Кортунов С.В. - Современная внешняя политика России (стратегия избирательной вовлечённости) (1094457), страница 40
Текст из файла (страница 40)
Восходящая линия русско-американского военного, политического и гуманитарного сотрудничества была вскоре прервана в результате прихода к власти большевиков, перехода их в стан тогдашних злейших врагов России – милитаристской Германии и агрессивной Турции и последовавшего подписания ими сепаратного договора с ними в Брест-Литовске. По существу холодная война берет свое начало в октябре 1917 г., когда большевики, по словам К.Каутского, «объявили войну демократии как форме государственного строя». Экспорт революции, экспансия коммунистической идеологии и строя в мировом масштабе были объявлены конечной целью. Насильственное насаждение большевистского режима началось с порабощения русских, оккупации Красной армией отколовшихся бывших российских губерний от советского Центра и большей частью вынужденно создавших независимые государства.
В ноябре 1918 г. Вильсон так выразил свое отношение к Советской России: «Союзные державы не имеют более намерения придерживаться пассивной тактики по отношению к большевизму. В нем они видят единственного врага, против которого следует бороться… Большевистская Россия не может быть принята в союз демократических и свободных народов». Такую жесткую позицию США, однако, заняли не сразу. До этого, как известно, в январе 1918 г. Вильсон обратился с посланием к конгрессу, перечислив в 14 пунктах предлагаемые им условия послевоенного устройства. Урегулированию «русского вопроса» был посвящен 6 пункт, который был предварительно согласован с не отозванным тогда еще из Вашингтона русским послом Бахметевым. Этот пункт предусматривал «очищение всей русской территории» (от большевизма) и гарантирование России «искреннего радушного приема в содружество свободных наций».106
Таким образом, правящий класс США видел отчетливую разницу между демократической Россией, покончившей с царизмом, и режимом большевиков, для которых демократия была лишь декларативным прикрытием установления тоталитарной власти. В первом случае Россию воспринимали в качестве составной части «демократической семьи народов», во втором – как инородное тело, которое не могло быть принято в сообщество свободных наций. Именно поэтому США сразу же признали Временное правительство и тянули с признанием СССР 16 лет.
После такого признания 16 ноября 1933 года началась история не российско-американских, а советско-американских отношений, развивавшихся преимущественно в негативной парадигме. Конечно, и эта история знала не только падения, но и взлеты. Однако моменты сближения между СССР и США были связаны с совместным временным противоборством с общими угрозами. Такое сближение, в частности, стало возможным в ходе второй мировой войны, когда был создан временный тактический союз для противоборства с фашистским режимом в Германии и милитаристским режимом в Японии. После Победы в 1945 г. холодная война между СССР и США была продолжена с удвоенной силой и не прекращалась вплоть до разрушения Берлинской стены в 1989 г.
Конечно, история не имеет сослагательного наклонения. И все же в ней, как известно, нет изначальной жесткой предопределенности. Ведь ее творцами являются свободные люди, а не послушные автоматы. Это значит, что каждый момент истории следует рассматривать как некий набор альтернатив. И мыслительный эксперимент поэтому здесь вполне допустим. Если говорить о 1917 г., то на основе приведенных выше документов очевидно, что тогда Россия и США стояли на пороге стратегического союза с полным совпадением национальных интересов по ключевым вопросам тогдашней мировой политики. Нетрудно себе представить, каким мир был бы в ХХ веке и каких бед удалось бы избежать, если бы этот намечающийся союз двух крупнейших тогда и наиболее динамично развивающихся (Россия развивалась тогда даже быстрее Америки) государств мира, стал реальностью. А каким бы мир был бы сегодня, в начале ХХI века…
13.3. Экскурс в недавнее прошлое
За последние 20 лет наши отношения с США в который раз проходят серьезнейшее испытание. Конечно, и в самые суровые годы холодной войны были моменты потепления этих отношений. И.Сталин «дружил» с Ф.Рузвельтом, Н.Хрущев – с Д.Эйзенхауэром, Л.Брежнев – с Р.Никсоном.
Но первым коренной разворот в сторону США осуществил, конечно, М.Горбачев. Он и его окружение искренне поверили в возможность подлинного партнерства между двумя сверхдержавами в построении новой системы международных отношений, и даже безъядерного и «ненасильственного» мира. Эйфория советско-американских отношений была настолько велика, что М.С.Горбачев и министр иностранных дел СССР Э.Шеварднадзе буквально с молотка распродали все атрибуты советской сверхдержавы: пошли на асимметричные сокращения ядерных ракет средней и меньшей дальности, обычных вооружений в Европе; спешно вывели «в никуда» отборные войска из Восточной Европы; без серьезных условий допустили объединение Германии с последующим включением ее в НАТО и проч., и проч. Конечно, в тот момент СССР не только находился на излете своего могущества, но по существу начал рассыпаться. Но факт остается фактом: советские лидеры тогда пошли на беспрецедентные в истории военные и политические уступки США. Когда же стало ясно, что американцы на серьезное встречное движение не идут, эйфория сменилась разочарованием.
Второй раз на эти же «грабли» завышенных ожиданий в двусторонних отношениях наступило руководство новой демократической России. Заговорили «о стратегическом партнерстве» и даже о «стратегическом союзе» между Россией и США.
Многим тогда показалось, что устранение идеологического противоборства и военной конфронтации раз и навсегда положит конец противоестественному расколу мира на две социально-экономические системы, и Россия, а также другие постсоветские государства, принявшие западные либерально-демократические ценности, будут немедленно интегрированы в мировое политическое и экономическое пространство. Именно тогда, на руинах холодной войны и СССР и была провозглашена концепция партнерства.107 И хотя в ее продвижении в одинаковой степени приняли участие и Россия, и США, теперь уже видно, что с самого начала они вкладывали в эту концепцию разное содержание.
Новая Россия мыслила партнерство как незамедлительное вхождение в мировое сообщество промышленно развитых стран, которое характеризовалось бы ее равноправным участием во всех экономических и политических институтах Запада. Возможно, такие представления были наивны. Но никто не может упрекнуть Россию в том, что в этом своем стремлении она была неискренна или же применяла некие «двойные стандарты» в отношении Запада. Можно допустить, что и в США десять лет назад было немало ответственных политиков, искренне верящих в добрые отношения с Россией. Тем не менее, там всерьез полагали, что не демократическая Россия и не российский народ, а именно США «выиграли» холодную войну, добившись распада «империи зла», а потому основным содержанием американской политики стала политика фиксирования этой «победы», в том числе путем закрепления в свою пользу геополитических перемен. Руководство США оказалось не способным вырваться за пределы примитивной схемы, основанной на биополярной теории «игры с нулевой суммой», согласно которой все события мировой политики мыслятся в категориях «выигрыша» или «проигрыша» для того или иного ее субъекта. Уже один этот факт ставил под сомнение всю философию партнерства, ибо о каком партнерстве между победителем и побежденным вообще может идти речь?
Отношение к России как к «побежденной» стране предопределило готовность взаимодействовать с ней лишь как с младшим партнером и в то же время глубокую подозрительность в отношении того, что «империя зла» фактически не изменилась. США не смогли осознать всю глубину происходящих в России перемен и того факта, что они являются лишь частью перемен глобального характера, затрагивающих по существу весь мир. Вероятно, поэтому они не решились начать отношения с Россией «с чистого листа», как с совершенно новой страной. Уникальный исторический шанс, открывшийся после окончания холодной войны, тем самым был упущен раз и навсегда.
Более того, на искреннее движение России в сторону США последние ответили напористым продвижением идеи расширения НАТО, нежеланием серьезно рассматривать российский подход к строительству новой системы европейской безопасности, односторонними шагами по проведению силовой линии в урегулировании межэтнических конфликтов на территории распавшейся Югославии, задержкой важных решений по двустороннему экономическому сотрудничеству, нежеланием отменять дискриминационные по отношению к России торговые ограничения и т.д. Все это мало соответствовало духу принятых ранее деклараций о партнерстве. При этом если демократическая администрация США все чаще не считалась с нашими интересами, то республиканский конгресс требовал еще больше ужесточить политику США, «поставить Россию на место».
Правда, проявившиеся в это время разногласия между Россией и США по важнейшим международным проблемам, не переросли в конфронтацию. В ходе российско-американских встреч «в верхах» президенты обеих стран, как правило, предпочитали не обострять двусторонние отношения, фиксировали разногласные вопросы, идя в ряде случаев, на взаимные уступки, правда, достаточно второстепенного характера. Тем не менее, кризис так называемых «партнерских» отношений между Россией и США стал более чем очевиден. Особенно заметно он проявился в 1995-1998 годах.
Смена политического руководства России и США в 2000-2001 годах, казалось бы, открывала новый шанс на существенное улучшение двусторонних отношений. Однако администрация Дж.Буша начала с того, что сделала целый ряд заявлений, принижавших роль и место России в современном мире, ставящими под сомнение годами наработанные схемы взаимодействия. Вашингтон поставил под вопрос необходимость совместных шагов в области сокращения и ограничения вооружений, декларировал курс на создание национальной системы ПРО. Ранее заключенные договоры СНВ-2 и ДВЗЯИ остались США нератифицированными. Американцы усилили поиск «русских шпионов», выслали большое количество российских дипломатов, ужесточили визовой режим для России. Все это сопровождалось весьма неприятной антироссийской риторикой. Временами начинало казаться, что мы возвращаемся к временам если не холодной войны, то уж, во всяком случае, холодного мира. И хотя большинство политиков не поддалось на истерические призывы, атмосфера для начала конструктивной работы в 2001 году сложилась не самая благоприятная.
После терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года, в мире начала складываться новая обстановка, что заметно изменило контекст российско-американских отношений.
Если судить по внешним признакам, эти отношения серьезно улучшились. Россия и США впервые после Второй мировой войны формально вошли в одну коалицию и приступили к борьбе против общего врага. Стало быть, их национальные интересы, во всяком случае, в противоборстве с транснациональным терроризмом, сейчас совпадают. Между ними происходит взаимодействие, которое, порой, кажется гораздо более тесным и глубоким, чем взаимодействие США и России со своими союзниками – соответственно, по НАТО и Совету коллективной безопасности (в рамках ОДКБ).
Однако за этим внешним улучшением нельзя не видеть и того, что политика США в отношении России по существу не изменилась, и ни одна из ранее раздражавших наши отношения болезненных проблем, не решена.108
В проведении долгосрочной кампании против транснационального терроризма обойтись без России американцам оказалось весьма сложно. Кризис показал, что в районе Центральной Азии ни одно государство не обладает такими политическими и военно-техническими возможностями, как Россия. Сотрудничество с ней, ее поддержка для США оказались незаменимы. Однако пока такое сотрудничество не носит равноправного характера. Под знаменем борьбы с терроризмом США осуществили очередное крупное геополитическое наступление, прежде всего в Центральной Азии и на Кавказе, - регионах, которые Россия ранее объявила зонами своих жизненно важных интересов. Причем произошло это наступление при молчаливом согласии Москвы. В результате антитеррористической операции Россия потеряла важные инструменты международного влияния, связанные как с Договором о коллективной безопасности, так и с «шанхайской шестеркой» (теперь ШОС).
Сотрудничество с американцами вновь оказалось «улицей с односторонним движением» - движением России в направлении учета интересов США, при продолжении их прежней линии, не учитывающей интересы России.109
В самом деле. В области стратегических взаимоотношений, в самый разгар нашей «дружбы» в декабре 2001 г. США объявили о выходе из Договора по ПРО, поставив под удар весь международный режим контроля над вооружениями. Ужесточили свою военную доктрину, которая теперь предусматривает помимо плановой модернизации стратегических наступательных вооружений, создание проникающих ядерных боезарядов малой мощности, которые допускается применять в сочетании с высокоточным обычным оружием, а также использование ядерного оружия против неядерных государств. Резко, почти на 100 млрд. долл., увеличился бюджет Пентагона.
В области политической США подтвердили свое нежелание считаться с интересами России. Была форсирована «вторая волна» расширения НАТО. России же отводилась, в лучшем случае, роль «младшего партнера» не только в решении глобальных, но даже региональных вопросов международной безопасности.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
