Кортунов С.В. - Современная внешняя политика России (стратегия избирательной вовлечённости) (1094457), страница 44
Текст из файла (страница 44)
Нас также, на первый взгляд, раздражает американское военное присутствии в Центральной Азии. США и в самом деле там закрепляются и, похоже, остаются там надолго.125 Но на данном этапе это выгодно России. Сами мы не можем справиться с теми конфликтами и нестабильностью, которые генерирует этот регион, поэтому американское присутствие носит здесь очень важный стабилизирующий характер. Ведь США сохраняют свою вовлеченность в антитеррористическую борьбу в регионе, которая будет длиться неопределенно долгое время. Менее всего нам выгодна была бы ситуация, когда США, «отбомбившись» по ряду неугодных им стран, покинули бы регион, оставив Россию лицом к лицу с талибами и с растревоженным «исламским муравейником». Тогда развитие событий могло бы пойти по наихудшему сценарию для России – «афганизации» всего исламского мира, включая часть региональных субъектов РФ и северо-запад Китая; при этом сама Россия превратилась бы в своего рода «заградительный отряд» НАТО, прикрывающий Запад от «исламской угрозы».
Конечно, США закрепляются в Центральной Азии прежде всего для того, чтобы иметь возможность для эффективного сдерживания растущего Китая. Следует, однако, отдавать себе отчет и в том, что в случае прочного закрепления США в Центральной Азии Россия будет постепенно терять в нем свои военные, а затем и политические, и экономические позиции, соглашаясь с тем, что передовое базирование Соединенных Штатов выдвигается на территорию бывшего Советского Союза, т.е. по существу на территорию «Большой России». Чрезмерно тесный союз с Соединенными Штатами, чреват ухудшением отношений России и с восточными, и южными партнерами, и с бывшими союзниками на Среднем Востоке. В особенности, если США и впредь под лозунгом борьбы с терроризмом продолжат линию на обретение доминирующего положения в мире.
Кроме того, постоянное военное присутствие США в зоне жизненно важных интересов России ставит во главу угла задачу политического контроля за военными действиями Пентагона. До сегодняшнего дня такая задача решалась лишь внутри военных союзов, в частности в НАТО. Не случайно поэтому сейчас все время всплывает вопрос об участии России или даже ее формальном вхождении в Североатлантический альянс, что, конечно, на данном этапе невозможно.
Американское присутствие в Ираке. Здесь у нас есть разногласия на уровне риторики, но если подойти к этому вопросу сугубо прагматически, что как раз в духе нашего МИДа, то нам, конечно, выгодно присутствие американских вооруженных сил в Ираке. И чем дольше они будут там оставаться, тем лучше. По существу США нейтрализуют там силы транснационального терроризма, которые после выхода американцев из Ирака хлынут и в Европу, и в Россию. Сегодня мы не готовы к такому повороту событий.
Вряд ли партнерство возможно в том случае, если США будут препятствовать развитию конструктивного взаимодействия России с другими странами. Попытки оказать здесь давление на Россию, как в случае строительства АЭС в Иране, совершенно недопустимы. Далеко не случайно Россия проявила в этом вопросе принципиальность и решимость следовать прежде всего нормам международного права и собственным национальным интересам, а не американским политическим и идеологическим предпочтениям. Тем не менее, практически наши позиции с США в отношении Ирана совпадают, фундаментальных противоречий здесь нет.
Разумеется, возникает вопрос о том, как повлияют на российско-американские отношения предстоящие президентские выборы в Соединенных Штатах. Скорее всего, российско-американские отношения на политическом уровне ухудшатся. Президентские выборы всегда вели к ужесточению антироссийской риторики в Соединенных Штатах. К этому следует относиться спокойно. Конечно, порой эта тема приобретает для нас очень неприятные оттенки. Более того, по существу мы видим, что в отношении России в ходе выборной компании сложился двухпартийный антироссийский консенсус. Это все, конечно, риторика. Но мы должны быть готовы к тому, что любая администрация, которая придет к власти в Соединенных Штатах через год без малого, ужесточит свои позиции в отношении России и в отношении того политического класса, который сложился вокруг нынешнего Президента РФ Д.Медведева.
Широко используемая у нас сейчас антиамериканская, антизападная риторика предназначена больше для «внутреннего потребления», поскольку Запад прекрасно знает истинную величину нашего потенциала, понимает, что рост нашей экономики не носит структурный характер, и связан, прежде всего, с повышением цен на энергоносители. А во внутриполитическом плане, как, видимо, полагает наше руководство, такого рода антизападная риторика полезна, поскольку она «мобилизует нацию» и помогает изживать «синдром поражения» в холодной войне.
Как бы то ни было, нам не грозит в ближайшее время ни серьезное сближение с Америкой, ни холодная война. Никаких ресурсов для новой холодной войны у России сегодня нет, никакого желания со стороны американского политического класса открывать новый этап холодной войны тоже нет. Холодная война могла вестись лишь по идеологическим основаниям, каковых сейчас тоже нет, хотя, конечно, элементы геополитического соперничества между США и Россией будут, вероятно, всегда.
Возникает и такой вопрос: отвечала ли бы национальным интересам России проамериканская ориентация ее внешней политики? Этот вопрос вновь возник после поддержки Россией США в противодействии транснациональному терроризму. Некоторые эксперты считают, что выбор, который сделала Россия после 11 сентября 2001 года, относится к категории тактических, но пока не стратегических. И тактически линия была выстроена удачно: Россия от нее ничего не потеряла, а только приобрела, в частности, с точки зрения укрепления связи с Западом и некоторого роста ее международного политического веса. Тем более, что альтернативы такой линии поведения у России не было. Может быть, эта тактика и выльется в дальнейшем в стратегию. Но пока вопрос о стратегии остается открытым.
Среди других экспертов распространено мнение, что Россия в лице ее Президента уже сделала именно стратегический выбор126. Его даже называют «историческим», а некоторые – «цивилизационным». Это – выбор в пользу Запада, в пользу Европы, чуть ли не в пользу христианского мира в целом, христианской цивилизации. Такую трактовку позиции России следует квалифицировать как крайне для нее опасную, а, следовательно, не отвечающую ее национальным интересам, как во внешней, так и во внутренней политике. Ведь Россия – это не только Запад, но и Восток; не только Европа, но и Азия; и не только христианский мир, но и мир мусульманский. Должно быть ясно, что Россия сделала «цивилизационный» выбор не в пользу Запада против Востока, Европы против Азии и христианского мира против мусульманского, а выбор в пользу демократических ценностей и международного права. В этом состоит ее «цивилизационный» выбор. Иная точка зрения вряд ли способствовала бы укреплению Федерации, скорее наоборот, работала бы на ее размывание.
Не вполне одномерны перспективы проамериканской ориентации и во внешней политике. Ясно, что Талибан был врагом России. Однако с подачи США список врагов т.н. «цивилизованного сообщества» увеличивается с каждым днем. В этом списке уже в 2001 году оказались не враги России, а такие страны, как Ирак, Иран и Северная Корея, объявленные президентом США «осью зла».127 Расплывчатая адресность антитеррористической операции и явная политизация транснационального терроризма дает США полную свободу рук. В 2003 году Вашингтон вторгся в Ирак, увязнув там надолго. По некоторым осведомленным источникам, США (или их союзник Израиль) могут начать еще одну войну на Ближнем и Среднем Востоке, в частности, против Ирана. Среди потенциальных мишеней США числятся такие страны, как Сирия, Сомали, Ливия, Судан и др. В случае американских ударов по некоторым из этих стран Россия окажется перед неприятной дилеммой: отказаться от партнерства с США, а следовательно, и от партнерства с Западом, либо отречься от тех, с кем она традиционно поддерживает тесные отношения. В ответ на удары по этим странам террористические организации грозят применить ОМУ, включая химическое и ядерное. Трудно даже предположить, какие новые угрозы, прежде всего для России, возникнут после ударов Вашингтона по Ирану и другим странам «оси зла».128
Наконец, возникает и такой вопрос: в какой степени Россия способна сегодня противодействовать негативным в том числе антироссийским тенденциям в политике США? Ясно, что она не может себе позволить меры силового противодействия. Они были бы и контрпродуктивными, и обременительными. Вместе с тем Россия и сегодня способна, избегая конфронтации по второстепенным вопросам, не затрагивающим ее жизненно важные интересы, давать отпор политико-дипломатическими средствами попыткам ослабить ее влияние в мире, воспрепятствовать выходу на внешние рынки, замедлить темпы интеграции в международное сообщество, навязав неравноправные и трудновыполнимые требования. Честное и уважительное партнерство с Россией и учет ее интересов должны стать непременным условием решения актуальных для США международных и двусторонних вопросов.
13.9. Взаимодействие по ключевым направлениям
На первый план российско-американского взаимодействия выходит сегодня, разумеется, совместное противодействие транснациональному терроризму. Терроризм практически неуязвим для современных методов ведения войны. Единоличные действия даже такой мощной страны, как США, не решат проблему. Необходим коллективный орган, способный оперативно и без ущерба для мирного гражданского населения уничтожать гнезда террористов по всей планете. Коллегиальный путь борьбы со злом терроризма – единственно возможный и эффективный. Однако опыт последних лет показывает, что существующие международные организации, включая НАТО, не способны в силу своей забюрократизированности и неповоротливости оперативно и эффективно реагировать на неожиданные вызовы в этой сфере. Нужен принципиально новый мобильный интернациональный механизм, по своей структуре способный противодействовать разветвленной и многообразной деятельности террористов. В частности, в России и в других странах, включая США, выдвигается идея создания наднациональной системы, объединяющей антитеррористические силы, в состав которых могут входить управленческая, информационно-аналитическая, разведывательная, контрольно-финансовая, контрольно-пропагандистская и силовая структуры – хорошо экипированные контртеррористические части, подготовленные к переброске в неспокойные регионы. Однако вся эта международная антитеррористическая система, конечно же, должна быть создана под эгидой СБ ООН.
Таким образом, разгром мирового террористического центра, каким был талибский Афганистан, - была, конечно, необходимая, но лишь первая, начальная фаза общемировой антитеррористической борьбы. Представляется, что одновременно должна осуществиться и вторая фаза – фаза формирования союза со всеми конструктивными силами в «исламском мире», взаимодействия с ним в деле разрушения всей, прежде всего военной и финансовой инфраструктуры мирового «исламского интернационала» (не имеющего отношения к исламу), предотвращения дальнейшей радикализации мусульман путем равноправного взаимодействия и сотрудничества с ними. В этом плане Россия располагает уникальным опытом, которым она могла бы поделиться с США и с другими странами, ведущими активную антитеррористическую деятельность. Возможно, это предполагает создание специального двустороннего, а затем и многостороннего механизма.
Нераспространение ОМУ и ракетных средств его доставки – несомненная и общепризнанная сфера взаимодействия России и США. Каждая из сторон осознает, что в одиночку она не в состоянии решить эту проблему. Сотрудничество здесь уже и осуществляется по многим направлениям. В интересах России предпринять дополнительные согласованные с США усилия с целью обеспечения выполнения решения об укреплении режима Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), а также наладить действенное сотрудничество в отслеживании негативных процессов в сфере распространения ОМУ и средств его доставки, в организации системы мероприятий по противодействию распространению.
Конечно, в этом вопросе между двумя державами имеется фундаментальная асимметрия. Она состоит в следующем. Оставаясь единственной в мире глобальной сверхдержавой, США защищают всеми средствами свои региональные интересы. Защищая своих союзников, имея перед ними четкие обязательства, они вполне осознанно проводят политику проецирования военной мощи в регионы. На данном этапе непосредственно территории США ни одна страна не угрожает и угрожать не может (кроме России). Однако американские союзники в регионах – такие как Израиль, Саудовская Аравия, Южная Корея находятся под постоянным давлением других региональных держав, которые в ряде случаев могут быть враждебными в отношении США. Коль скоро наращивание ракетного, ядерного, химического и биологического потенциалов может угрожать американским союзникам, то оно угрожает и интересам самих США. Отсюда – активная превентивная дипломатия США в регионах, миротворчество, развертывание крупных программ ПРО на ТВД (системы ПРО, в частности, нужны не для защиты территории США, а территории их друзей и союзников в регионах).
В противоположность всему этому Россия, в отличие от бывшего СССР, не является более сверхдержавой с глобальными интересами, находящимися в противоречии с интересами США (знаменитая «игра с нулевой суммой»). Почти всех бывших союзников СССР Россия потеряла. Нет у нее четкого представления о том, кто является ими сейчас. Соответственно Россия не проецирует вовне военную мощь. Отсюда – ее меньший, по сравнению с США, интерес к системам тактической ПРО. Отсюда фундаментальное различие в оценках двух стран угрозы распространения ОМУ и средств его доставки. США воспринимают ее действительно как «угрозу» – в полном смысле этого слова. Россия воспринимает ее как «проблему», поскольку ракеты третьих стран ее территории непосредственно не угрожают (хотя и способны к этому).
Конечно, рано или поздно у России появятся и потенциальные противники, и верные союзники. Тогда, возможно, будет необходимо вернуться к практике проецирования военной мощи в целях защиты союзников. Тогда, вероятно, создадутся качественно иные предпосылки для взаимодействия с США в противодействии распространению ОМУ и средств его доставки. Однако уже сейчас поле для такого взаимодействия имеется. Ведь и сейчас России не все равно, что делается на ее границах и пограничных пространствах. Уже сейчас можно сказать, что появление в приграничных регионах крупных держав с ракетно-ядерным, химическим или биологическим потенциалом не соответствует ее интересам. Распространение ОМУ и ракет – это безусловное зло, угрожающее подрывом как региональной, так и глобальной стабильности. В этом плане общность интересов России и США совершенно очевидна.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
