Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 42)

Периодически возникает вопрос, возможен ли стратегический союз между Америкой и Россией? Для этого, на наш взгляд, эти страны должны быть достаточно сильны, что бы преодолеть прогнозируемое сопротивление третьих стран. Ведь российско-американские отношения существуют не в вакууме, а в определенной международной среде. И другие мощные государства (Евросоюз, Китай, Япония, Индия и др.), конечно же, постараются не допустить серьезного российско-американского сближения, даже если бы мы этого очень захотели: все прекрасно понимают, что российско-американский «кондоминиум» неизбежно и серьезным образом будет теснить позиции этих государств. На данном этапе, когда Россия еще слишком слаба, а США не отказались от идеи своего единоличного лидерства в мире, но при этом провалились в Афганистане и Ираке, стратегический союз между ними невозможен.

С другой стороны, могут ли быть равноправные отношения между нашими странами? Конечно, как два субъекта международного права Россия и Америка должны взаимодействовать на равноправной основе, но они относятся к разным весовым категориям и по политическим, и по экономическим, и по военным признакам. Поэтому рассчитывать на равноправное сотрудничество де-факто (а не де-юре), конечно, не приходится, пока мы не станем достаточно сильны. А мы по-прежнему слабы.

Почему, например, американцы отказались от диалога по созданию совместной с Россией системы ПРО? Наиболее близко к этой идее мы подошли в 1992 году во время двусторонних консультаций, когда обсуждалось создание глобальной системы защиты. И вот когда мы подошли к тому моменту, когда надо было принимать окончательное решение, возник вопрос: а кто будет контролировать эту совместную систему? Кто будет держать руку на кнопке? И американцы нам дали понять, что иного варианта, кроме как полного американского контроля этой кнопки, быть не может. Именно поэтому эти переговоры, которые, казалось, были весьма перспективными поначалу, моментально провалились.

Маловероятно, что мы сейчас можем подойти к такому уровню сближения с американцами, чтобы вывести диалог хотя бы на уровень 1992 года, когда, кстати говоря, мы публично заявляли, что мы полностью разделяем американские ценности и хотим войти в глобальный американский проект. Сейчас мы уже говорим, что в этот проект войти категорически не хотим.

Разрыв между Америкой и Россией по-прежнему растет, растет стремительно и в абсолютном выражении, и особенно в технологическом отношении. Соединенные Штаты — это постиндустриальное общество; по критериям Всемирного экономического форума (ВЭФ) они занимают по конкурентоспособности своей экономики первое место в мире, несмотря на продолжающееся замедление темпов экономического роста и ипотечный кризис. США давно функционируют в режиме инновационного типа развития.

Российская же Федерация пока не взяла постиндустриальный барьер, и когда она его возьмет — неизвестно. Настоящая модернизация так и не началась, а по сути это значит, что продолжается демодернизация. По тем же критериям ВЭФ, хотя их можно подвергать сомнению, по глобальному индексу конкурентоспособности мы находимся на 58-м месте. Что касается инновационного типа развития, то у нас идет очень много разговоров на эту тему, но всей нашей политикой мы подтверждаем худшее подозрение о том, что мы «великая энергетическая держава», и больше ничего.

Соединенные Штаты, как известно, по-прежнему доминируют и в мировой экономике, и в мировых финансах, и в мировой политике, и в военной сфере. США не находятся в стратегическом упадке, их политические и экономические неудачи последнего времени не стоит преувеличивать. В истории США были и Великая депрессия, и Вьетнам, и Уотергейт, и из подобных ситуаций Америка всегда находила выход. Найдет она его и сейчас.

Что касается России, то в 1991 году с распадом СССР она потерпела жестокое поражение. Ее стратегический упадок не преодолен. Можно, разумеется, беспрестанно ссылаться на рост российского ВВП в последние годы, однако какова качественная составляющая этого роста? Насколько этот рост связан со структурными изменениями и модернизацией отечественной экономики?

Если американцы со своих позиций могут экспортировать свои ценности и по-прежнему это делают по всему миру, то мы пока еще не создали притягательной модели развития даже для своих ближайших соседей.

Мы по-прежнему требуем равенства в партнерских отношениях с США, со страной, которая превосходит Россию по численности населения вдвое, по объему ВВП более чем в 10 раз, по военным расходам не менее, чем в 30 раз, а по современным технологиям и экономической конкурентоспособности, по-видимому, раз в 100. Но у нас пока все-таки есть «подушка безопасности» - наш ядерный потенциал. Мы остаемся второй ядерной сверхдержавой, и мы - единственная страна, которая действительно может уничтожить Соединенные Штаты. И, по большому счету, именно это служит нашей наиболее надежной гарантией от применения силы и угрозы силой со стороны Соединенных Штатов.

В то время, как Соединенные Штаты, ставшие ведущей мировой державой, переживают беспрецедентный по длительности период экономического процветания при отсутствии каких-либо потенциальных реальных конкурентов на горизонте, Россия находится лишь в самом начале неустойчивого экономического оживления после продолжительной социально-экономической депрессии. В то время, как за публичной риторикой российских политиков о России как о великой державе скрывается обеспокоенность ее убывающим влиянием в мире, США довольно легко и вполне серьезно заявляют о себе как о «незаменимой нации». США рассматривают процесс глобализации как возможность распространить свои ценности и создать систему международных отношений по своим представлениям о должном мировом порядке, в то время как экономически ослабленная Россия относится к глобализации скорее как к угрозе, чем к благу. Даже после 11 сентября 2001 г. США чувствуют себя в относительной безопасности; Россия же сталкивается с нарастающими внутренними и внешними угрозами. Одним словом, две страны живут в полностью противоположных мирах и решают разные проблемы. Как отмечал высокопоставленный сотрудник Совета национальной безопасности и Госдепартамента США в 2001-2007 гг., американец, который хорошо знает Россию и неплохо к ней относится, Т.Грэхэм: «США и РФ вступили в ХХI век с разными задачами и целями. Перед США, оставшимися единственной сверхдержавой, стоит задача реорганизации мирового порядка для обеспечения всеобщей безопасности и процветания. Российские лидеры стремятся обеспечить устойчивость процесса восстановления страны, чтобы вновь стать вровень с ведущими мировыми державами. Столь серьезная разность задач и перспектив объективно усложняет диалог между двумя странами».¹¹⁵

К этому следует добавить и то, что глобализация рынков и появление новых центров влияния в мире радикально изменили подходы к формированию внешней политики каждой из стран. В результате российско-американские отношения утратили свое ключевое положение в системе международных отношений. Во всяком случае, эти отношения перестали быть центром внимания внешней политики США. В настоящее время Европа, Япония и Китай наряду с другими странами и регионами конкурируют с Россией в стремлении привлечь к себе наибольшее внимание США. Многие в Америке полагают, что эти страны и регионы более важны для ее долгосрочных стратегических интересов, чем Россия. В вышеупомянутом докладе Фонда Карнеги сказано: «Россия не может рассчитывать на такой же объем внимания со стороны США, какой уделялся Советскому Союзу в годы холодной войны. Россия теперь должна бороться за внимание к себе со стороны США, конкурируя с другими странами, регионами и проблемами… Нынешняя слабость российского государства ограничивает его способность к широкой и эффективной вовлеченности и возможно, что его способность влиять на международные дела будет продолжать сокращаться в течение последующих нескольких лет». ¹¹⁶

Кроме того, бесспорным историческим фактом является и то, что в отличие от США, СССР как лидер коммунистической системы проявил полную несостоятельность, заведя группу возглавляемых им государств в кризис, а по существу, в исторический тупик, закончив дела вначале роспуском «социалистического лагеря» (откол Югославии и КНР), позднее социалистического содружества (СЭВ), военно-политического союза (ОВД) и в конечном счете – роспуском СССР. Для России это был наихудший вариант, поскольку все государства, включая бывшие советские республики, именно на нее возложили вину за историческое поражение и немедленно отреклись от «проигравшего». И если Америка для большинства стран мира – даже там, где американцев не любят, - является во многом образцом для подражания (кстати говоря, и для России также), то исторический опыт России в ХХ веке повсеместно признан негативным.

13.6. Россия – по-прежнему проблема

Для нормализации российско-американских отношений в первую очередь необходимо устранить фундаментальное препятствие, стоящее на этом пути – все еще остающееся взаимное недоверие. Этот фактор бесспорен, но его уже нельзя относить к «рудиментам» холодной войны, которую похоронили уже, по крайней мере, трижды – в 1989, 1991 и в 2001 годах. Значит, корни взаимного недоверия находятся глубже. И связаны они с проблемой восприятия друг друга в качестве именно противников (хотя бы и потенциальных) а не партнеров.

Конечно, это восприятие находится в плену стереотипов прошлого. Российские руководители, воспитанные в СССР, по-прежнему воспринимают Америку как враждебную страну, политика которой направлена на ущемление национальных интересов России. Американские руководители, также воспитанные в период конфронтации двух сверхдержав, по-прежнему относятся к России с подозрением, ожидая от нее в основном неприятностей.

В современных российско-американских отношениях отсутствует фундаментальный конфликт интересов, ведущий к жесткому противостоянию. Такое противостояние в прошлом было порождено, в первую очередь, идеологическими противоречиями, которых сегодня нет (хотя элементы геополитического соперничества, конечно, остаются). Тем не менее, обе стороны по-прежнему находятся в плену стереотипов холодной войны. Значительная часть российского политического класса склонна рассматривать политику США в отношении стран СНГ, в том числе на Каспии и на Кавказе, как антироссийскую в своей основе. В свою очередь, в руководстве США существует мнение, что внешняя политика России в этих регионах носит неоимперский характер и строится так, чтобы в максимальной степени противодействовать интересам США. Эти оценки в значительной степени неадекватны действительному положению дел. Но они являются политической реальностью. И изжить их – дело не одного десятилетия.

Свидетельством того, что США относятся к России именно как к проблеме, является следующая оценка авторов доклада Фонда Карнеги: «… Даже в своем ослабленном состоянии Россия может затормозить процесс разрешения того или иного регионального конфликта… Россия может ослабить легитимность инициатив США угрозой применения своего права вето в Совете Безопасности ООН и, тем самым, подталкивая США к действиям в обход ООН. Россия может содействовать созданию оппозиционного блока, в рамках которого союзники США и другие важные страны будут противостоять политике США (даже если Россия окажется не в состоянии возглавить такой блок). Она может отказаться от применения санкций и пойти по пути саботирования усилий по нераспространению ОМУ. Россия может подкрепить способность и решимость некоторых региональных держав в их противостоянии американской политике путем военных поставок или передачи разведывательной информации этим странам, что может обернуться для США ростом материальных затрат, а порой, и людских потерь». И далее: «В общем, Россия недостаточно сильна для того, чтобы обеспечивать мир. Однако она достаточно сильна для того, чтобы срывать усилия по обеспечению мира».¹¹⁷

Больше всего американцев беспокоит, что Россия является крупнейшим в мире потенциальным распространителем технологий и уникальных разработок ОМУ. По их мнению, Россия может стать таким распространителем либо в соответствии с государственной политикой, либо в результате неспособности государства обеспечить реализацию официального курса на нераспространение.

Можно до бесконечности спорить, кто виноват в существовании этих фобий больше – русские или американцы. Но мы, русские, должны в первую очередь спросить сами себя: почему новая демократическая Россия находится у Америки на подозрении? Почему ее там нередко воспринимают как уменьшенную копию СССР, как своего рода «ядро империи зла»? В чем причина того, что американцы никак не могут определиться, как относиться к России – как к «побежденной» стране или как к полноценному партнеру, в сотрудничестве с которым можно строить новый мировой порядок?

Справедливость требует признать, что виноваты в этом прежде всего мы сами. Совсем не случайно, что в докладе Фонда Карнеги признается, что «Соединенные Штаты не располагают достаточно полным пониманием сути процессов, происходящих в России».¹¹⁸ Отсюда – двойственное отношение американского политического класса к России. С одной стороны, в Стратегии по национальной безопасности 2006 года четко сказано: «Россия и Америка имеют общие стратегические цели во многих областях международных отношений».¹¹⁹ Официальные лица США отмечают: «Мы должны подтвердить свою приверженность укреплению нашего партнерства, потому что у наших стран слишком много общих интересов и нам брошено слишком много общих вызовов, чтобы мы могли позволить себе стоять врозь».¹²⁰ С другой стороны, в той же Стратегии по национальной безопасности говорится: «В то же время мы объективны в оценке разногласий, которые разделяют нас, а также усилий и времени, которые потребуются для формирования прочных стратегических отношений между двумя нашими странами. Существующие в течение длительного времени сомнения и недоверие российской политической элиты к нашим инициативам замедляют развитие двусторонних отношений. Неоднозначная позиция России по базовым ценностям демократии и свободных рыночных отношений и имеющиеся у нас претензии к ней в области нераспространения ОМУ по-прежнему являются предметами серьезной озабоченности. Чрезмерная слабость России также ограничивает возможности для сотрудничества. Тем не менее, предпосылок к его развитию сейчас значительно больше, чем их было в последние годы или даже десятилетия».¹²¹

Все эти стереотипы американского мышления, унаследованные от времен холодной войны, и тормозят проект интеграции России в Большую Европу и в трансатлантическое сообщество в целом. Для их преодоления Россия, на наш взгляд, должна недвусмысленно и безусловно определить себя в качестве наследницы не СССР, а исторической России. Она не может тащить за собой в Европу советское наследие. Она не может быть одновременно европейской и полусоветской-полуроссийской. До тех пор, пока этого не сделано, Запад и, особенно, США будут оставаться начеку. Если Россия делает однозначный выбор в пользу европейской и трансатлантической ориентации, она должна своей политикой показать, что она может стать ее полезной частью. Таковой она сможет быть лишь в качестве исторической России, которая до октября 1917 года так всеми и воспринималась.

Пока этого не произошло. Поэтому в Европе и США нас и воспринимают в лучшем случае как страну, «находящуюся в переходном состоянии». В Стратегии по национальной безопасности 2006 г. так и говорится: «Россия находится в середине переходного периода на пути к демократическому будущему и партнерству с нами в войне против терроризма».¹²² В другом месте Россия определяется как «потенциально великая держава», которая в настоящее время, наряду с Китаем и Индией, «находится в состоянии переходного периода».¹²³ Не приходится поэтому удивляться тому, что на ведение операций против России и поныне уходит львиная доля средств разведсообщества США (ЦРУ, АНБ, РУМО, ФБР). Даже на все разведоперации против международного терроризма в 2008 году будет затрачено вдвое меньше, чем против России. А в новой стратегии национальной обороны США, утвержденной летом 2008 г., сказано, что потенциальную угрозу для Вашингтона в настоящее время представляют две страны – Россия и Китай.¹²⁴

13.7. Общие интересы

Для того, чтобы построить партнерство необходимо четко представлять меру совпадения национальных интересов России и США.

Характеристики

Список файлов книги