Лингвострановедческая теория слова (Костомаров В. Г., Верещагин Е. М.), страница 12

Если, таким образом, совокупность слов-ассоциатов — это частный случай более общего лингвисти13Вопрос, является ли дедуктивным путем полученное поле «объективно присущим языку свойством» или только эвристическим приемом, обсуждаетЮ. Н. Караулов (1975). Произвол в определении состава полей бросается вглаза: если А. Вифстранд (1942) в поле желания включил всего два греческих глагола, хотя этот интегральный признак явно присущ большему числулексем, то О. Духачек (1960) в поле красоты включает около 1000 слов, правда, у некоторых из них присутствие данного значения можно подвергнутьсомнению. Обширный список исследований, использующих дедуктивнуюметодику, привел Ю.

Н. Караулов (19766).14См. также: Шайкевич, 1976. Индуктивная методика была использована инами в процессе выявления лексико-семантических нолей древнеславянского(старославянского) языка (Верещагин, 1978).48ческого явления, именуемого лексико-семантическим полем, то и «ассоциативный» аргумент в пользу языковогохарактера лексического фона может быть преобразован вболее сильный аргумент «лексико-семантического поля».Собственно, за ассоциативными совокупностямилексики и вообще за лексико-семантическими полямистоит единая и единственная закономерность — связьвнеязыковых предметов и явлений в действительности 15,отраженная в человеческом сознании (т.

е. в общественном сознании некоторой национально-культурной общности людей) и соответственно в языке. Следовательно, показывая языковую природу лексического фона, мы одновременно не должны забывать его обращенности к внеязыковой действительности, т. е. о том, что лексическийфон, как и вся лексическая семантика (семема), — это,собственно, форма существования общественного сознания в языке.Итак, отвечая на вопрос об онтологической природелексического фона, мы имеем все основания признать его«частью языка» и отнести к сфере ведения лингвистики,филологии.Глава 5КОММУНИКАЦИЯКАК ПЕРЕДАЧА ЗНАНИЙС позиций теории лексического фона, какпредставляется, можно несколько по-новому подойти кпроцессу коммуникации.Коммуникация — это обмен мыслями, «сообщение илипередача при помощи языка некоторого мысленного содержания» (Ахманова, 1966, с. 200).

Передача от когокому? От коммуниканта А коммуниканту Б. Следовательно, коммуникация через посредство естественного язык а — в самом простом и одновременно самом типичномслучае ' — имеет место между двумя людьми, владею15Отвлекаемся от известной специфики плана выражения лексико-семантического поля, имеющей внутриязыковой характер.Этот случай не является ли всеобъемлющим? Он, безусловно, охватываеткак индивидуальную отсроченную коммуникацию (через посредство, скажем,письма, телеграммы), так и массовую коммуникацию (с помощью книг, печати, радио, телевидения).149Щими общим языком, т. е.

коммуникаций —- это акт индивидуального общения. А какое содержание передается?Опять-таки индивидуальное. Действительно, любой актобщения отражает конкретную (часто и неповторимую)внеязыковую ситуацию. Ср. взятый для примера из повседневной жизни диалог между покупателем и продавцом: «Какое у вас молоко?» — «В пакетах, шестипроцентное». Акт общения сугубо частный: один из коммуникантов получает интересующие его сведения. Содержание сообщения индивидуально: интересующие одного изкоммуникантов сведения могут не представлять интересадля другого.

Таким образом, если принимать дихотомию«язык — речь», коммуникация принадлежит, конечно,речи.Тем не менее было бы недопустимым упрощением считать коммуникацию явлением сугубо индивидуальнойприроды. Двойственный характер коммуникации (индивидуальный и общественный), можно считать, в лингвистической науке принят и аргументируется так: сообщение — это и н д и в и д у а л ь н о е сочетание с о ц и а л ь ных средств выражения (слов), поэтому общественныйаспект коммуникации надо видеть в используемых словах, а ее индивидуальный аспект — в неповторимом сочетании этих слов. В противоположность этому мнениюмы хотели бы показать, что и сочетания слов в сообщении в значительной мере надындивидуальны и, следовательно, манифестируют общественную природу коммуникации.

Наш тезис таков: сочетание слов в осмысленнойфразе обусловлено их лексическими фонами 2 .В нашем примере лексический фон ключевого длянашего диалога слова молоко определил границы осмысленной коммуникации и одновременно ее языковую форму. Если говорящих интересует форма продажи молока,то в их суждениях может актуализироваться (на выбор)одна из двух фоновых СД — в бутылках, в пакетах. Есликоммуниканты станут говорить о жирности молока, тофоновых СД для выбора больше: жидкое как вода, жирное как сметана, шестипроцентное; число фоновых СДеще больше увеличится, если речь пойдет просто о качестве продукта, а также о его цвете, происхождении,способе переработки, формах употребления и т. д., но2Пока отвлекаемся от художественных текстов, а также от научной литературы.50границы допустимых сочетаний слов во фразах весьмазаметны, особенно при попытках сочетать слова на подлинно индивидуальной основе, вопреки фоновым СД, произвольно (предположим, * черное молоко3).Та совокупность фоновых СД, которая приведена выше (см.

гл. 2), фактически достаточно строго задает каксодержательные пределы, в которых фактически проходит или в общем виде может проходить коммуникация,так и языковую форму сообщения.Бессмысленность или осмысленность словосочетания,фразы относительна и определяется виеязыковой действительностью, национальной культурой. Словосочетание(фраза), которое легко переводится с языка на язык,иногда оказывается лишенным смысла в переводе, в товремя как исходный текст вполне осмыслен; причина этого заключается в расхождении лексических фонов понятийно-эквивалентных слов.Например, в одном из рассказов А. Кристи человек,который заведомо дома, не отвечает на настойчивыйстук в дверь: «Мисс Политт взялась за молоток (tookhold of the knocker) и вежливо постучала в дверь. Подождав сколько следовало, она постучала снова.

<...>Она заколебалась, прежде чем прибегнуть к молотку втретий раз (before using the knocker for the third time).<...> Крепко схватив молоток (seizing the knocker), онаустроила оглушительный грохот...' (Selected Stories byAgatha Christie. Moscow, 1976, p. 107—109).Как и в английской, в нашей культуре в фон словадверь входит СД стучать, но стучат костяшками пальцев, кулаком и в исключительных случаях ногами, молотком же никогда не стучат; поэтому стимул дверь у русских не имеет ассоциата молоток и, соответственно, этойСД нет в фоне слова-стимула. Советские студенты, владеющие английским языком в объеме первого курса языкового вуза, прочитали приведенные фразы в подлинникеи в переводе, но текст им показался бессмысленным: «откуда появился молоток? мисс Политт принесла его с собой? может быть, он лежал рядом?». Между тем текстбезупречен с точки зрения (традиционной) английской3Излюбленный жанр русских скоморохов — перевертыш («Ехаладеревнямимо мужика, / Вдруг из-под собаки лают ворота...») — как раз и построенна эффекте, который покоится на нарушении границ осмысленной коммуникакации, на сознательном смещении фоновых СД разных слов.51культуры, потому что в лексический фон слова door(дверь) входит СД knocker (молоток); по Словарю Хорнби, knocker •— это «металлический молоток (hammer),снабженный ручкой, который прикрепляется к двери, такчто им можно стучать по металлической пластинке дляпривлечения внимания (например, молотком стучит почтальон, опустивший письма в почтовый ящик)».Этот пример показывает, что сочетание слов в сообщении не есть плод сугубо индивидуального творчества:сочетания производны от лексических фонов и поэтомуимеют в той же мере социальный характер, как и входящие в сочетания слова.

Если же диктуемые лексическими фонами законы сочетаемости нарушаются, то коммуникация теряет смысл и не может состояться или создается комический эффект.Итак, в акте коммуникации сочетания слов оказываются или осмысленными, санкционированными в рамкахданной культурно-языковой общности, или лишеннымисмысла (опять-таки по социальным обстоятельствам).Отсюда следует, что общественная природа коммуникации видна не только в строевых единицах высказывания,т. е. в словах, но и (вопреки распространенному мнению)в, казалось бы, индивидуальных сочетаниях слов.А в чем же на самом деле заключается индивидуальный, личностный план конкретного акта языковой коммуникации?Он заключается, как мы полагаем, во-первых, в осуществлении в ы б о р а той СД из числа присутствующих всемеме слова, которая отвечает данной ситуации, реальному положению вещей, а также интенции (намерению)говорящего.

Операция выбора особенно актуальна применительно к тем фоновым СД, которые находятся в отношении альтернации, т. е. взаимного исключения: этоили антонимические СД (например, свежее*—>прокасшее, горянее-^->-холодное молоко), или тематически связанные СД (доли, которые расчленяют, описывают однуи ту же речемыслительную сферу, например способпродажи молока: в бутылках, в пакетах). Во фразе Мойсын учится во втором классе осуществлен продиктованный реальными фактами и интенцией говорящего выборпорядкового номера класса, а порядковые номера отпервого до десятого представляют собой альтернативныефоновые СД слова класс.