Диссертация (Национальный образ мира в поэзии А. В. Жигулина и С. Ю. Куняева), страница 27

Куняевубежден, что ребенок имеет дело с бытием как «бессловесной дикой волей»4. Этаволя даруется ребенку, и в то же время сам ребенок ее порождает своим особымотношением к миру. Лирический герой С. Ю. Куняева учится у своего детства,как распознавать красоту и как испытывать упоение ею.

Для этого нужно «вжелтизну увядающих трав, / в бессловесную дикую волю, / словно в детстве,зажмурившись, вплавь / опрокинуться вниз головою!»5.В стихотворении различаются два облика лирического героя: один –унаследованный от детства, возобновляемый; другой – современный и зрелыйчеловек. Первый, который еще не отвык от мгновенных приливов детской печали,впечатлителен и прозорлив. Этот герой способен ощущать пусть и «на миг вшуме лиственниц голос вселенной»6.

А второй затрудняется «вслушаться власть в1Гаврилов В. А. Мотивы расставания и возвращения в лирике Станислава Куняева // Эстетикохудожественное пространство мировой литературы. – М.; Ярославль, 2014. – С.197.2Куняев С. Ю. Озеро Безымянное: Книга стихов. – М., 1983. – С.16.3Там же. – С.193.4Там же.5Там же.6Там же.131эту тишь, в эту синь, в это злато»1, потому что ему «мешает охотничья страсть»2.Заметим, что первая ипостась лирического героя осуществляется все-таки в душезрелого, взрослого человека. Общность и различие между первой и второйипостасьюлирическогогерояотчетливонаблюдаютсявчрезвычайновыразительной, необычайно емкой по смыслу последней строфе стихотворения:Но, скрывая душевную дрожь,Молча выдохни в лиственный шорох,Что уже никогда не уйдешь,Но останешься в этих просторах3.Ребенок верит, что он никогда не уйдет, что он будет всегда.

А зрелый поэттрансформирует это интуитивное представление в метафизическую убежденностьо своей неистребимой принадлежности к этому миру. «Но останешься в этихпросторах»4 – это память о будущем. Подобная память о будущем оченьхарактерна для лирики М. Ю. Лермонтова.

В стихотворении «Выхожу один я надорогу» М. Ю. Лермонтов не предсказывает, а помнит, как сладкий голос будетвечно петь ему о любви.Разумвнушаетсомнениявбезусловнойценностижизни,анепосредственное чувство, телесные импульсы убеждают в обратном. Внесколько ироничной форме С. Ю. Куняев прослеживает подобную внутреннююборьбу в стихотворении «Сколько можно любить эту жизнь». В. Костровподчеркивает, что «под колким ледком строгого, немного рационалистичногостиха Куняева всегда тлеет огонек полемической страсти, проступают резкиечерты настоящей лирической дерзости, незаурядности»5. Как бы стесняясьрастроганности и прекраснодушия, поэт указывает на свои грубоватыепрепирательства с жизнью:Сколько можно любить эту жизнь?1Куняев С.

Ю. Озеро Безымянное: Книга стихов. – М., 1983. – С.193.Там же.3Там же.4Там же.5Костров В. Строки, подтвержденные судьбой // Молодая гвардия. – 1979. – №4. – С.297.2132Вроде не за что, а не расстаться.Я пока ей шептал: отвяжись! –Навсегда с ней успел побрататься1.Желание самоутвердиться, гордая полемика с жизнью влекут за собой«разлад» с «этим миром жестоким». Лирический герой теряет способность вольнои радостно дышать, любоваться красотой. Но он все-таки обретает этусчастливую способность. И не в результате интеллектуальных усилий, авследствие переживания телесной благодати:Если синяя даль глубока,Значит, после полдневного жараНевозможно не выпить глоткаИз сверкающих волн Кафандара.2И если в начале стихотворения герой «твердит» жизни о своих претензиях,то в финале он растроганно шепчет, «что навеки люблю, / а любимым сдаются намилость!»3.Таким образом, в лирике С.

Ю. Куняева ярко и выразительно воплощаютсяоригинальные представления поэта о соотношении телесного и духовного. В егопроизведениях мы наблюдаем патетическое утверждение ценности телесного, какв его собственной природе, так и в его влиянии на духовное.1Куняев С.Ю. Озеро Безымянное: Книга стихов. – М., 1983. – С.168.Там же.3Там же.21332.4.Национально-историческая проблематика и гражданский пафослирики С. Ю. КуняеваВторая половина ХХ века – это время принципиальных мировоззренческихтрансформаций,когдаизобщественногосознаниясталивытеснятьсяидеологические догмы и крайности. Подобное вытеснение происходилоблагодаря усилению национального пафоса.

Это сообщало лирике Н. М. Рубцова,А. В. Жигулина, С. Ю. Куняева атмосферу особой непринужденности ираскованности. Известно, что художественное творчество само по себе повышаетпотенциал внутренний свободы автора. Социальная деятельность обращаетчеловека к всеобщим императивам и требует самоограничения, а художественноетворчество личностно, индивидуально и требует искренности и самовыражения.А.С.Пушкинвстихотворении«Поэт»,размышляяоприродехудожественного творчества, подчеркивает, какую безграничную свободуобретает художник в состоянии поэтического вдохновения. Поэт отстраняется отжитейской суеты и даже «к ногам народного кумира / не клонит гордой головы»1.Он остается наедине с миром. В напряженном и драматическом общении с миромон освобождается от всяких посредников:Бежит он, дикий и суровый,И звуков и смятенья полн,На берега пустынных волн,В широкошумные дубровы…2Но лирический герой А.

С. Пушкина испытывает не только счастливоечувство свободы, но и высокую радость причастности к абсолютам. Ведьтворческое вдохновение он обретает тогда, когда «божественный глагол / дослуха чуткого коснется»3. В качестве абсолюта здесь выступает «божественный»глагол или «веленье божие». В стихотворении «К Н. Я. Плюсковой»1Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в десяти томах. – Т.3. – Л., 1977. – С.23.Там же.3Там же.2134предпосылкой внутренней, «тайной» свободы выступает духовная слитность,сопряженность поэта с народом:Любовь и тайная свободаВнушали сердцу гимн простой,И неподкупный голос мойБыл эхо русского народа…1Однако принцип и идеал творческой свободы не означает своеволия,сумасбродства, оригинальничания.

Восхождение к свободе осуществляется черезпричастность к универсальным, а также национальным ценностям. При этомконтакт с естественной жизнью не исчезает, а обостряется. В стихотворении«Поэт» А. С. Пушкина эта обостренность проявляется в отрицательном аспекте(«тоскует он в забавах мира, / людской чуждается молвы, / к ногам народногокумира / не клонит гордой головы»2).В «Толковом словаре живого великорусского языка» В.

И. Даля свободахарактеризуется как «своя воля, простор, возможность действовать по-своему;отсутствие стеснения, неволи, рабства, подчинения чужой воли»3. Свободаявляется одним из ключевых вопросов философии, которая рассматриваетсвободу как свободу воли. А. С. Солохина отмечает, что «имя концепта «свобода»в русской культуре связано, с одной стороны, с принадлежностью к кругу своих, сдругой стороны – с выделением себя как личности. <…> Воля воплощает собойнациональные особенности понимания свободы русскими и связывается спростором и широтой как необходимыми характеристиками русского образапространства»4.

Свобода – это возможность совершать действия по своей воле. С«огромностью свободы»5 в русском народе1Николай Бердяев связывалПушкин А.С. Сочинения. В 3-х томах. – Т.1. Стихотворения. – Иваново, 1995. – С.205.Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в десяти томах.

– Т.3. – Л., 1977. – С.23.3Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. – М.: Русский язык, 1999. –Т.4.– 1999. – С.151.4Солохина А.С. Свобода / Антология концептов. – Волгоград: Парадигма, 2005. –Т.1. – С.223–224.5Бердяев Н. А. Русская идея / Н. А. Бердяев. – М.,2005. – С. 267.2135национальную идею, отмечая, что «русская идея есть идея коммюнотарности ибратства народов»1.Классическая проблематика свободы, развернуто представленная в поэзииА. С. Пушкина, естественно и закономерно становится почвой и ориентироммногих произведений Станислава Куняева.

Без внутренней свободы творчествоневозможно. Свобода есть предпосылка и цель деятельности художника. Она естьусловие общения с миром и высшая ценность. Она есть спутник вечной,неувядаемой молодости, окрыленности, дерзновенности, определяющих ценностьпоэзии. «Вдохновение и переживание собственной творческой свободы обретаюту художника форму пристального всматривания, вчувствования, вслушивания,чему нередко сопутствует ощущение своей подчиненности чему-то вовненаходящемуся, мощному, неотвратимому и поистине благому»2.Ценность свободы для С.

Ю. Куняева безусловна. Лишь свобода открываетпуть к совершенству. Но идеал свободы неотделим от сопутствующего ейдраматизма. Свобода у С. Ю. Куняева достигается наращиванием связей ивзаимодействий с миром. Его лирический герой бесстрашно переноситпротиворечия и конфликты бытия. Они становятся содержанием его жизни,повторяются в его душе. Герой извлекает из драматизма и трагедийности жизниэнергию становления, волю к совершенствованию.

Но безоглядная вовлеченностьгероя в стихийные процессы бытия может теснить внутреннюю независимостьгероя. В стихотворении «В окруженье порожистых рек» (1967) поэт с горечьюпризнает, что стихийные силы сильней человеческих возможностей, например,«сильней самой нежной и преданной дружбы»3. Но это не является основаниемдля отступления, для отказа от единоборства со стихийными силами. Поэт непредается бесплодному и напрасному морализаторству по этому поводу, амужественно провозглашает: «…на друзей до конца не надейся»4; «так не порть1Бердяев Н. А. Русская идея / Н. А.

Бердяев. – М.,2005.– С.145.Хализев В.Е. Теория литературы. – М., 2000. – С.61.3Куняев С.Ю. Избранные произведения. – Т.1. – М., 1988. – С.201.4Там же.2136настроения другу и рассчитывай сам на себя»1. Перевес стихийных сил неоправдывает человеческой слабости, а побуждает к стойкости, терпению ивыносливости. «Его мир – это мир суровых людей, где сентиментальность непрощается и не поощряется»2.