Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 36)

Главная проблема в торговых отношениях России и ЕС на ближайшую и долгосрочную перспективу заключается в архаичности структуры российского экспорта, низкой конкурентоспособности продукции обрабатывающей промышленности, неразвитости системы стимулирования экспорта, включая его кредитование и страхование. Не внешнеторговый режим ЕС, а именно низкая конкурентоспособность российской продукции является основным фактором, сдерживающим взаимную торговлю.

Несмотря на огромную разницу в уровнях развития перед Россией и ЕС стоят схожие цели модернизации. Это не просто создание некой конкурентоспособной экономики, а некий прорыв на пути к созданию новой, инновационной экономики, что предусмотрено в известной Лиссабонской стратегии, которая, если верить материалам Евросоюза, по-прежнему является его приоритетной стратегией. Однако присоединение к ЕС 10 новых стран, конечно, замедляет осуществление этой стратегии. Таким образом, расширение интеграции происходит в ущерб ее углублению. Создание общего пространства в науки, техники и образования России и ЕС является поэтому приоритетным. Ведь именно объединение научно-технического потенциала России и ЕС могло бы дать толчок к модернизации и России, и ЕС, к повышению конкурентоспособности их экономик на новой технологической основе. Но без определения базовых принципов, на основе которых создается такое пространство, невозможно говорить о продвижении к этой цели.

Конкурентоспособность находится в противоречивом взаимоотношении с идеей стратегического партнерства: ведь состязательность конкурирующих субъектов не должна преследовать цель разрушения равновесия через уничтожение конкурента. Вместе с тем важно заметить, что вопрос глобальной конкурентоспособности России (который был определен В.Путиным в качестве национальной идеи в его беседе с доверенными лицами накануне президентских выборов 2004 г.) является приоритетным не только на достаточно длительную стратегическую перспективу, а навсегда или, по крайней мере, до тех пор, пока в мире будут существовать национальные государства.

12.3. Отношения Россия-ЕС: необходим стратегический прорыв

Для Евросоюза ключевая проблема в настоящий момент – отказ Москвы ратифицировать европейскую Энергетическую хартию и транзитный протокол к ней. Хартия предусматривает общие правила добычи, продажи и транзита энергоносителей. Документ требует установить единые транзитные тарифы. Самое же главное – транзитный протокол предусматривает свободный доступ всех производителей нефти и газа к трубопроводной системе любой страны, присоединившейся к Хартии. Именно это положение не устраивает Москву. Главное требование Москвы к Евросоюзу – твердые гарантии закупок российских энергоносителей в условиях полной либерализации энергетического рынка на континенте.
Дополнительным фактором, придающим интригу отношениям Россия-ЕС, является истечение в 2006 г. срока действия Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) между Россией и Евросоюзом.

Более важно, однако, разобраться в другом, а именно – в перспективах стратегического партнерства с ЕС в целом. Серьезного прорыва в этом отношении в ближайшие годы ожидать не следует. Вряд ли следует ожидать и заключения в обозримый период содержательного нового СПС между РФ и Евросоюзом. На данном этапе ни Россия, ни ЕС не намерены принимать на себя больше обязательств, чем уже закреплены в СПС.

Прошедший в конце июня 2008 г. саммит РФ-ЕС в Ханты-Мансийске вряд ли можно считать серьезным прорывом в наших отношениях с Союзом (предыдущий саммит в Самаре был, правда, еще хуже – провальным). Конечно, сейчас запущен механизм подготовки нового соглашения. Но, скорее всего, на переговоры по этому вопросу уйдет не один год, а на его последующую ратификацию 27-ю членами ЕС – не меньше двух-трех лет. Таким образом, новое соглашение вступит в силу в лучшем случае не раньше, чем лет через пять-шесть.

Но главное даже не в этом: в принципе можно взаимодействовать и по прежнему Соглашению, тем более, что оно реализовано, по мнению многих экспертов, не более, чем на 60%. Важнее другое: на переговорах с ЕС по-прежнему доминирует повестка дня, навязанная нам Евросоюзом. В ней фигурируют такие приоритеты, как энергетическая безопасность, изменение климата, вступление России в ВТО, права человека и демократия в России, постсоветское пространство и т.д. Все эти вопросы, спору нет, важны и для России. Но где же приоритеты российской внешней политики, включенные в эту повестку дня? Ведь не могут же они сводиться лишь к одному, в общем-то, техническому и вспомогательному (хотя, конечно, и важному) вопросу - отмене визового режима в поездках российских граждан в страны Евросоюза!

Приходится констатировать, что если у ЕС имеется продуманная на годы вперед, последовательная и консолидированная стратегия в отношении России (несмотря на все разногласия внутри Союза), то у России такой стратегии по-прежнему нет: мы и сегодня не можем внятно сформулировать, что же в стратегическом плане мы хотим получить от наших партнеров по переговорам, в отношении с которыми не закладывается важнейшая идея – идея стратегического размена (например, доступ к нашим энергетическим системам в обмен на доступ к европейским высоким технологиям). Из истории переговоров, между тем, хорошо известно: если ты начинаешь их в условиях, когда у тебя нет стратегической повестки дня, в то время, как у твоего партнера она есть – ты заведомо уже проиграл.

В настоящий момент, как представляется, в целом еще не созрели предпосылки для перелома сложившейся ситуации. Евросоюз и Россия сегодня представляют собой существенно другие международные субъекты по сравнению с теми, какими они были 15 лет тому назад. В начале 90-х годов прошлого века Евросоюз был на подъеме, а Россия – в глубоком экономическом кризисе и цивилизационном шоке после распада СССР. В Европе Россия воспринималась тогда чем-то вроде этакой «большой Польши», к которой вполне можно было применять те же критерии и стандарты, что и по отношению к странам Центральной и Восточной Европы. Россия же воспринимала ЕС в качестве успешной интеграционной структуры, в которую она была готова влиться даже на правах «смиренного ученика».

Сейчас ситуация стала принципиально иной. Евросоюз, как полагают многие в России, находится в состоянии глубокого кризиса, связанного с его расширением и неспособностью быстро «переварить» новые страны-члены. А провал евроконституции высветил к тому же кризис его идентичности. Россия же, напротив, вышла (или уверенно выходит) из кризиса, с каждым годом все прочнее ощущая себя самодостаточным и самостоятельным центром силы. В условиях падения доверия к ЕС как к успешной интеграционной модели в целом, и одновременного укрепления экономического положения России, в ней крепнет понимание того, что сегодня нет большого смысла любой ценой форсировать интеграцию на условиях ЕС. Для политического класса России европейский путь развития перестал быть безальтернативным. Более того: укрепляется понимание, что ЕС – не модель для подражания уже хотя бы потому, что Россия демонстрирует гораздо более высокие темпы экономического роста. Политики России все больше устремляют свои взоры в сторону поднимающейся Азии. Во всяком случае, Москва сегодня чувствует себя вполне независимым от Европы субъектом, в ней сложился твердый элитный консенсус по поводу того, что она ни в коем случае не должна вступать в ЕС, а тем более приспосабливаться к системе европейского права (многие полагают даже, что это путь к распаду страны).

Следует отметить, что по мере усиления позиций России в 2004-2008 гг. отмечалось существенное замедление темпов партнерства и сотрудничества, связанное с обострением политического диалога по наиболее принципиальным вопросам. А «дорожные карты», оказались на данном этапе не более, чем элементами политической риторики вокруг такого диалога: «бреши» реального стратегического партнерства заполнялись большим количеством декларативных документов на эту тему.

Нельзя приуменьшать и того обстоятельства, что в диалоге РФ-ЕС по-прежнему присутствует негативная повестка дня, состоящая из таких вопросов, как несовместимость законодательств сторон и явное нежелание их гармонизировать, очевидный конфликт интересов на постсоветском пространстве, двойные стандарты ЕС по вопросу о положении и правах русскоязычного населения в странах Балтии, нерешенная проблема Калининградской области. Никак не способствуют преодолению этой негативной повестки дня назойливые критические замечания от Евросоюза в адрес России по поводу так называемой «управляемой демократии» и «авторитарных тенденций» формирующегося политического режима России.

В результате единственной формой партнерства и сотрудничества, реализуемой во взаимоотношениях между Россией и ЕС сегодня является политический диалог, основанный на взаимных уступках по наиболее острым для сторон проблемам. Данный механизм, конечно, не соответствует задачам стратегического партнерства, экономическим возможностям России и Евросоюза, а также не адекватен современным вызовам глобализации.

ЕС пойдет на более тесную интеграцию с Россией только после того, как страны ЦВЕ более или менее выровняются в своем социально-экономическом развитии с ведущими странами ЕС, достигнув по крайней мере 70%-го уровня развития западно-европейских экономик, что не может произойти ранее, чем через 15-20 лет. Нельзя не согласиться с тем, что процесс переговоров между Россией и ЕС, направленный на углубление экономической интеграции, может сдвинуться с мертвой точки не раньше, чем Россия вступит в ВТО. Прагматичной же целью на ближайшее будущее является создание зоны свободной торговли между РФ и ЕС, что отвечает целям и СПС, и ВТО.

Представляются принципиально важными характеристики общей стратегии ЕС в отношении России, как стратегии, которая вписывается в вашингтонскую стратегию демократизации постсоветского пространства. Она направлена на позиционирование себя по отношению к России в качестве «старшего партнера» и попытки применять здесь методы интеграции, отрабатываемые на других странах, не сравнимых с Россией по внешнеполитическому потенциалу.

Наконец, следует отметить еще одно важное обстоятельство. В России, к сожалению еще очень сильно влияние скрытых лоббистских групп, не заинтересованных в переходе к высоким техническим и правовым стандартам ЕС и подлинно рыночным механизмам регулирования экономики.

В этих условиях, исключающих по существу вероятность каких бы то ни было прорывов в отношениях между Россией и ЕС в обозримом будущем, весьма обоснованным является предложение ряда экспертов рассмотреть альтернативную форму евроинтеграции, каковой является Европейское экономическое пространство, сформированное на базе Соглашения о таком пространстве 1992 года между европейскими сообществами и странами, входящими в Европейскую ассоциацию свободной торговли. Страны, реализовавшие этот второй вариант интеграции (Исландия, Норвегия, Лихтенштейн и Швейцария), являются самодостаточными (в отличие от стран ЦВЕ) и одновременно полноправными субъектами экономической интеграции. Опыт этих стран, как представляется, действительно, был бы важен для России, которая не готова вслед за странами ЦВЕ передавать часть своего суверенитета европейским наднациональным структурам. На данном этапе необходимо создание рабочего механизма партнерства, хотя бы в объеме Совета «Россия-НАТО». С российской стороны важно включать в переговоры с ЕС представителей предпринимательских структур и гражданского общества

Если же говорить о стратегической перспективе сотрудничества с ЕС, то его надо искать в сфере высоких технологий и крупных инновационных проектов. В России хорошо обстоят дела с прорывными технологиями ХХI века, фундаментальными и междисциплинарными исследованиями. Но она не слишком преуспела в их коммерциализации. Европа же умеет преобразовывать высокие технологии в коммерческие продукты. Соединить возможности России и ЕС в этой сфере можно было бы путем создания совместных венчурных фондов. В этом мыслится одно из магистральных направлений решения жизненно важной проблемы и для России и для ЕС. Вот почему европейский опыт эффективного управления предприятиями в наукоемких и капиталоемких областях, рассчитанных на перспективное бизнес-планирование, грамотный менеджмент, умелую кадровую политику, способность прогнозировать коммерческий успех инновационных идей и решений и осуществлять их последующее внедрение представляет для России особую ценность.

Если такая перспектива станет реальной, то в очередной политической декларации типа нового СПС или даже Энергетической хартии просто не будет необходимости, поскольку начнется реальное, а не декларативное (как сейчас) партнерство в экономической области. Такое партнерство и должно стать основой Большого европейского проекта, осуществляемого при активном участии России. Для этого России следует проявить политическую волю в направлении движения к цивилизованным техническим и правовым европейским стандартам, а Евросоюзу избавиться от менторского тона, позиционирования себя по отношению к России в качестве «старшего партнера».

12.4. Калининград как проблема российско-европейского партнерства

Из всех многочисленных нерешенных проблем в отношениях Москвы и Брюсселя проблема Калининградской области (КО) выделяется особо.

Эта проблема возникла как результат геополитического отступления России в Европе в конце ХХ – начале ХХI века и естественных стремлений Запада занять освободившееся пространство в Европе. Выход стран Балтии из СССР осенью 1991 г. превратил Калининградскую область⁹⁵ в российский эксклав. После вступления в 1999 г. Польши, а в 2004 г. и стран Балтии в НАТО область стала российским анклавом в окружении стран, входящих в Североатлантический альянс. С превращением области 1 мая 2004 г. (после вступления Польши и Литвы в ЕС) в анклав внутри Евросоюза ее проблемы еще больше усложняются, поскольку она попадает в зону действия Шенгенских соглашений. А точнее, будучи анклавом ЕС, выпадает из этой зоны, что создает проблему транзита людей и грузов между Калининградской областью (КО) и остальной территорией России. Расширение ЕС на Восток обусловливает и ряд других новых внешних проблем развития КО. Среди них – транспортная, энергетическая, таможенная. С вступлением Польши и Литвы в ЕС под вопросом оказались нынешние условия приграничного сотрудничества, взаимовыгодные и довольно тесные связи между КО и соседними регионами.

С 1 января 2005 года не только калининградцы, но и все граждане России, не имеющие на руках загранпаспорта, уже не могут ни приехать в регион, ни выехать из него, кроме как морем, поездом (без права выхода на территорию стран ЕС) или по воздуху. С этого момента по существу перестала действовать Конституция РФ, гарантирующая своим гражданам свободное передвижение от Камчатки до Калининграда, и жители самой западной территории России выпали из реального российского правового пространства.

Если называть вещи своими именами, то это означает следующее: ни в 2002 г., когда спецпредставитель Президента РФ Д.Рогозин постоянно колесил в Калининград и светился на экранах телевидения, ни в 2003 г., когда Калининград посещал сам Президент РФ и эта проблема обсуждалась на саммитах Россия-ЕС, ни позже – не сделано было ровным счетом ничего. И все эти пресловутые УПД-ЖД (упрощенный проездной документ на железной дороге), УТД (упрощенный транзитный документ) оказались не более чем эвфемизмом консервативного и жесткого визового режима.

Характеристики

Список файлов книги