Диссертация (Теория трех начал в европейской магико-алхимической традиции интерпретация и определение специфики эзотерического мировосприятия), страница 6

К вопросу о демаркации понятия «эзотеризм». С. 11–13.2Riffard P. L’ésotérisme. Qu’est-ce que l’ésotérisme ? Paris, 1990. P. 245–306.3Cf.: Assmann J. Moses the Egyptian: The Memory of Egypt in Western Monotheism.Cambridge, 1997. P. 2–7; Assmann J. Die Mosaische Unterscheidung: oder der Preis desMonotheismus. München, Wien, 2003.24рассматривает само понятие эзотеризма как конструкт господствующей вкультуре традиции, с помощью которого она себя и делает таковой, иподчеркивает недопустимость редукции «эзотеризма» к антиисторическимрелигионистским категориям в стиле Эраноса.

Таким образом, эзотеризмстановится «воображаемой сущностью, созданной и гипостазированнойфундаментальным полемическим дискурсом западной культуры»1.Еще более критически звучат тезисы другого крупного ученого, немецкогоисторика Коку фон Штукрада, говорящего даже не об «эзотеризме» (чтобы непоказать его цельной и связанной традицией), а об «эзотерическом», как овозникающемвновьивновьдискурсивномполе,формируемомгосподствующей традицией в целях самоидентификации и объединенномрядом признаков, близких к выделенным в свое время Февром2. Вместе с тем,эссециалисткую интерпретацию не стоит сбрасывать со счетов. Выдающийсяамериканский исследователь эзотеризма Николас Гудрик-Кларк (1953-2012),следуя февровскому подходу, справедливо восставал против радикальногономинализма в понимании эзотеризма: «Мой личный подход в этой дискуссиисостоит в том, что определение “эзотеризма”, понятое лишь в рамкахопределенногодискурса,социальныхконструкцийипризнанияилинепризнания его господствующей традицией лишено герменевтическойинтерпретации духа и духовности как особых реальностей.

Пытаясь определитьэзотеризм в терминах человеческого поведения и культуры, он становитсярефлективной категорией культуры, скорее, чем философским или духовнымоткрытием, остающимся сущностным компонентом претензий на настоящееили абсолютное знание. Именно потому, что эзотеризм отсылает к «высшей»1Hanegraaff W. Forbidden Knowledge: Anti-Esoteric Polemics and Academical Discourse //Aries. 2005. N.

2. P. 225–257.2Stuckrad K. von. Was ist Esoterik? Kleine Geschichte des geheimen Wissens. München,2004. S. 21–24. Об основных научных подходах к проблеме изучения эзотеризма см.: ЖдановВ. В. Изучение эзотерики в Западной Европе: институты, концепции, методики // Мистикоэзотерические движения в теории и практике / Отв. ред. С. В. Пахомов. СПб, 2009. С. 5–27.См. также: Macedo A.

O que é o Esoterismo? // [URL]: http://paginasesotericas.tripod.com/esoterismo.htm (дата обращения: 17.09.2013).25реальности, выше материального мира со множеством вторичных причинноследственных связей, он призывает на помощь идеи корреспонденции,одушевленной природы, иерархий и посредников в мезокосме (попыткураскрытия это центрального понятия эзотеризма см. ниже – М. Ф.) итрансмутациютех,ктопосвященвэтувысшуюреальность<…>Примечательно, что эти соотношения отражают непреходящую ценностьфевровских категорий.

Более того, эти вечные характеристики эзотерическогомировосприятияподсказываютмнемысль,чтоэто–определеннаяисторическая традиция, которая, пусть она и подчинена в некоторой мерекультурным оценкам и признанию господствующей традицией, отражаетсамостоятельный сущностный аспект отношения разума к космосу»1. Мы такжеопираемся на определение Февра, расширяя его, а также предлагаем для негоновое обоснование, что представляется весьма важным, поскольку проблемаистока«эзотерическогомировоззрения»зачастуювсовременныхисследованиях не ставится из-за угрозы религионистского антиисторизма(Ханеграаф).

На наш взгляд, тем не менее, расширение и уточнение этоготермина в наибольшей степени соответствует смыслу февровского определенияэзотеризма именно как «формы мысли».§ 2. Эзотеризм как историко-литературный феномен:романтическая поэтика междумирияВ определениях Февра и Риффара, в работах, традиционно считающиесяэзотерическими,мызамечаемодинважныйпризнакэзотерическогомировосприятия: предполагающая нечто чудесное цельность мира.

Дляэзотерика мир есть единое целое, способное чувствовать и думать, с которымможет объединиться и человек как его часть (доктрина микрокосма имакрокосма вполне могла бы быть выделена в качестве отдельного признака).1Goodrick-Clarke N. The Western Esoteric Traditions: A Historical Introduction. Oxford,2008. P. 12-13.26Но в истории культуры такая установка была совсем не уникальной, яркоевыражение она имела в новоевропейский период в рамках романтизма.Фридрих Шлегель в знаменитом «Разговоре о поэзии» утверждает:«Да и все мы, люди, всегда имеем один предмет и материал нашейдеятельности и радости, единое поэтическое творение Божества, частью ицветом которого (творения – М.

Ф.) мы являемся, – Землю. Мы потомуспособны услышать музыку бесконечного игрового механизма (Spielwerk),понять красоту поэтического творения, что и в нас отчасти живет поэт, искраего творческого духа, никогда не переставая пылать с тайной силой под пепломсодеянного нами неразумия»1.Обратим внимание и на слова Шелли в его «Защите поэзии»: «Поэзия всамом общем смысле может быть определена как выражение воображения, иона связана с происхождением человека.

Человек – это инструмент, на которыйнакладывается серия внешних и внутренних впечатлений, словно колебаниябесконечно изменяющегося ветра на эоловой арфе, влекущие ее к бесконечноменяющейся мелодии. Но внутри человека есть принцип, (может быть, [онесть] и внутри всех живых существ), который действует иначе, чем арфа,производя не только мелодию, но и гармонию, благодаря внутреннемусоответствию звуков и движений, возбуждаемых по отношению к породившимих впечатлениям. Это как если бы арфа смогла приладить свои струны кдвижениям, возбуждающим ее, в должной звуковой пропорции, как если бымузыкант смог приладить свой голос к звуку арфы»2.И сравним их со словами Ди из «Афористических предустановлений»:«XI.

Мир есть как бы настроенная прекрасным творцом лира, струныкоторой – вещи, и кто сможет их верно тронуть, издаст удивительные созвучия1Schlegel F. Gesprach über die poesie // Schlegel F. Sämmtliche werke. Zien, 1825. 5. Bd. S.222.2Shelley P. B.

A Defence of Poetry // The Selected Poetry and Prose of Shelley. London,2002. P. 635.27(mirabiles ille eliciet harmonias). Человек же, сам по себе, во всем подобен этоймировой лире (Homo autem, per se, Mundanae isti Lyrae, omnino est Analogus)»1.В«Защитепоэзии»Шеллиразвиваетсвоюмысль,представляяисключительную, вечную роль поэзии в истории человечества от Гомера иПлатона до Данте и Мильтона, называя поэзию «самим жизненным образом,выраженным в его вечной истине (the very image of life expressed in its eternaltruth)»2, создавая своеобразный ряд эзотерической преемственности, чтоподозрительно напоминает развитую известным приверженцем магнетизмабароном Дю Поте теорию «вечной магии»3. Между прочим, Шелли замечает:«Иисус Христос разгласил человечеству святые и вечные истины, выраженныев этих взглядах («поэтических» взглядах Платона и Пифагора – М.

Ф.), ихристианство в своем абстрактной наготе стало экзотерическим выражениемэзотерических доктрин поэзии (the exoteric expression of the esoteric doctrines ofpoetry) и мудрости древности»4.Другой крупный представить английского романтизма Уильям Вордсвортзамечает в программном предисловии к «Лирическим балладам»:«Что же делает поэт? Он считает людей и окружающие его предметыактивными и действующими друг на друга <…> Он рассматривает человека иприроду как сущностно соответствующие друг другу, а разум человека – какестественное зеркало прекраснейших и интереснейших свойств природы»5.Это представление о поэзии как творческой пропедевтике воображениянаходит прямое выражение в поэзии Вордсворта и Кольриджа.

Ограничимсядвумя примерами. Вордсворт в «Стихах у Тинтернского аббатства»:«И я почувствовал тогдаТо, что поразило радостию мысли вознесенной,1John Dee on astronomy: «Propaedeumata aphoristica» / Ed. and tr. by W. Shumaker.Berkeley, 1978. P. 126–127.2Shelley P. B. A Defence of Poetry. P. 640.3Du Potet J. La magie dévoilée ou principes des sciences occultes. Paris, 1852. P. 135–161.4Shelley P. B. A Defence of Poetry.

P. 649–650.5Wordsworth W. Preface to Lyrical ballads // Wordsworth W., Coleridge S. T. Lyricalballads and other poems. London, 2003. P. 15–16.28Чувство высшее того, что в глубине растворено,Обитель чья – свет заходящих солнц,И круглый океан, и оживший воздух,И небо голубое, и разум наш людской –Движение и дух, что направляетВсе мыслящие вещи, все мыслимые вещи,И бежит сквозь все предметы»1.Кольридж в «Эолийской арфе»:«О, жизнь одна внутри нас и вовне,Что всякому движенью вторит и становится его душой,Свет в звуке, словно звука в свете властьРитм в каждой мысли, радости повсюду.Мне кажется, нельзя в столь полном миреВсе вещи не любить <…>.Что, если всё в природе столь одушевленной –Лишь естественные арфы, настроены по-разному они,И с мыслью дрожат, когда по нимПластичный и неясный, один разумный ветер веет,Одновременно и душа всего, и Бог всего?»2.Шелли создает подобный образ в своем шедевре, «Королеве Мэб», гдевещая фея Мэб сообщает духу мертвой (как оказывается в конце – спящей)девушки Йанфии истину о преходящести мира людей и вечности незыблемойвселенной, одухотворенной любовью и инстинктивной жизнью единой души:«И ни единый атом в том потокеНи цели не имеет там неясной,Но действует лишь так, как должен.12Wordsworth W.