 1898. Л. 297.
812 DDF. Série 1. T. 14. Doc. 515.
813 GP. Bd 13. S. 244.
814 Ibidem.
Англии, сколько недовольством, вызванным в стране российской позицией» 815. Таким образом, в европейской прессе не было общего мнения по поводу временного улучшения отношений между двумя державами.
В декабре 1898 г. новости о том, что отношения между Францией и Германией значительно потеплели, стали часто появляться в русской прессе. Газета Новое Время, которую называют печатным органом МИДа, писала о
«пробуждении идей во Франции, которые благоприятствовали сближению с Германией и даже заключению союза между двумя этими государствами» 816. Автор статьи считал, что подобные настроения во Франции обусловлены
«сильным недовольством, которое спровоцировало поведение Англии в Фашоде» 817. Летом 1899 г. то же Новое Время писало о том, что совершенно невозможно выработать общую программу для Франции, Германии и России не только потому, что у держав разные цели и интересы в Европе, но и потому что они часто расходились по восточным вопросам818. В этом отношении французский посол замечал: « Новое Время пишет то, что думает большинство русских. Теперь мы знаем, что они воспринимают Германию как врага в Азии, еще больше, чем в Европе. Они с настороженностью и беспокойством следят за ее успехами и надеются, что мы ее остановим. Всякая помощь должна вознаграждаться. Возможно, настал тот момент, когда мы сможем наслаждаться плодами нашего союза» 819.
Следует заметить, что мнение посла не отражало в полной мере общее направление политики Кэ д’Орсе. Делькассе отличала во многом осторожность и умение избегать конфликтов. Как и в отношении с Англией после Фашоды, так и в отношении Германии он вел весьма сдержанную политику. La Gazette de Bourse писала: «Россия слишком сильная держава и мало чего просит от своих соседей, чтобы можно было подумать, что такое сближение (между Францией и Германией. — А.А.) вызовет у нее
815ADF. Russie. Politique étrangère, France-Russie, 1898-1900. P. 35.
816ADF. Russie : presse, 1896-1913. P. 66.
817Ibidem.
818ADF. Russie. Politique étrangère, France-Russie, 1898-1900. P. 84.
819 Ibidem.
недовольство. Скорее всего, она даже будет использовать его как барьер для постоянно растущей экспансии своего главного соперника — Англии» 820.
Николай II в разговоре с французским послом отрыто признал, что Россия желала бы континентального союза против Англии 821 . Царь подчеркивал, что Германия является союзником франко-русского альянса на Дальнем Востоке и что ее поддержка в других вопросах была бы весьма желательна для обеих держав. На возражение французского посла, что Англия и Германия находятся в дружественных отношениях, царь ответил, что эти отношения распространяются только лишь на колониальную сферу и совершенно не затрагивают континентальные вопросы.
Со своей стороны, русский посол в Париже с уверенностью говорил Делькассе о том, что необходимо делать первый шаг в сторону Германии именно на периферии — на Дальнем Востоке822. В целом, мнение, что союз с Германией поможет нейтрализовать английскую угрозу, было довольно популярно у русских дипломатов 823 . Напомним, что многие из них не скрывали своих германофильских взглядов и с уважением относились к кайзеру. По этому поводу французский посол в Петербурге Монтебелло замечал, что подобное соглашение было бы, разумеется, «мощной силой для поддержания мира», однако, французы «не могут сами начать это движение» и что, все, что они должны делать в данной ситуации, это «ждать, что нам скажут и демонстрировать свою готовность слушать» 824. На это российский император даже выразил желание стать «полезным посредником» в случае переговоров между Германией и Францией825.
Габриэль Аното, министр иностранных дел Франции в первой половине
1890-х годов, позже в своих мемуарах писал о том, что идея континентального союза принадлежала сначала Германии. Именно Бисмарк в марте 1885 г.,
820ADF. Russie. Presse. P. 67.
821ADF. Russie. Politique étrangère, France-Russie, 1898-1900. P. 40; DDF. Série 1. T. 15. Doc. 26.
822 DDF. Série 1. T. 14. Doc. 515. См. также монографию Е.Ю. Сергеева «Политика Великобритании и Германии на Дальнем Востоке, 1897 – 1903». М., 1998.
823 Ibid. Doc. 568, 578.
824 Ibid. T. 15. Doc. 26.
825 Ibidem.
«пользуясь сложностями, возникшими в отношениях между Францией и Англией из-за египетского вопроса, пытался навязать французскому послу в Берлине де Курселю мысль о необходимости русско-германо-французского альянса, цель которого была бы война против Англии, завоевание и раздел ее колоний» 826. Тогда подобный альянс был совершенно невозможен – Франция еще не опомнилась от «военной тревоги» 1875 г.
Идея союза так и осталась на уровне бесед. Более того, во Франции она вызвала настоящий шквал недовольства и гнева в националистической прессе в 1898 г. Виноватой в этой истории, в первую очередь, оказалась Россия, которая пыталась, по мнению журналистов, подтолкнуть Францию в немецкие объятия827. «Убедив нас в том, что Англия наш заклятый враг, Россия теперь пытается убедить нас в том, что Германия – наш лучший друг» 828, – писала газета под влиянием высказываний Николая II, который не скрывал своего желания создать континентальный союз. Франция никогда не смогла бы забыть о реванше. Делькассе, прекрасно это понимавший, использовал слухи о континентальном союзе лишь для того, чтобы потянуть время и посмотреть, как на это будет реагировать Лондон.
Идея континентального союза против Великобритании была неосуществима еще и потому, что Германия, всячески намекавшая англичанам на возможность создания европейской коалиции, в то же самое время, обсуждала с Великобританией перспективы союза.
Англо-германское сближение, как и аналогичный процесс между Германией и Францией, были вызвано отчасти результатами Фашодского кризиса и стремлением Великобритании, а точнее, некоторых английских политиков, постепенно вывести страну из состояния «блестящей изоляции». Основным проводником этой идеи с английской стороны стал министр колоний Джозеф Чемберлен, энергичный политик, который чувствовал уязвимость «блестящей изоляции» и понимал все те выгоды, которые может
826 Hanotaux G. Mon Temps. Vol. IV. Paris, 1947. P. 94.
827АВПРИ. Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 79. 1898. Л. 173.
828 Там же.
принести союз с континентальной державой. Чемберлен считал, что этой державой должна стать Германия. Предложение заключить англо-германский союз прозвучало уже весной 1898 г., однако более реальные очертания разговоры о нем приобретают в конце 1899 г. , когда Чемберлен громко заявил о необходимости союза, объединившего бы Англию, Германию и США 829. В 1900 — начале 1901 г. «стрелка германских весов качнулась в сторону Англии» 830 . В частности, это проявилось в подписании экономического соглашения по Китаю, отказе германского императора встретиться с президентом Трансвааля П. Крюгером, а также помощи голодающим Индии.
Однако мечты Чемберлена о союзе с Германией так и остались мечтами. Немецкая внешнеполитическая доктрина Weltpolitik, принятая в конце XIX в., в целом была направлена на ревизию системы и распространение германского влияния в колониях. Немцы предлагали англичанам «оборонительный союз» против Франции и России, к которому позже могли бы присоединиться и Италия с Австрией. Как писал Лэнсдаун в одной из своих депеш, основные возражения англичан против немецкого плана были вызваны тем, что Британия, в случае, если она вступит в подобный союз, может в любой момент
«оказаться вовлеченной в конфликт, к которому она не имеет никакого отношения, и который, на деле, может быть спровоцирован нашим союзником» 831. Эти протесты, разумеется, еще больше бы усилились, если бы Великобритания взяла на себя аналогичные обязательства по отношению к Италии и Австрии. Окончательная точка в истории с англо-германским сближением была поставлена во время второй англо-бурской войны (1899 — 1902 гг.). Агрессия Англии против бурских республик Трансвааль и Оранжевая вызвала осуждение со стороны практически всех европейских держав. Особую озабоченность в этом вопросе продемонстрировала Германия.832. В связи с этим произошел значительный поворот во взглядах Чемберлена. В своих воспоминаниях Грей назвал Чемберлена «наиболее
829 Grey E. Op. cit. P. 41.
830 Романова Е.В. Указ. соч. С. 68.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
