Лингвострановедческая теория слова (Костомаров В. Г., Верещагин Е. М.), страница 10

115).'40Поэтому не случайно, а закономерно, что все перечисленные СД оказались в лингвострановедческом словаре(далее ЛС-словарь), семантизирующем школьную лексику (Денисова, 1978).В большинстве случаев фоновая информация в художественном или публицистическом тексте бывает перифразирована, превращена в намек, аллюзию, иносказание, т. е.

как бы зашифрована, поэтому ее извлечениеиногда и для русского непросто 15, а для иностранца безпомощи преподавателя просто невозможно. Между тембез такой расшифровки подлинный смысл публицистического или художественного произведения не постигается (уместно привести бытующий в среде литературоведовафоризм «без образованности нет образности»: неподготовленный читатель неспособен к адекватному восприятию художественной книги).Таким образом, мы разобрали четыре способа объективации лексического фона — получение сведений: 1) относителей языка, 2) из имеющихся филологических словарей; 3) путем анализа суждений лиц, переместившихсяиз одной национально-культурной общности в другую, и,наконец, 4) благодаря развертыванию информации, вскрытом виде заключенной в текстах.

Вероятно, не всеисточники информации учтены, однако надеемся, чтоосновные все же охвачены.Глава 4ОСМЫСЛЕННОСТЬ КОММУНИКАЦИИТеперь перейдем к разбору онтологическойприроды лексического фона. Собственно, принадлежит лилексический фон к языку, к сфере ведения лингвистики,вообще филологии?Выше говорилось о фоновых сведениях, фоновых знаниях, фоновой информации, а эти слова-термины обычноне определяются как члены лингвистической терминоло15Когда культура сильно изменилась, владение языком не обеспечивает понимания художественного произведения.

Например, «Слово о полку Игореве»писалось для «современников, для людей XII в.»; поэма «вся пронизана тончайшими намеками, которые с полуслова были понятны тем, к кому онаобращалась, но потребовали многих десятков лет от ученых, занимающихсяих расшифровкой» (Рыбаков, 1971, с. 34).41гической системы, но, Напротив, обычно выводятся за еепределы.

Общеизвестно, что язык — это средство комм у н и к а ц и и , т. е. средство передачи информации (обмена сведениями, знаниями), и если из этого положениясделать логический вывод, то информация должна существовать вне языка и соединяться с ним только для (и вовремя) акта коммуникации.Если считать язык исключительно средством передачиинформации, то надо действительно исключить лексический фон из лингвистической проблематики, признать егоэкстралингвистическим, внешним по отношению к языку, к лексике, явлением.

Заметим, что по сходным соображениям вне языка и лингвистики должно быть оставлено и лексическое, понятие, потому что оно представляетсобой «итог познания», «определенную совокупность знаний». Кстати, подобные выводы в истории лингвистических учений реально представлены.Сказанное было бы справедливо, если бы язык былт о л ь к о средством общения.

Язык, несомненно, — средство коммуникации, но не т о л ь к о . Мы уже отмечали,что, хотя коммуникативная функция языка является длянего основной, язык является еще и хранителем ( а также выразителем) культуры, т. е., наряду с коммуникативной, ему свойственна еще функция, которую удобнее всего называть к у м у л я т и в н о й . Конечно, для целей анализа от этой функции можно отвлечься и рассматриватьисключительно так называемую реляционную семантикуязыка (такая изоляция исследовательского предмета методологически правомерна), но с точки зрения реальносуществующего феномена, онтологически язык не толькопередает внеязыковую информацию, но и накапливаетее, а также сохраняет.Для подтверждения данной мысли Н.

Г. Комлев(1966) провел убедительный мысленный эксперимент.Представим себе, что к нам попала запись инопланетного языка. Культура планеты неизвестна. Лингвистическими приемами можно установить (если текстов достаточно) структурные элементы неизвестного языка и дажеопределить их реляционное значение, однако «семантические элементы, поскольку они связаны со своеобразием совершенно неизвестной нам жизни данных существ...остались бы скрытыми от нас навсегда».Эту семантику слова, связанную с национальной42культурой, Н.

Г. Комлев называет культурным компонентом значения слова. Он продолжает: «Признавая наличие какого-то „внутреннего" содержания слова-знака,т. е. факта, что слово-знак выражает нечто кроме самогосебя, мы обязаны признать и наличие культурного компонента. Слова языка как социального явления несут насебе отпечаток жизни общества, его материальной и духовной культуры. Это ,,культурное значение" есть частьязыка» (с. 46). Таким образом, поскольку слово непременно выражает нечто, расположенное вне системы реляционных средств выражения, передает так называемое экстралингвистическое содержание ', лексическая семантика(пусть хотябы лексическоепонятие)представляет собой «часть языка», выступает как языковое явление.Эта же точка зрения может быть обоснована не только лингвистически, но и философски.К.

Маркс и Ф. Энгельс подчеркивали, что «язык естьнепосредственная действительность мысли» и что «нимысли, ни язык не образуют сами по себе особого царства» 2 , и на основе этих положений в марксистской философии принят тезис о единстве (но не тождестве!) языка и мышления. Этот тезис имеет приложимость не только к определенному индивиду, но и ко всему обществу,так что он может пониматься и как утверждение единства языка и (общественного) сознания. Именно в этомсмысле возможно правильно понять знак равенства между «историей языка» и «историей мысли», который поставил В. И. Ленин, конспектируя «Науку логики» Гегеля 3 . Работая над книгой Лассаля о философии Гераклита, он еще раз провел параллель между историейфилософии (мысли) и историей языка 4 . Сознание, поМарксу и Энгельсу, «с самого начала есть общественный продукт», поэтому «Язык так же древен, каки сознание; язык есть практическое, существующее и длядругих людей и лишь тем самым существующее также и5для меня самого, действительное сознание...» .1Исключая, конечно, искусственные (например, изобретенные в экспериментальных целях) слова, т.

е. псевдослова: глокая куздра штеко будланулаоокра (Л. В. Щерба), недотыкомка (Ф. Сологуб).•' Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с. 448—449-,' Ленин. В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. $1.< Ленин В. И. Там же, т. 29, с. 314.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с. 29.43Если исходить из единства языка и сознания, то именно язык представляет собой материальный субстрат длясуществования сознания, поскольку план выражения языка (на лексическом уровне — лексема) безусловно материален. Однако что касается плана содержания языка,то за вычетом внутриязыковой (реляционной) семантики он может быть весьма сближен с содержанием общественного сознания (которое отражает уровень познаниядействительности в некоторой этнокультурной общности). П.

В. Копнин (1966, с. 121) писал: «...если язык ипознание взять в их полном объеме со всеми составляющими элементами, то они по существу тождественны:язык — это реальное познание, а познание в реальностисуществует как язык. <...> Язык прежде, всего — самареальность познавательной деятельности человека, этосамо познание с его результатами, которые реально существуют в обществе.

Все результаты познания выступают как язык — система знаков, имеющих свои значения».Об этом же говорит Э. Б. Маркарян (1976, с. 31):«Тождество языка и сознания проявляется в тождествесодержания сознания и языка; содержание сознания какотображение объективного мира есть вместе с тем и содержание (семантика) языка».

Наиболее выпукло и с помощью анализа языкового материала мысль о познавательной функции языка изложил Г. А. Брутян 6 , в концепции которого учитывается также динамика внеязыковых и внутриязыковых компонентов плана содержанияязыка: «...результат отражения окружающей нас действительности преломляется через призму языка. Это означает, что знание имеет языковой характер не только втом смысле, что язык выступает как способ осуществления знания, но и в том, что язык оставляет специфический след на знании» (1976, с. 57).Следовательно, если отвлечься от свойственных плану содержания языка реляционных значений, которыедействительно возникают в результате противопоставленности языковых форм друг другу (ср. так называемуюдеривационную, морфологическую или синтаксическую6Г.