Кортунов С.В. - Современная внешняя политика России (стратегия избирательной вовлечённости) (1094457), страница 73
Текст из файла (страница 73)
Обеспечение стратегической стабильности возможно на значительно более низком уровне ядерного противостояния. Как уже отмечалось выше, оставаясь на почве здравого смысла, нельзя не признать, что критерии неприемлемого ущерба в ядерной войне – этого ключевого понятия любой концепции стратегической стабильности – являются сейчас непомерно завышенными. Удерживать друг друга от нападения, видимо, можно было бы ядерными силами, в десятки раз меньше имеющихся на вооружении в настоящий момент.
Проблема военной стабильности в современном мире, как и проблема международной безопасности в целом, приобретает неизбежно комплексный характер. И решаться она должна во всех ее аспектах. Своеобразная «целостность» военной стабильности обусловливается тем, что невозможно, например, надежное обеспечение стратегической стабильности без соблюдения стабильности на уровне сил общего назначения или обычных вооружений. Ведь нет никакой гарантии, что обычный конфликт, случись он между ядерными державами, не перерастет в ядерный. Следует иметь в виду, что все большее число обычных видов вооружений обладает способностью нести как обычные, так и ядерные боезаряды. Наконец, некоторые виды обычного оружия по своим поражающим способностям приближаются к ядерному оружию малой мощности. К тому же обычное оружие может использоваться для поражения ядерных средств и систем их управления.
В условиях широкомасштабных сокращений обычных вооруженных сил в военных арсеналах государств возрастает удельный вес других вооружений, не охваченных переговорами по разоружению. Их дальнейшее исключение из процесса ограничения и сокращения вооружений противоречило бы принципу одинаковой безопасности и на определенном этапе могло бы оказать сдерживающее воздействие на продвижение в области сокращения обычных вооруженных сил. Это чревато и подрывом военной стабильности, которая в связи с радикальными мерами разоружения неизбежно приобретает комплексный характер. Иными словами, военная стабильность и оборонная достаточность не могут быть обеспечены сокращением, например, лишь обычных вооруженных сил. Важным принципом разоружения на будущее должно стать ограничение и сокращение всех вооружений, так или иначе влияющих на военную стабильность.
Не менее важным вопросом с точки зрения военной стабильности является географический охват разоружением всех регионов земного шара, а для начала – по крайней мере Северного полушария. Такая стабильность на планете, естественно, не может быть обеспечена лишь мерами по сокращению войск и вооружений в Европе, если ведущие в военном отношении государства будут продолжать ничем не сдерживаемые поставки вооружений в страны «третьего мира». Как показали события последних 10–12 лет, создать в Европе своего рода «заповедную зону», некий «анклав безопасности» не удастся, если вокруг нее будет бушевать океан войн и конфликтов. В этой связи вполне естественно, что в разоруженческом диалоге прочное место занимает нераспространение ОМУ, ракет и ракетных технологий, а также обычного оружия. С этой же точки зрения особую актуальность приобретает вопрос об ограничении продаж и поставок оружия. При всей важности российско-американского взаимодействия в этой области главную роль в поддержании стабильности, несомненно, должны сыграть глобальные механизмы безопасности и в первую очередь ООН.
Если использовать аналогию из архитектуры, стабильность – это своего рода «золотое сечение» разоруженческих проблем, определяющее гармоническое сочетание всех элементов. Понимание необходимости повышения уровня военной стабильности является совпадающим элементом практически всех выдвигаемых сегодня подходов к разоружению. Здесь, очевидно, есть основа для выработки общего взгляда на решение проблемы безопасности, во всяком случае, в среднесрочной перспективе. Задача достижения стабильности не должна замыкаться, скажем, только на стратегических или обычных вооружениях, а охватывать весь спектр военной деятельности и переговоров. Это, конечно, не вся перспектива разоружения, но хорошая совместная программа для его действительно значимого этапа.
Разумеется, вопросы стабильности всегда находились в поле зрения участников переговоров об ограничении и сокращении вооружений. Однако они никогда не были предметом прямого обсуждения. Сейчас такое обсуждение назрело. Очевидно, что оно будет куда сложнее дискуссии о количественных сокращениях оружия в условиях его дальнейшего совершенствования. Чтобы начать его всерьез, участникам предстоит прежде всего реалистично оценить уровень военной угрозы и на этой основе определить для самих себя, сколько и каких вооружений надо иметь каждой из них для сохранения стабильности ситуации на минимальном уровне противостояния при том или ином варианте развития военно-стратегических взаимоотношений между сторонами. Затем можно было бы приступить и к совместному рассмотрению вопроса о том, какова должна быть структура обычных и ядерных сил сторон, в наибольшей степени способствующая укреплению стабильности, имея в виду в перспективе обеспечить ее на принципиально иной, безъядерной основе.
20. Россия в структурах международной безопасности
В настоящий момент в мире сложилось (или складывается) несколько структур международной безопасности. Две из них имеют глобальный характер – это Организация Объединенных Наций и ее Совет Безопасности193 и неформальный политический клуб наиболее развитых и мощных в экономическом и военно-политическом плане стран мира – «Группа восьми». Еще четыре по своему статусу являются региональными: две из них – Организация Североатлантического Договора (НАТО) и Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) – имеют отношение к европейской системе международной безопасности, одна – ШОС – к азиатской, и еще одна - Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) – и к азиатской, и частично к европейской. Все эти механизмы имеют разный международный статус, различный уровень международной легитимности и состав участников. Они до сих пор не объединены единой концепцией и замыслом, имеют различные политические перспективы, что позволяет говорить о том, что ни на глобальном, ни на региональных уровнях эффективной системы международной безопасности пока не существует.
Это, в свою очередь, актуализирует одну из коренных проблем мировой политики наступившего ХХI века, которой говорилось в начале настоящей монографии, - кризис глобального управления. Следует еще раз подчеркнуть, что ни одна из имеющихся международных организаций, созданных в период после Второй мировой войны, не способна, как это очевидно уже всем, ответить на качественно новые вызовы и угрозы международной и национальной безопасности. Означает ли это необходимость отбросить старые механизмы в сторону и создать принципиально новые? Или же сделать попытку радикальной реформы существующих механизмов и организаций? На наш взгляд, нельзя полностью отказываться от старых структур, пусть даже и не очень эффективных. Если не сделать попытки модернизации этих структур, занявшись выстраиванием новых, то это лишь приведет к возрастанию хаоса в международных отношениях.
20.1. Россия и ООН
В связи с этим внимание обозревателей всего мира вновь и вновь привлекают перспективы эволюции Организации Объединенных Наций. Варианты реформирования этого международного форума первоначально планировалось рассмотреть на Всемирном саммите-2005, проходившем 14-16 сентября с.г. в Нью-Йорке. Никаких исторических решений, однако, саммит не принял, по существу отложив реформу ООН на неопределенный срок. В Итоговом документе Всемирного саммита-2005 лишь обозначены вопросы, по которым предстоит вести работу: формирование Комиссии по миростроительству, учреждение Совета по правам человека, борьба с терроризмом, реформа Совета Безопасности и административная реформа. Все, кто ожидал от юбилейной, 60-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН практических результатов, оказались разочарованными.
Тем не менее, дискуссия о реорганизации ООН продолжается, в том числе и в рамках многочисленных комитетов самой организации. Роль мощного импульса этого обсуждения по-прежнему играет доклад Генерального секретаря ООН Кофи Аннана «При большей свободе», выпущенный в марте 2005 г.
Кризис ООН и ее институтов
Традиционно считается, что ООН остается единственной уникальной, универсальной и наиболее легитимной организацией мирового сообщества, обладающей наивысшим моральным авторитетом.
Эта точка зрения, которой неукоснительно придерживался СССР, а затем и Россия, другие крупнейшие страны мира, с некоторых пор, однако, была поставлена под сомнение. Критические голоса стали раздаваться прежде всего в неоконсервативном лагере республиканской партии США после распада СССР, когда Америка почувствовала себя единственной и «незаменимой» сверхдержавой мира, мировым лидером, который перестал нуждаться в «мултилатеральных» процедурах выработки и принятия международно-политических решений, а то и в международном праве вообще. И хотя после очевидных неудач и провалов в Ираке и пробуксовки с помпой разрекламированного плана «демократизации Большого Ближнего Востока» в целом, администрация Дж.Буша была вынуждена вернуться в международно-правовое поле, в том числе и в ООН, критика в адрес этой организации в США весьма распространена и по сей день.
Напомним, что в период холодной войны ООН не смогла выполнить предназначавшейся ей роли «организатора мировой политики» в силу целого комплекса причин, главной из которых была конфронтация между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Противостояние двух сверхдержав и возглавляемых ими военно-политических союзов во многом парализовало деятельность основных структур и институтов ООН, подчинило работу других органов идеологическим соображениям. Эффективность Организации Объединенных Наций отнюдь не соответствовала ожиданиям, которые возлагали на новую структуру ее создатели.
В результате главные проблемы мировой политики решались по преимуществу вне системы ООН, которая лишь регистрировала происходящие события или выступала как выразитель политической воли одной из соперничающих группировок. Добиваться консенсуса между постоянными членами Совета Безопасности ООН удавалось в большинстве случаев лишь по относительно второстепенным вопросам, а потому ООН зачастую выступала в виде некоего «наименьшего общего знаменателя» мировой политики. Сама возможность существования эффективной универсальной международной организации в расколотом мире подвергалась закономерным сомнениям.
Кроме того, уже в 50-е и 60-е годы, а особенно в последние десятилетия стало очевидным, что основатели ООН, как большинство политиков и генералов вообще, готовились к прошедшей войне, а не к будущим конфликтам; их представления о наиболее вероятных угрозах миру и стабильности оказались, как минимум, неполными. При создании ООН и ее институтов никто не задумывался о перспективе деколонизации, о значении экологии в международных отношениях, о возможности многомиллионных стихийных межконтинентальных миграций, о соотношении места государств и негосударственных участников мировой политики, о противодействии международному терроризму, наркоторговле и т. п.
Наконец, с самого начала концепция Объединенных Наций содержала фундаментальное противоречие. С одной стороны, ООН претендовала на универсальный, глобальный характер; с другой стороны, она задумывалась и строилась как организация стран-победительниц во Второй мировой войне. Сам термин «Объединенные Нации», как известно, был заимствован из англо-американской Атлантической Хартии 1941 г. и подразумевал нации, объединенные для ведения войны, а не для сохранения мира. Ограничительная трактовка понятия «объединенных наций» нашла недвусмысленное отражение в Уставе ООН, а также в составе и полномочиях ее главных органов. И чем дальше отходила в прошлое мировая война, тем менее обоснованным представлялось разделение государств на победителей и побежденных с соответствующим разграничением их прав и обязанностей.
Увеличение числа государств-членов ООН более чем в три раза означало не только усложнение процесса принятия решений и разбухание бюрократического аппарата Организации. Новые члены, составившие большинство в ООН, имели свои представления о приоритетах ООН, о ее оптимальной роли в мировой политике в целом (например, для многих из них вопросы экономического развития оказались гораздо более важными, чем проблемы международной безопасности).
Уже к концу ХХ века архаичный характер многих процедур, традиций и принципов ООН бросался в глаза любому объективному наблюдателю; сам Устав ООН все больше утрачивал связь как с реальностями международных отношений конца ХХ века, так и с рутинной деятельностью органов ООН. Казалось, достаточно лишь одного мощного импульса извне, чтобы начать цепную реакцию неизбежных перемен в Объединенных Нациях. Роль такого импульса, как считают многие политики и эксперты, призван сыграть доклад Генерального секретаря ООН Кофи Аннана «При большей свободе», выпущенного в марте 2005 г. и содержащего вариант реформы ООН, который обсуждается до сих пор.
Необходимость реформы
В связи с этим совершенно логичным выглядит то, что главы МИД России, Индии и КНР в начале июня 2005 г. высказались за проведение всеобъемлющей реформы ООН, включая Совет Безопасности. Об этом говорится в совместном коммюнике по итогам неформальной трехсторонней встречи министров иностранных дел Российской Федерации, Республики Индия и Китайской Народной Республики. «Россия, Индия и Китай разделяют общий подход к основным вопросам мирового развития в XXI веке и высказались в пользу демократизации международных отношений, нацеленной на построение справедливого международного порядка, в основе которого должны лежать соблюдение норм международного права, равенство и взаимное уважение, сотрудничество и продвижение в сторону многополюсности», - говорится в коммюнике. Министры подчеркнули, что ООН, как «наиболее универсальная международная организация, должна играть центральную роль в достижении этой цели». Они согласились с тем, что «существует объективная потребность во всеобъемлющей реформе ООН, включая Совет Безопасности, с тем, чтобы Организация более полно отражала реалии современного мира и эффективнее выполняла свои функции».194
К признанию необходимости реформы ООН склоняется в последнее время и администрация США. По мнению президента Центра политики безопасности Ф.Гаффни, «Г-н Буш полагает, что такие реформы нужны не только для того, чтобы скорректировать самые худшие злоупотребления в истории ООН, такие, как: печально знаменитая программа «Нефть в обмен на продовольствие», которая с помощью коррупции держала наплаву Саддама Хусейна; эскадроны насильников из состава миротворческих сил ООН в Конго и в других уголках планеты; коррупция, неправильное поведение и должностные преступления в высших руководящих звеньях ООН, включая собственную семью Генерального секретаря ООН, и т.д. и т.п. Реформы нужны также, если мы хотим, чтобы ООН способствовала продвижению свободы путем прекращения тирании, защиты человеческого достоинства, поощрения экономических возможностей и создания условий, при которых международное право будет заслуживать – и фактически пользоваться – широким уважением».195
Консенсус относительно необходимости реформы ООН, однако, рушится, когда речь заходит о конкретных направлениях такой реформы. Так, часть стран, в том числе пятерка постоянных членов Совета Безопасности ООН считает, что реформа организации в первую очередь должна быть направлена на изменение подхода ООН к решению проблем международной безопасности, повышению эффективности гуманитарных миссий и миротворческих операций. Многие другие государства считают, что первоочередной задачей должна стать реформа главного органа ООН – Совета Безопасности. Они предлагают расширить состав СБ с 15 до 25 членов, а постоянных – с 5 до 9. На новые места в постоянные члены СБ претендуют Германия, Япония, Индия, Бразилия, ЮАР, Нигерия и Египет. Кроме того в начале июня с.г. Европарламент принял резолюцию с требованием предоставить место в Совете Безопасности Евросоюзу как таковому, независимо от того, какие дополнительные места получат европейские страны при реформе ООН.
К настоящему времени в этом вопросе в ООН сложилось два лагеря. Наиболее многочисленный составляют Италия, Алжир, Мексика, Канада, Пакистан, Южная Корея, Аргентина, Колумбия, Коста-Рика, Кения, Испания, Турция и некоторые другие развивающиеся страны. Они- то и предлагают расширить состав членов СБ до 25. Причем число постоянных членов СБ останется неизменным. Зато непостоянные члены будут заседать в ООН более нынешних двух лет. Такой расклад устраивает нынешнюю пятерку постоянных членов.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
