Диссертация (Намёк в русском устном межличностном дискурсе прагмасемантический аспект), страница 12

Так, в лингвистике известны такие понятия как «речевой акт»,«речевое событие» (Якобсон 1975), «коммуникат» (Мигирин 1984), болеесовременные понятия «дискурсивного акта» (Бронник 2009), «конструктивносинтаксической единицы» (Андреева 2007, 2008), «элементарной дискурсивнойединицы» речи (Коротаев, Кибрик, Подлесская 2007). При этом выделениеединиц устной коммуникации идѐт с разных позиций и продиктовано различнымицелями, от определения общих закомерностей построения устной коммуникациидо задачи еѐ транскрибирования. В то же время большинство современныхподходов вне зависимости от целей исследования отличаются следующими60общими чертами: объектом изучения становятся протяженные фрагментыкоммуникации с привлечением широкого прагматического и социальногоконтекста (в отличие от отдельных изолированных высказываний), выделениекатегории интерактивности и взаимообусловленности общения (Сидоров 2009)между говорящим и слушающим, построение типологии устной речи спривлечением данных теории деятельности.

В этой связи нужно отметить, что влингвистике не раз обращалось внимание на ограниченность применения теорииречевых актов к проблемам реальной коммуникации: «<…> в качестве единицы,служащей объектом анализа, выступает лишь отдельное высказывание, беретсяоно, как правило, вне диалога, и содержание анализа зачастую не учитываетвсего многообразия факторов реального общения» (НЗЛ: 5). Это предположениебыло ранее подкреплено и данными психолингвистики: «смысл имеет толькотекст, состоящий как минимум из двух смежных предложений, причѐм междусодержащимися в них лексическими значениями не может существоватьнепосредственной смысловой связи» (Жинкин 1982: 79).Поскольку предметом настоящего исследования является выражениеинтенций говорящего непрямыми средствами, то проблема выделения единицыисследования становится очень актуальной.

В этой связи наиболее приемлемойконцепцией относительно минимальной коммуникативной единицы устногодискурса нам кажется концепция описания речевых действий как речевых актов ипоступков И.Н. Борисовой (Борисова 2009): «Понятия речевого поступка иречевого акта являются различными способами описания речевых действий и пообъѐму и степени абстракции не совпадают: смысл речевого поступкапсихологичен и межсубъектен, речевой поступок конкретно адресован иконтекстуален. Иллокутивная сила речевого акта не всегда совпадает синтерсубъектным коммуникативным смыслом речевого поступка в конкретнойинтеракции, поскольку сущность общения состоит не в одностороннемвзаимодействии говорящего и слушающего, а в сложном коммуникативномвзаимодействии двух личностей» (там же: 147).

По мнению И.Н. Борисовой,речевой поступок является эмпирически воспринимаемой единицей речевого61поведения (Борисова 2009: 145), а высказывание является результатомэтогодействия.Таким образом, по-видимому, основным принципом при выделениивысказывания, содержащего намѐк, должен являться принцип коммуникативнойдостаточности высказывания, реализующего речевой поступок, интенциюговорящего. Это означает, что в плане выражения такое высказывание, скореевсего, может быть представленным «сложным высказыванием» (Торсуева 2009:15), длина которого равна длине сверхфразового единства или, другими словами,представлять собой «развѐрнутое сообщение» (Долинин 1983: 39), взятое во всейполноте передаваемых им смыслов.

В то же время, как уже было отмечено намивыше, объѐм высказывания может оказаться равен и предложению, а такжепредставлять собой совокупность реплик говорящего, подчиненных выражениюкакой-либо цели. Рассматривая план содержания высказывания, мы опираемся напредставление о нѐм как заключающем в себе «экстериоризацию мотивирующегокоммуникативного состояния человека (его воли, мысли, эмоции) в адресованноепартнѐрам коммуникации речевое действование» (Борисова 2009: 147). Такоепонимание высказывания близко к точке зрения Т.В. Шмелѐвой: высказывание –«<...> это предложение, не изъятое из ситуации общения, т.е. несущееинформацию о том, кем, зачем и почему оно было сказано, каково отношениеавтора к собеседнику, к излагаемой информации и собственной речевойдеятельности» (Шмелева 1988: 169).

Т.В. Шмелева включает в высказывание«весь с п е к т р з н а ч е н и й, исходящий от автора высказывания, выраженныхпрямо или скрыто имплицитно)» (там же). При этом Т.В. Шмелѐва считаетосновным свойством высказывания его «элементарность»: «Высказываниемпредлагается считать такое словесное выражение общения, которое, реализуяодин его акт и в этом смысле являясь э л е м е н т а р н ы м, характеризуетсядостаточностью и завершенностью во всех аспектах, то есть наличием в неминформации о событиях действительности и всех субъективных обстоятельствахих освещения» (Шмелева 1988: 169). Соглашаясь с приведенной концепцией иучитываяособенностирассматриваемоготипадискурса,представляется62необходимымвысказывания,следоватьпринципурассматриваяперформативнойперформативныесмыслы,направленностипередаваемыевысказыванием и мотивированные волевым усилием адресанта, в качествебазовых.

На необходимость четкого представления об интенциональной нагрузкепри выделении высказывания указывал А.И. Смирницкий: высказывание – это«отдельный отрезок речи, имеющий в данных условиях определѐнную целевуюнаправленность как некоторое законченное целое» (Смирницкий 1957: 6).Последним принципом, необходимым для рассмотрения высказывания вобъѐме передаваемых с его помощью указанных имплицитных смыслов, долженявляться принцип опоры на функциональную согласованность языковых средствпри выражении имплицитных смыслов. При этом языковые средства, по нашемупредположению, должны поддерживаться невербальными средствами.Поскольку намѐк может выражать целый спектр имплицитных смыслов, томожно рассматривать его как категорию модуса.

Под модусом традиционнопонимается отношение говорящего к суждению(Балли 1955), а поскольку вобласть наблюдений настоящего исследования попадают прагматические,обращѐнные к слушающему, импликации, то представляется правильным вданном случае говорить о намѐке как категории социального модуса, в рамкахкоторой подразумевается изучение отношения говорящего к слушающему сучѐтом их позиций и ролей (Крысин 1983: 79).2.1.6. Стратегия вуалирования и иллокутивная тактика речи (ИТР) какспособ осуществления намѐкаРассмотрим когнитивные предпосылки возникновения стратегий и тактик вмежличностном устном дискурсе, сочетающем черты жанра дискуссии инепринуждѐнной беседы.Данному типу общения присуща «направленность речи» (Виноградов 1963:19), которая задаѐтся как общей темой, так и общим коллективным замыслом, атакже наличием одного или более лидеров в диалоге, в роли которых выступаютведущие передачи.

Используя термины В.В. Виноградова, можно сказать, что63«направленность речи» и «подобранность собеседников» (там же) − обязательныеусловия жанра дискуссии, в результате чего задаѐтся определѐнная тема общения,отвечающая определѐнной ситуации. Всѐ это способствует, как показываютнаблюдениянадматериалом,максимальнотворческомупроявлениюдиалогического общения. Такие диалоги демонстрируют наивысшее искусствообщения и при внешней рассогласованностипредставляют собой внутреннееединство противоположностей в субъектно-ценностной сфере: «при регуляции всубъектно-ценностной сфере дискурс ориентирован на выделение и заострениепротиворечия как несоответствия между общественно санкционированнымиценностями и заявляющими о себе новыми ценностями личностного порядка,или, в более общем случае, между системами культурных ценностей разныхсубъектов» (Борботько 2011: 42).

Иными словами, для устного межличностногообщенияхарактерна«пресуппозициякомпетентности(экспертности)собеседников» и «тематическое единство при различии модусов» (Арутюнова1999: 651). Именно различие модусов и высокая компетентность собеседниковприводит к тому, что диалоги внутри дискуссии оказываются наиболееразнообразными и насыщенными по своей языковой форме.Современное понимание тактики речи сводится к рассмотрению еѐ какспособа реализации стратегии (цели) (Иссерс 2008: 9), или сверхзадачи(Верещагин, Ротмайр, Ройтер 1992: 86). Нужно отметить, что именно так вдальнейшем мы будем понимать стратегию, отождествляя еѐ с реализацией цели взавуалированной форме (напомним, что такими целями являются: указать,осудить,номинацииубедитьтактик(уверить),речивозразить,исследователисогласиться,отталкиваютсяпопросить).либоотПрисмыславысказывания в целом, основываясь на семантическом принципе (тактикауговоров, тактика оскорбления, издѐвки, тактика комплимента (Иссерс 2008: 141,164, 177)), либо от организующих данную тактику языковых средств (например,тактика реитерации (повторения) тематического слова (Верещагин, Ротмайр,Ройтер 1992: 85)).64В современной трактовке тактика понимается как «реализуемое в большомколичестве различных текстов однотипное речевое поведение, которое черезслова и жесты демонстрирует сходные намерения, отношение к собеседнику, темеразговора, обнаруживает место говорящего в мире, тип его взаимодействия синформацией» (Шунейко, Авдеенко 2010: 57), что позволяет рассматривать еѐ(тактику)какфрагментдискурса,выходящийзарамкипредложения-высказывания.

Такая тактика может объединять сразу несколько типов«иллокутивных актов» (Янко 2004: 478), а средствами еѐ оформленияоказываются не только сегментные средства языка, но и суперсегментные, атакже жесты, мимика, различные «фонации» (Кодзасов, Кривнова 1977: 209),представляющие собой в комплексе особую функциональную согласованностьдля выражения и интерпретации модуса говорящего, что оказывается особенноважным приисследованииимплицитныхсмыслов высказывания.

Такойсовременный взгляд на структуру общения в целом даѐт повод учѐным говорить о«семиотической личности» (Сорокин 2009: 19), в какой-то мере дополняющейпонятие «языковой личности» (Караулов 1987: 11).На наш взгляд, проблема определения стратегий и вычленения тактик речии их номинации находится в зависимости от типа коммуникации (см. прямая инепрямая в: (Yum 1988; Дементьев 2006)), в котором реализуются тактики речи.Непрямая коммуникациячаще всего обладает более высоким уровнемабстрактности, поэтому приписать тактике в качестве названия «искусственнуюбирку» или «реплику-клише» (Верещагин, Ротмайр, Ройтер 1992: 85) оказываетсясложнее. В то же время непрямая, требующая интерпретации, коммуникациязанимает в повседневном общении гораздо больше места, чем прямаякоммуникация (Дементьев 2006). Межличностный устный дискурс демонстрируетразнообразие проявлений непрямой коммуникации. Интересным применительно кобъекту данного исследования является следующее наблюдение О.С.