Уязвимости сетевых коммуникаций в современном обществе - теоретико-методологические подходы (1024861), страница 26
Текст из файла (страница 26)
Яницкого,«пробуждает часть общества от социальной спячки, придаёт уверенность в собственных силах»313. Академиком М.К. Горшковым обоснована животрепещущая необходимость консолидации российского общества. В то же время, консолидационный потенциал трудно определим в условиях сложного общества314.Всё это актуализирует рассмотрение современных общественных движений.М. Кастельс и его единомышленники провели ряд исследований, позволяющих дать некоторую характеристику тем социальным движениям, свидетелями которых мы стали в последние годы.
Они отражены в его работе «Сетигнева и надежды: социально-политические движения в эпоху Интернета», впервые опубликованной в 2012 году315 . Приведём тезисы учёного относительно ос311 См.: Castells, M. Networks of Outrage and Hope: Social Movements in the Internet Age.
P. 3.312См.: Яницкий О. Н. Социальные движения: теория, практика, перспектива. Москва: Новый хронограф,2013; Он же. Митинги повсюду: реабилитация гражданского активизма в России // Общественные науки и современность, 2012. № 3. С. 67.313 См.: Яницкий О.Н. Элементы теории социальных движений. Режим доступа: http://www.isras.ru/files/File/Publication/Yanitsky_Soc_dvizheniya.pdf (дата обращения: 04.05.16).314 См.: Социальные факторы консолидации Российского общества: социологическое измерение / Под ред.РАН М.К. Горшкова.
Москва: Новый хронограф, 2010. С. 4.315 См.: Castells, M. Networks of Outrage and Hope: Social Movements in the Internet Age.1T 16новных свойств современных социальных движений — в контексте рассмотрения функциональностей сетевых коммуникаций.Новые протестные движения носят ярко выраженный сетевой глоболокальный характер. Они зарождаются в специфических контекстах, в связи сконкретными недовольствами проблемами, но представляют собой одну сеть,обучаясь друг у друга и ведя глобальные обсуждения в сети Интернет или проводя демонстрации в одно и то же время. Территориально они зародились повсюду — на Юге и на Севере, в Тунисе и Исландии.
Социальные движения нового типа появились в арабских странах, где правило беззаконие диктатуры.Другие движения зародились в связи с неэффективным управлением экономическим кризисов в Европе и США. Протестные движения без конкретного лидера, политических организаций и программ появились в Исландии в 2008-2009годах. Волна протестов прокатилась по Испании, Греции, Португалии, Италии,Великобритании. В Израиле социальные движения в этот период стали самымимассовыми за всю историю этой страны. 15 октября 2011 года глобальная сетьдвижений под названием «Объединённые ради глобальных перемен» мобилизовали сотни тысяч людей из 951 города 82 стран, вышедших на улицы с требованием социальной справедливости и истинной демократии316 .Согласно исследованиям М.
Кастельса, систематизированным в его труде«Сети гнева и надежды», вначале объединились несколько человек, затем сотни,после этого в условиях сетевого взаимодействия численность граждан, во весьголос выражающих свои интересы, достигла нескольких миллионов. Кастельсуказывает на то, что эти люди, граждане разных стран, оказались связаннымимежду собой всего лишь общечеловеческими чувствами: прежде всего, надеждой на преодоление насущных проблем. Эти люди, за рамками активности каких-либо формальных организаций, нашли свой первый рупор в сети Интернет,в частности, в электронных социальных сетях — средствах массовых самокоммуникаций. В результате отдельные индивиды на созданных ими же веб-страницах открыто делились своими заботами и надеждами, осознанно или нет, ре316 См.: Ibid. P.
222.1T 17крутируя новых участников, разделяющих общие чувства пользователей сетиИнтернет. Социальная и политическая несправедливость стала одной из причинмассовых протестов, однако именно чувство унижения, вызванное цинизмом ивысокомерием власти, по мнению социолога, объединило участников движений, преобразовавших страх в гнев, а гнев — в надежду на лучшую судьбу. Обретение утраченного чувства собственного достоинства страдающими от унижения — цель, эхом звучащая во время большинства массовых протестов вовсем мире, фактором которых стали сетевые коммуникации.
Социальные движения традиционного типа в досетевом обществе зарождались и существоваливо многом за счёт таких каналов коммуникации, как слухи, проповеди, брошюры, манифесты, передаваемые от человека к человеку или посредством прессы.По мнению Кастельса, в современном мире мультимодальные именно цифровые сети горизонтальных коммуникаций, благодаря которым объективно ничемне связанные между собой индивиды способны консолидировать свои усилия ивыражать протест, стали самыми быстрыми, независимыми, интерактивными,гибкими, с наиболее широким охватом средствами коммуникации в истории317.Он указывает на конкретную взаимосвязь между распространением сетейи базированных на них формах коммуникаций и всплесками протестных движений318. В частности, это проявляется в том, что протестные движения зарождаются в виртуальном пространстве и лишь потом перетекают в реальные пространства, «оккупируя» городские улицы и площади.
Так, в процессе поискаспособов улучшения своей жизни и в связи с этим применения новых практических механизмов для консолидации, получает толчок к развитию такой типгибридного пространства, как именуемое Кастельсом пространство автономии,являющееся результатом взаимодействия между пространством потоков, основой которого послужили сеть Интернет и сетевые беспроводные коммуникаци-317 См.: Castells, M. Networks of Outrage and Hope: Social Movements in the Internet Age. P.
2-15.318 См.: Ibid. P. 15.1T 18онные технологии, и пространством мест, то есть конкретные улицы реальныхгородов, на которые вышли митингующие319.Так, социальные движения, зародившись в виртуальном пространстве,приобрели реальную форму. Они распространились по миру через сетевые коммуникации, посредством которых вирусным образом пользователи моментально, в условиях ускорения социального времени, передавали друг другу значимые эмоционально окрашенные собственные сообщения320.Вирусный характер движений нового типа получает уточняющие трактовки. Так, российское экспертное сообщество склоняется к выводу, которыйсформулировал специалист «ПИР-Центра» политолог О. Демидов: «Та же рецептура протестной онлайн-активности с акцентом на социальные сети, котораясопровождала и подкрепляла развитие событий в арабских странах, не ведет кзапуску аналогичного сценария в Беларуси. Хотя лидер оппозиционного «Движения будущего» Вячеслав Дианов уповает на технологии социальных сетей имикроблогов, акции его активистов за несколько месяцев так и не вышли зарамки локальных.
Это еще раз подтверждает тезис о том, что всё решают некоммуникации, а социально-политический бэкграунд и содержание процессов,развивающихся в той или иной стране. Оказавшись вне специфической средыБлижнего Востока и Магриба, где революции были подготовлены длительнымисоциально-политическими процессами, которые вызревали в течение десятилетий, отточенная технология координируемого через сети протеста стала даватьсбои»321. На наш взгляд, без соответствующей реальной почвы назревших традиционных проблем и уязвимостей, действительно, движения не приобрели бытакой массовости, значимости и виральности, но в условиях досетевого общества практически невозможно представить себе, чтобы они нарастали столь319 См.: Алексеева А. Кастельс: наша жизнь — гибрид виртуального и физического пространства (интервью сМ.
Кастельсом) // РИА «Новости», 2013. Режим доступа: http://ria.ru/interview/20120622/679289114.html (датаобращения: 21.01.13).320 См.: Castells, M. Networks of Outrage and Hope: Social Movements in the Internet Age. P. 224.321 Демидов О. Социальные сетевые сервисы в контексте международной и национальной безопасности // Ин-декс безопасности, 2013. № 1 (104). С. 63-64.1T 19быстро322, без предварительной тщательной инструментальной подготовки — ибез лидеров и программ, какой-либо институционализированности.Кастельс в «Сети гнева и надежды» отмечает в современных движенияхсвойство спонтанности. Они зажжены лишь искрой открыто выраженногоэмоционального недовольства, связанного с конкретным политическим или социальным событием. В них, действительно, отсутствует конкретная программа,они не стремятся быть институционализированными.
Участники современныхмассовых социальных движений зачастую выступают не от лица конкретнойсоциальной группы, подкрепленной идеологическим стержнем, в отличии отподобных явлений в предыдущих столетиях. Возможно, в современном обществе идеология и общность социального положения более не являются доминирующими механизмами консолидации значительного числа индивидов, котораяможет привести к историческим переменам, и значение в развитии движениймогут иметь реальные, вполне понятные и основанные на жизненных проблемах чувства рядовых граждан.
В современных акциях участники движения игнорировали какие-либо институциональные образования, в частности, политические партии, отрицали участие через какую-либо форму официальной организации, не выражали доверие СМИ, не признавали институциональных лидеров. Они полагались только на инструменты сети Интернет и местные собраниядля коллективных дебатов и принятия решений по организации протестов; использовались автономно самостоятельно созданные визуальные продукты, выложенные самостоятельно очевидцами и участниками происшествий при помощи таких средств массовых самокоммуникаций, как «Ютуб»323.В то же время, исследователь Принстонского Университета З.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
