Автореферат (Ситуативная герменевтика как историко-философский метод исследования восточных философских текстов), страница 4

На основе и впродолжение развития исследований по разработке новой историкофилософской методологии исследования философских текстов были предложены идеи понимания перевода как деятельности, с одной стороны, сохраняющей специфику и оригинальность изучаемого текста (что в свою очередьрасширяет языковое и философское мышление читателя), с другой стороны,прорабатывающую языковые пути к восприятию уникальной сущности инойкультуры средствами родного языка.

При таком методологическом подходеистория философии предстает как искусство перевода и интерпретации, далекое от научных идеалов естественных дисциплин. Тем самым за историейфилософии закрепляется право быть творческим выражением интеллектуального диалога различных культур и субъектов.Основная гипотеза исследования состоит в том, что история философии как единый процесс постановки, развития и решения фундаментальныхпроблем человеческого бытия представляет собой проблемное понятие, поскольку даже конкретные исследования малого количества оригинальныхтекстов демонстрируют лишь понимание (по аналогии со своим пониманием)исходного текста на родном языке. Классическое историко-философское исследование, перевод и анализ иноязычного текста, создававшегося в уникальных культурно-исторических условиях, подразумевает реконструкциюсистемы мировоззрения переводимого автора, адаптированную к западноевропейскому сознанию.

Подобная интерпретация фрагмента иной культуры,как правило, не всегда адекватна изучаемому материалу, а значит, затрудняетвозможность понимания, являющегося необходимым условием подлинногодиалога культур. Под последним мы понимаем такой диалог, представителикоторого не только сознают уникальность своей культуры и культуры своего«собеседника», но целенаправленно утверждают в каждом обращении к иной17культуре ее ценность, без которой невозможно понимание собственной культуры.

Подобное отношение к иной культуре балансирует между крайностямиуниверсализма и партикуляризма, которые чреваты жесткими, если не сказать, жестокими, репрессивными методами историка философии в отношении изучаемого материала. Избежать последние можно при апелляции к«третьему миру» (два первых естественным образом включены в процесс исследования: это мир самого исследователя и мир исследуемого им автора).Для того чтобы понять, что значит этот «третий мир», необходимо осознатьместо истории философии в диалоге культур.Безусловно, третий элемент в лице объективного Разума, всегда присутствует в любом добротном историко-философском исследовании. Ноименно апелляция к непротиворечиво мыслящему разуму способна обесценить большую часть философского наследия неевропейских культур (мистичность ряда восточных учение превращается в «не-до-философию», «около-философию» или просто «до-философию»).

Логичность и объективностьдолжны сопровождать историка философии, но только как вспомогательныйинструмент, а не как окончательная инстанция. Мир исследуемой культурыдолжен проявить свое лицо, заиграть своими красками, и определяющуюроль в этом играет не разум исследователя, а его сознание, способное на постановку и решение нравственных задач своего исследования.

Деконструкция фрагмента иной культуры по внутреннему требованию «практическогоразума» историка философии, должна завершиться реконструкцией, в которой красота и уникальность изучаемой культуры не погублены логическимирассуждениями и абстракциями, а переданы таким образом, что, вызывая вчитателе некую интеллектуальную реакцию в виде согласия ли несогласия,вызывает также реакцию и эмоциональную, связанную с эстетическим переживанием красоты исследуемой культуры, первоначально пугающей своейчужеродностью. Оставаясь в научных рамках, историк философии преследует цели, свойственные в большей степени искусству – созидание и созерцание красоты иного типа мышления, свойственного иной культуре и иной18эпохе.

Для истории философии, нацеленной на подлинное изучение своегопредмета, необходим «третий мир», который никогда не является данностью,- это мир духовных ценностей, выстраиваемый и утверждаемый сознаниемисследователя, который в каждом конкретном случае, используя научныесредства и создавая фактически произведение искусства, выбирая ту илииную трактовку, стремится к созданию подлинного диалога культур, при котором достоинства иной культуры помогают осознать ограниченность собственной и наоборот.Эмпирическая база исследования включает данные собственных исследований текстов различных философских традиций (переводы с санскрита, арабского, английского, французского, латинского, древнегреческого инемецкого языков).Научная новизна диссертационного исследования заключается в постановке и решении проблемы перевода восточных философских источниковв контексте историко-философской проблематики.

Решение данной проблемы предполагает рассмотрение лингвистических особенностей философскихтекстов изучаемых традиций как обладающих не столько инструментальнымзначением (выразить мысль), сколько в определенной степени ответственныхза выстраиваемую в тексте картину мира, то есть носящих онтологическийхарактер. Выявление лингвистических особенностей философских текстов,написанных на различных языках, позволяет устанавливать структуры иноязычного мышления, выражаемые через язык и передаваемые (а иногда непередаваемые) посредством перевода.Данная работа является первым исследованием такого рода.Наиболее существенные научные результаты, полученные в ходе диссертационного исследования:1) Впервые дан критический анализ принятой в лингвистике типологизации текстов: проблема отнесения к отдельному классу философских текстов наряду с другими типами влечет за собой вопросы соответствующих дляперевода этого класса текстов средств перевода.

Данный аспект обладает19значимостью для историко-философских исследований, поскольку предполагает выработку стратегии перевода и интерпретации изучаемых текстов.2) Выявлены и продемонстрированы стилистические особенности текстов индийской философской традиции, написанных на позднем философском санскрите, что свидетельствует о необходимости пересмотра традиционной методологии работы с этими текстами. Зависимость процесса осмысления позднесредневековых текстов индийской философии от многовековойтрадиции их толкования указывает на необходимость осознания уникальности индийской философии (даже в области чистых смыслов).3) Описаны и критически оценены основные философские теории перевода.4) Предложены новые методические рекомендации работы с арабскими санскритским текстами (с учетом достижений частных теорий перевода).Данные методики апробированы на конкретных философских текстах соответствующих философских традиций.5) Определены методологические возможности герменевтического переводоведения применительно к восточным философским текстам.

Выявленанеобходимость учета лингвистических параметров данных текстов, связанных с синтаксисом и грамматикой санскрита и арабского языка.6) С учетом предложенной методологии был сделан перевод ряда репрезентативных философских текстов с арабского языка, санскрита, английского и немецкого языков.7) Проведено сравнительное сопоставление философских текстов,написанных на европейских языках, и текстов, написанных на санскрите иарабском языке. Было выявлено, что передача философского смысла осуществляется в данных языках по-разному, и что перевод этих смыслов требует применения различных методологий.8) Показана связь между восприятием мира (отраженным в философской системе той или иной традиции) и лингвистической структурой языка,на котором эта система выражается.209) Раскрыта ограниченность концепций единой мировой истории философии как истории универсальных смыслов (восходящих к идеям Гегеля), поразному преломляющихся в разных философских традициях, в связи с чемпринято считать западноевропейскую историю философии наиболее приближенной к этому идеальному миру философских смыслов.Последний пункт следует понимать в контексте ситуации в лингвистике рубежа 18-19 вв., когда санскрит понимался как язык, наиболее близкий кпротоязыку, от которого происходят все остальные языки.

Данный предрассудок стал причиной развития языкознания, в результате которого стало ясно, что попытка выявить некую универсальную основу для языка обусловлена самим (причем любым) языком. Именно поэтому принято, что языкиможно объединять по различным признакам в семьи, ветви, типы и т.п., но ниодин из них не может считаться эталоном другому и уж тем более определятьправильность или неправильность того или иного языка. Язык, коль скоро онязык, может иметь более слабые выразительные возможности, сложнуюструктуру, быть трудным для обучения и т.п. В этом смысле философия может уподобиться языку: мы можем объединять философии по различнымпризнакам в семьи, ветви и т.п., но никогда не можем сказать, что одна философская традиция является эталоном для другой.

Философия, как и язык, может обладать более слабой выразительной функцией в описании и анализекаких-то явлений, но при этом оставаться непревзойденной при описаниииных явлений. В выживании философии играет роль не ее эталонность илиприближенность к универсальному миру идей и смыслов (этого в принципене может быть), а некие социально-культурные условия, которые делают этуфилософию более приспособленной к счастью человека, определяющему егов ходе своей истории (как в случае с европейской философией).Основные положения, выносимые на защиту.1.

Философские тексты требуют специфического подхода при их интерпретации, переводческой и текстологической работе с ними, азначит, могут быть сформированы в лингвистической классифика21ции текстов в отдельный тип, обладающий своими особенностями(не сводимыми к научным, религиозным или художественным текстам).2. Единая история философии (как процесс развертывания во времениединого мыслительного процесса) есть абстрактное понятие, функции которого носят в большей степени дидактический характер.

Наделе существуют философские «семьи», ветви, которые могут бытьобъединены по ряду признаков (причем в зависимости от признаковэти «семьи» могут исключать одних членов и включать другие) илипо способу мышления.3. Способ мышления во многом зависит от языка, на котором протекает это мышление, а в отношении ряда базовых философских характеристик полностью определяется лингвистическими особенностями того языка, на котором «говорит» та или иная философская система (см. понятия времени, пространства, субстанции, души и т.п. вразных философских традициях).144.

Учет данных лингвистических особенностей иной культуры долженлежать в основе современных разработок по историко-философскойметодологии. Определяющей чертой новой методологии являетсярассмотрение лингвистических параметров как онтологически значимых.5. Лингвистические особенности позднего философского текста, написанного на санскрите, определяют невозможность «чистого» (тоесть без учета реалий индийской культуры) отношения историкафилософии к изучаемому тексту. Именно поэтому история индийской философии (как научная дисциплина) обладает отличными отистории западноевропейской философии способами исследования ианализа философских систем.14См.

к примеру, понятие «акаша» (пространство, эфир) в индийской философии, которое понимается вфизическом смысле как субстрат звука, а в мистическом – как безграничное пространство мистическогоопыта, аналогичное природе Брахмана.226. История философии является предельно конкретной дисциплиной ипо сути должна представать историями философии (арабской, индийской, китайской, европейской и т.д.). Критерием объединенияможет стать как язык, так и проблемы, по-разному преломляющиесяв разных философских традициях.7. Основной задачей историка философии на современном этапедолжна стать работа по «конкретизации» истории философии (т.е.деятельность «выслеживания» историко-культурных, социальных,лингвистических влияний на системы конкретных философскихтрадиций).8.