Диссертация (Эволюция государства социально-антропологический и юридический аспекты), страница 17

Подобная ситуация сохраняетсявплоть до конца XIX столетия, когда в науке международного права получилараспространение так называемая пространственная концепция территории, всоответствии с которой территория, равно как и территориальное верховенство,представляет собой публично-правовую категорию и не является объектомимущественных прав173. Между тем даже в начале XX в. старые (частноправовые)представления были настолько устойчивыми, что в одном из решенийПравительствующего Сената Российской империи (1905 г.) прямо говорилось:Vol. Maec., 1 ex lege Rhod., D. 14, 2, 9: ’Αξιωσις Ευ̉δαίμονος Νικομηδέως πρός βασιλέα. Κύριεβασιλευ̃ ’Αντωνι̃νε, ναυφράγιον ποιήσαντες ε̉ν τη̃ Ιταλία διηρπαγημεν ‛υπό τω̃ν δημοσίων τω̃ν τάς Κυκλάδαςνήσους οίκούντων.

’Αντωνι̃νος εί̃πεν Ευ̉δαίμονι: εγώ μέν του̃ κοσμου̃ κύριος, ‛ο δε νόμος τη̃ς Θαλάσσης. Τω̃νόμω τω̃ν ‛Ροδίων κρινέσθω τω̃ ναυτικω̃ ε̉ν ‛ο̃ις μήτις τω̃ν ‛ημετέρον αυτω̃ νόμος ‛εναντιου̃ται. Του̃το δέ αυ̉τόκαί ‛ο θειο̉τάτος Αύγούστος ε̉κριεν.169См.: Дювернуа Н.Л. Чтения по гражданскому праву. М., 2004. С. 13.170Например, византийский император Андроник I Комнин своим указом от 1182 г. запретилприбрежным жителям грабить корабли, выброшенные бурей на берег. См.: Dögler F. Regesten derKaiserurkunden des Ostromischen Reiches. T. I. München—Berlin, 1924.

№ 1566.171Цит. по: Desmaze Ch.A. Trésor judiciaire de la France. Curiosités des anciennes justices d’après leursregistres. Paris, 1867. P. 315.172См.: Гроций Г. Указ. соч. С. 219–221. Отметим, однако, что Гуго Гроций, работавший вспецифических условиях Нового времени, был одним из первых юристов, кто пытался, хотя бы втеории, наметить различие между территорией и землей (см.: Там же.

С. 223).173См. подробнее: Бабурин С.Н. Территория государства: правовые и геополитические проблемы.М., 1997.16871«Морские воды, составляя собственность государства, не подлежат частномувладению. Пользование ими свободно для всех; исключения же из этого правиладопускаются только по особому правилу или по особым привилегиям, даруемымверховной властью»174.

Тем самым в решении разграничивались правогосударственной собственности и право частного пользования морскими водамикак две имущественно-правовые категории, с одной стороны, и выводилсягосударственный суверенитет над морской акваторией из права государственнойсобственности на нее, с другой стороны.Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что хотя территориальныйпризнак и остается неизменным как в традиционном, так и в современномгосударстве, на самом деле в первом и во втором случаях территориальностьимеет разное значение, что позволяет рассматривать территорию государствразличных исторических типов (в частности, традиционного и современногогосударства) в качестве различных модификаций одного и того же общего(родового) признака.

Поэтому было бы значительно корректнее говорить отерритории, в ее современном понимании и публично-правовом верховенстве надней как о признаках государств Нового времени, в то время как материальнымфактором традиционной государственности выступала не столько территория кактаковая, сколько земля, о чем уже шла речь ранее. Как мы видели, формированиепонятиятерриториипроделываетдостаточнодлительнуюэволюцию,юридическая наука далеко не сразу приходит к осознанию свойств данногофеномена. Первые попытки такого рода были предприняты не ранее XVI – XVIIвв.

Н. Макиавелли, Ж. Боденом, Г. Гроцием и др. Есть все основания полагать,что они и обозначили начало того перехода от традиционного государства ксовременному, который в Европе завершился лишь к XIX столетию, а кое-гдепродолжается и до сих пор.Справедливости ради, следует заметить, что в литературе делаются попыткиЗаконы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русскихюристов / Сост. М.И. Тютрюмов.

Книга вторая. М., 2004. С. 52.17472усмотреть территориальность даже в традиционном государстве175. Тем не менее,данный вывод подкрепляется далеко не всеми источниками. Так, например, втрактате Гийома де ла Перьера176 говорится о том, что управление есть разумноераспоряжение вещами, которые берутся вести вплоть до достижения иминадлежащей цели177. Комментируя это утверждение, М. Фуко вынужден признать,что Ла Перьер «хочет сказать следующее: определяя управление, его нужносоотносить вовсе не с территорией, а со своего рода комплексом, образуемымлюдьми и вещами (выделено нами, – Н.Р.).

А отсюда следует, что то, чем должензаниматься правитель, – это люди, но люди, взятые во всем многообразии ихсвязей, отношений и теснейших взаимодействий с вещами»178.В сущности, именно такой способ властвования был характерен длятрадиционного государства, власть которого распространялась не на территориюкак таковую, но на людей в их неразрывной связи с землей. Вот почему, как нампредставляется, для традиционного государства территория не имела стольсущественного значения, как для государства современного типа.

И именно поэтой причине особую роль при определении традиционного государства играетнаселение,образующееегоматериальныйсубстрат.Посути,властьтрадиционного государства есть, в первую очередь, его господство не столько надтерриторией как таковой, сколько над подданными, лицами, проживающими наэтой территории. Данное свойство особенно наглядным образом проявляет себя втакой разновидности традиционного государства, как империя.Важнейшей особенностью империи, на наш взгляд, является именно то, чтоее власть распространялась не столько на территорию как таковую, сколько нанаселение (подданных империи), где бы оно не проживало.

На слабуюСм., например: Фуко М. Безопасность, территория, население. Курс лекций, прочитанных вКоллеж де Франс в 1977-1978 учебном году. СПб., 2011. С. 145.176См. подробнее об авторе и его работе: Dexter G. Guillaume de La Perrière // Bibliotèque d’Humanisme et Renaissance. 1955. XVII (1).

P. 56–73; Sciacca E. Forme di governo e forma della società nelMiroire Politique di Guillaume de La Perrière // Pensiere politico. 1989. XXII. P. 174–197.177«Gouvernement est droite disposition des choses, desquelles l’on prend charge pour les conduirejusqu’à fin convenable». – La Perrière G.

de. Le Miroire politique œvre non moins utile que necessaire á tousmonarches, roys, seigneurs, magistrats, et autres surintendants et gouverneueurs de Respubliques. Lyon, 1555.P. 23.178Фуко М. Указ. соч. С. 145.17573выраженность у империи территориального признака обращал внимание ещеГ.В.Ф. Гегель, по этой причине отказывавший империи в возможности считатьсягосударством179.Сэтимутверждениемнемецкогофилософаобразуютвыразительную параллель высказывания современных историков, говорящих осуществовании принципиальных различий между империей и территориальнымгосударством Нового времени и полагающих, что империи «демонстрируют болеемасштабную и гетерогенную структуру», чем территориальные (национальные)государства180.Инымисловами,территориальномуимперия,в(национальному,противоположностьсовременномуэтнонациональному)государству,представляла способ организации не территориального, а личного господстванад подданными, что, по сути, отражается в семантике и этимологии самого словаimperium181.

Вот почему мы не можем, в частности, признать правильностьнередко высказываемого в юридической литературе утверждения, согласнокоторому империя представляет собою разновидность формы территориальногоустройства182. В действительности вопрос о месте, занимаемом империей вклассификации элементов формы государства, сложен и недостаточно хорошоизучен, что, помимо всего прочего, объясняется отсутствием у империй аналоговв современном мире.Следует также отметить, что аналогичный феномен приуроченностигосударственной власти к населению, а не к территории можно наблюдать нетолько в империях, но и во многих других традиционных и протосовременныхгосударствах.

Как мы видели, данная особенность была в полной мере присущаантичным полисам и древневосточным государствам. Более того, даже в таких,казалосьбы,чистотерриториальныхобразованиях,каковымиявлялисьсредневековые западноевропейские сеньориальные монархии, власть короля,См.: Гегель Г.В.Ф. Афоризмы (Йенский период) // Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет.

В 2-х т. Т. 2.М., 1973. С. 536.180Хачатурян Н.А. «Король – император в своем королевстве»... Политический универсализм ицентрализованные монархии // Империи и этонациональные государства в Западной Европе в Средниевека и раннее Новое время / Отв. ред. Н.А. Хачатурян. М., 2011. С. 67.181См.: Дыдынский Ф.М. Указ. соч. С. 263.182См.: Еллинек Г.

Указ. соч. С. 709–710.17974формально распространяясь на всех без исключения подданных, территориальнолокализовывалась лишь в рамках принадлежащего ему на праве феодальнойсобственности домена. Не случайно поэтому французский король долгое времяносил титул rex Francorum, король французов, а не король Франции183. Лишь в1204 г. Филипп II Август впервые принимает титул rex Franciae, а с 1205 г.начинает употребляться название Regnum Franciae184. Однако и после этого втечение весьма продолжительного времени (вплоть до конца XV века) королипродолжают оставаться верховными сюзеренами французской нации, а не суверенами французской земли.СпустяшестьвекованалогичнаяситуациябылазафиксированаОрганическим сенатусконсультом от 18 мая 1804 г.

(21 флореаля XII года), установившим Первую Империю во Франции. При этом ст. 1 Сенатусконсульта быласформулирована следующим образом: «Управление республикой вверяется императору, который принимает титул императора французов»185. Иными словами,принадлежащая Наполеону I императорская власть конституировалась в данномслучае как имеющая распространение не столько на территорию государства кактаковую, сколько на французский народ.

Сходные положения содержатся и вОрганическом сенатусконсульте от 12 декабря 1852 г., а также КонституцииВторой империи186, устанавливавших власть Наполеона III187. Примечательно, чтосам Наполеон III в своих многочисленных речах по колониальному вопросуотличал свою власть над французами как чисто персональную от власти надколониями как имеющей территориальный характер188.Все сказанное позволяет сделать вывод о том, что население являлосьодним из наиболее существенных признаков традиционного государства, которое,183См.: Grous F.

Litterature et mentalite medievale: Le roi et le peuple // Historica. 1968. T. 16. P. 22—25.См.: Медведев И.П. Правовая культура Византийской империи. СПб., 2001. С. 13; Guinee B.L’occident aux XIV et XV siecle: Les etats. Paris, 1971. P. 115.185Цит. по: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. В 2-х т. / Отв. ред. Н.А.Крашенинникова. Т. 2. Современное государство и право.

М., 2003. С. 144.186См. подробнее: Волков А.К. Конституция второй империи во Франции, 1852 – 1870 гг. Автореф.дисс. ... к.ю.н. СПб., 2009.187См.: Черкасов П. П. Наполеон III — император французов // Новая и новейшая история. 2012.№ 3. С. 197—216.188См.: Hardy G. Histoire de la colonisation française. Paris, 1928. P. 198.18475вслед за многими теоретиками прошлого, можно определить именно как«корпорацию лиц» включающую в себя управляющих и управляемых. Однако всовременных условиях, как мы видели, понимание государства как общностилюдей, подчиняющихся политической власти на определенной территории,вступает в явное противоречие как с доктринальными положениями, так и сповседневной практикой, в которых государство чаще всего воспринимаетсячерез свои органы и должностных лиц, то есть предстает именно как организациявластвования189.

Вот почему наряду с признаками территории и населения,являющимисяисторическимикоррелятами,универсальнаядефинициягосударства включает в себя еще два других, а именно — верховенство (суверенитет) и публично-правовой характер190.Очевидно, что государственная власть в любую эпоху и применительно клюбому историческому типу государства обладает верховенством, которое сизвестной долей условности можно называть суверенитетом.

Однако суверенитетв его современном значении191 государственная власть приобрела лишь в эпохуНового времени, когда начинает складываться государство современного типа.Собственно, и само понятие суверенитета было, как известно, впервые введено воборот лишь в XVI в. Ж. Боденом, стремившимся с его помощью теоретическиобосноватьверховенствокоролянадфеодалами,соднойстороны,инезависимость французского монарха от императора Священной Римскойимперии, пытавшегося навязать ему свое верховенство, с другой стороны192.Иначе обстояло дело в Средние века, особенно в Западной Европе, где ни одногосударство не обладало полным и безусловным верховенством на своейтерритории, но вместе с тем могло одновременно претендовать на верховенствоУказанное обстоятельство неоднократно отмечалось исследователями, в том числе и юристами.См., в частности: Ross A.