Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 75)

Как известно, сегодня в состав СБ входят пять постоянных и десять непостоянных членов. Некоторые предложения предполагают расширение каждой категории (при возможном сохранении существующей пропорции между постоянными и непостоянными членами СБ). Однако большая часть предложений затрагивает и сами эти категории, предлагая либо модифицировать их, либо дополнить некоторыми другими. Все эти предложения, в конечном счете, предполагают поиск какого-то компромисса между требованиями эффективности и стремлением к демократизации. Кроме того, они стремятся по возможности учесть интересы нынешних постоянных членов СБ при одновременном понимании неизбежности относительно снижения статуса этих членов в случае расширения Совета.

Интересно, что по вопросу реформирования СБ ООН Кофи Аннан умышленно не стал предлагать дополнительных мер, альтернативных идеям, изложенным в докладе «Совета мудрецов». В вопросе по структуре Совбеза первый вариант доклада «Совета мудрецов» предполагает сохранение права вето для его новых постоянных членов, второй этого не предусматривает. Главное все-таки, по мысли Аннана заключается совсем не в этом. Важен новый принцип расширения представительства стран в Совбезе, который на данный момент уже перестает соответствовать мировым реалиям. При этом Генсек дал понять, что его устраивает любой вариант. Как справедливо считает А.Горелик, проблема с правом вето при этом не должна кого-то отпугивать от реформ. Проблема права вето сегодня — скорее вопрос символа и статуса, чем реального функционирования СБ ООН. «Пятерка» при этом все равно сохраняет его за собой, и основной силовой расклад остается прежним, будут ли этим правом обладать 5 государств или 7 или еще больше.

Между тем позиции «пятерки» по кандидатурам новых членов СБ (Германии, Японии, Бразилии, Индии, ЮАР и Египту) пока, однако, весьма различны. Наиболее непримиримую позицию занимает Китай, категорически возражающий против принятия в состав постоянных членов Японии. Этому, в частности, способствует разразившийся в последнее время кризис японо-китайских отношений, непосредственным поводом для которого стал пересмотр Японией истории этих отношений. Утвержденные властями учебники фактически отрицают факт вторжения японской армии в соседнюю страну, называя его «вступлением», а уничтожение в 1937 г. 300 тыс. мирных жителей в Нанкине – «инцидентом». В знак протеста по всей территории Китая прокатилась волна митингов и беспорядков, сопровождавшаяся погромами тысяч японских объектов – от магазинов и офисов частных компаний, японских автомобилей до зданий посольства и консульств Японии. Официально же Китай заявил, что на дополнительные места постоянных членов Совета Безопасности могут претендовать лишь страны, «ответственно относящиеся к истории», в разряд которых Япония, по мнению Пекина, не попадает.

В 2005 г. руководство КНР выступило с заявлением, в котором категорически заявило свой протест по поводу расширения этого органа за счет не только Японии, но и ФРГ. Китай ясно дал понять, что он желает, чтобы все государства-члены ООН пришли к полному согласию относительно плана расширения СБ, поэтому «нет необходимости сковывать себя временными рамками».. Китай выступает за то, чтобы реформа ООН осуществлялась на основе демократических консультаций и консенсуса между всеми странами. Китай будет голосовать против проекта реформы Совета Безопасности ООН, предложенного четырьмя странами – Японией, Германией, Бразилией и Индией. Как заявил представитель Китая, голосование по предложенному проекту «может подорвать единство среди членов ООН». «Китай придает важное значение проведению демократических консультаций среди всех членов ООН и рассчитывает на достижение консенсуса в вопросе реформы ООН», - подчеркнул он. В Пекине выступают против того, чтобы реформа ООН заключалась лишь в увеличении числа членов Совета Безопасности. «Эта реформа, вне зависимости от проекта, должна повысить авторитет и эффективность ООН, увеличить представительность в организации развивающихся государств», - добавил представитель Китая. По его словам, реформа ООН также должна предоставить возможность небольшим странам играть большую роль на международной арене.²⁰⁴

Возражая против принятия в Совет Безопасности ФРГ и Японии, Китай по существу блокирует реформу ООН. Ведь эти государства, выступившие агрессорами во Второй Мировой войне, по экономическим и социальным показателям давно принадлежат к группе наиболее высокоразвитых стран мира, занимают высокое положение в крупнейших международных структурах, таких, как Евросоюз, НАТО, ВТО, «большая восьмерка» и т.д. Стремление их к тому, чтобы официально стать политическими «локомотивами» на международной арене, понятно. Дебаты вокруг этого ведутся уже более 10 лет. Германия и Япония все настойчивее требуют предоставления членства в Совбезе ООН, объясняя это тем, что после Соединенных Штатов они являются основными финансовыми донорами этой организации (напомним, что четверть общих средств, отпускаемых на содержание ООН, приходится на долю США, которая больше вложений таких стран, как Франция, Россия, Германия, Китай и Канада вместе взятых, не считая расходов на финансирование миротворческих контингентов, за которые США платит около 30%). В то же время конгресс США уже инициировал законопроект по сокращению американских ассигнований для ООН.

Несомненно, предоставление Японии и ФРГ статуса постоянного члена СБ ООН станет символом прощания со стереотипами Второй Мировой войны. Новые государства в Совета Безопасности, безусловно, укрепят тенденцию к формированию многополярного мира. Все это может привести к возникновению качественно новой ситуации в системе международных отношений. В надежде на это Россия и поддерживает идею расширения числа постоянных членов Совета Безопасности и одновременно выступает за предоставление им права вето. Только в этом случае, по мнению Москвы, можно было бы добиться повышения авторитета обновленного Совета Безопасности при рассмотрении им наиболее актуальных и сложных проблем современности.

Что же касается Соединенных Штатов, то их не устраивает проект ООН как потенциального мирового правительства, с мнением которого американским стратегам нужно было бы как-то считаться. Патриарх неоконсерватизма Ирвинг Кристол в своем известном меморандуме 2003 г. «Неоконсервативное убеждение» писал о том, что «мировое правительство — это ужасная идея, так как она может привести к мировой тирании. К международным институтам, которые придают особое значение основному мировому правительству, следует относиться с большим подозрением». Как бы вторя Кристолу, «теневой лидер» неконсервативной сети, бывший председатель Совета по оборонной политике Ричард Перл, сразу после начала боевых действий против Ирака, провозгласил, что падение Саддама утащит за собой в могилу и пагубную фантазию о возможности ООН стать основой нового международного порядка²⁰⁵.

Однако эти антиооновские высказывания не должны вводить в заблуждение: на самом деле США отвергают не международные институты как таковые, но именно существующий мировой порядок, в котором формально одинаковое право голоса имеют государства с разным политическим строем — демократические Соединенные Штаты и коммунистический Китай. В своей ранней книге «Конец истории и последний человек», Фрэнсис Фукуяма недвусмысленно высказался по поводу несоответствия нынешних международных политических институтов кантовским замыслам «всемирной федерации»: «Хартия Объединенных Наций опустила все упоминания о «свободных нациях» ради более слабого принципа «суверенного равенства всех ее членов»». Иначе говоря, она не связала факт международного признания суверенитета государства с его либерально-демократической трансформацией. Но «если попытаться создать Лигу Наций согласно предписаниям Канта, избавленную от недостатков прежних международных организаций, — фантазировал в 1992 г. автор «Конца истории», — то ясно, что получится что-то больше похожее на НАТО, чем на ООН — то есть Лига по-настоящему свободных государств, собранных воедино общей приверженностью к либеральным принципам». «Что-то больше похожее на НАТО» они и будут пытаться сейчас создать²⁰⁶. При этом, однако, подобная «Лига свободных государств», по замыслу Вашингтона, означает одну свободу – свободу подчинения самому Вашингтону. США дают понять, что они не допустят раскола «атлантической солидарности», подобного тому, который произошел в 2003 г. после военной интервенции США и Великобритании в Ираке.

Поначалу ошеломляющий успех возглавляемой Вашингтоном коалиции в войне против Ирака в 2003 г. (а до этого – в 1990-1991 гг.), успех, на который мало кто рассчитывал даже в Пентагоне, заметно снизил интерес Белого дома к идеям радикальной реформы ООН. В США возобладала точка зрения, что роль ООН может быть ограничена одобрением тех акций, которые Америка (при поддержке своих союзников) готова проводить самостоятельно. Кроме того, в ведение Объединенных Наций предполагалось передать те проблемы, которые не затрагивают непосредственно жизненные интересы США. Однако «ковбойский» энтузиазм неоконсерваторов существенно изменился после того, как они застряли в 2003-2004 гг. в Ираке. После перевыборов Дж. Буша республиканцы пересмотрели свои прежние «унитаралистские» подходы к внешней политике. И сегодня они пытаются вновь вернуться в международно-правовое поле, поставив ООН на службу своим национальным интересам. Сегодня американцы переходят от игнорирования к конструированию международного права.

С другой стороны, США еще «не принимали решения» по поводу того, какую, кроме Японии, страну они готовы поддержать в борьбе за место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Об этом заявила госсекретарь США Кондолиза Райс, комментируя распространенный Германией, Японией, Бразилией и Индией проект резолюции, в котором «группа четырех» отказалась от своего первоначального требования о наделении правом вето новых постоянных членов Совбеза в случае, если Генассамблея поддержит их вариант расширения этого органа ООН. Так что до сих пор прикрытое официальной вежливостью нежелание США видеть Германию за столом постоянных членов СБ всплыло наружу. Дж.Буш не забыл, что именно Берлин был в авангарде европейской оппозиции по вопросу войны в Ираке.²⁰⁷

В этих условиях Франция стала первым и пока единственным постоянным членом СБ, не только поддержавшим «четверку», но и подписавшим проект соответствующей резолюции, которая будет внесена на рассмотрение ООН. Пекин оценил проект как «незрелый» и способный «пустить под откос процесс реформы Совета Безопасности». Позиция России остается нейтральной. Как заявил Сергей Лавров, «при достижении широкого согласия мы были бы готовы поддержать практически любой вариант расширения Совета Безопасности». Однако представляется сомнительным, что при таком различии позиций стороны смогут договориться. Россию волнует та роль, которую ООН в принципе должна играть в мире. В Пекине тоже уверены, что главная цель реформ ООН – это усиление ее «авторитета и эффективности», а не удовлетворение амбиций отдельных стран. И принципиальное значение имеют «такие положения, как суверенитет и равенство, невмешательство во внутренние дела, мирное решение конфликтов и углубление международного сотрудничества».²⁰⁸

Принципиальные разногласия среди постоянных членов Совета Безопасности делают на сегодняшний день расширение СБ неразрешимой проблемой.

Операции по поддержанию мира

Из всех многочисленных задач, стоящих перед ООН, задача поддержания международного мира и стабильности была и остается основной.²⁰⁹ Не экономическое развитие в глобальных масштабах, не политическая демократия и права человека, а военная безопасность как определяющая концепция легла в основу Устава ООН и нашла отражение в структуре ее органов. Создание Организации Объединенных Наций с самого начала предполагало и создание материальных возможностей для того, чтобы Совет Безопасности мог использовать военную силу в целях обеспечения глобального мира и безопасности.

Конец холодной войны породил многочисленные надежды прежде всего на то, что операции ООН по поддержанию мира приобретут новые масштабы и значение. Успехи миротворческой деятельности Объединенных Наций в конце 80-х – начале 90-х гг. были, действительно, впечатляющими: прекращение ирано-иракской войны, урегулирование в Сальвадоре, содействие процессу деколонизации Намибии и выводу кубинских войск из Анголы и т. Д. Складывалось впечатление, что ООН и дальше будет двигаться от успеха к успеху в различных регионах мира и что оставшиеся очаги напряженности (Афганистан, Шри-Ланка, Югославия и др.) удастся погасить за два-три года. Тем более, что большинство региональных конфликтов нередко рассматривались как рудименты эпохи холодной войны, обреченные самим ходом истории.

В то же время после прекращения советско-американской конфронтации особенно рельефно выявились те недостатки Организации, которые ранее находились на втором плане – ее крайняя бюрократизация, некомпетентность многих чиновников, параллелизм в функциях многих структур, неясность перспектив реформы ООН и т. П. Если раньше эти и другие многочисленные проблемы можно было списать как неизбежные издержки холодной войны, то в начале ХХI века, как утверждают сторонники радикальных реформ, неспособность их решения может оказаться для ООН фатальной. Тем более, что Организации Объединенных Наций приходится конкурировать с другими организациями и структурами (как региональными, так и функциональными), претендующими на то, чтобы осуществлять некоторые функции ООН лучше, чем сама ООН. Критики Объединенных Наций не без оснований утверждают, что большинство недостатков ООН, характерных для периода холодной войны, с окончанием этого периода не только не отошли в прошлое, но еще более усугубились. Аппарат ООН часто уподоблялся государственной бюрократии бывших социалистических стран – по своей инертности, «самодостаточности» и неспособности к обновлению.

Сегодня приходится констатировать, что пока все эти вопросы остаются без решений. За годы после конца холодной войны Организация Объединенных Наций не смогла найти новые организующие принципы для своей деятельности. Например, миротворческие операции ООН последних лет характеризуются бессистемностью и хаотичностью. Организация по-прежнему больше реагирует на кризисы, нежели предотвращает их. Кроме того, избирательный интерес ООН к конфликтам в различных регионах мира дает основания утверждать о наличии в ее деятельности двойных стандартов и даже расизма. То же можно сказать и о многих гуманитарных и социально-экономических программах ООН и ее специализированных органов. Все чаще задается вопрос о том, существуют ли вообще какие-либо объективные критерии, предопределяющие активность ООН в одних случаях и полное отсутствие активности в других.

К тому же расширение сферы ответственности ООН и увеличение масштаба ее операций резко обострили застарелый финансовый кризис Объединенных Наций. Расчеты на перераспределение ресурсов из военных бюджетов национальных государств в бюджет ООН оказались несостоятельными. Более того, некоторые крупные доноры Объединенных Наций, переключившись на решение внутренних проблем, начали сокращать свой финансовый вклад в деятельность Организации. По мнению сторонников перемен, реформы ООН неизбежны хотя бы потому, что без них теперь практически неизбежно ее окончательное банкротство.

Характеристики

Список файлов книги