Диссертация (Эволюция государства социально-антропологический и юридический аспекты), страница 14

Поэтому трудно согласиться с излишнекатегоричным, на наш взгляд, утверждением Л.С. Мамута, по словам которого:См.: Spenser H. On social evolution. Chicago, 1971. P. 71.См. об этом подробнее: Четвернин В.А. Исторический прогресс права и типы цивилизаций //Ежегодник либертарно-юридической теории.

Вып. 2. 2009. С. 41 и след.12712858«Пестовать (к тому же научно!) и внушать мысль о том, что государство естьчиновничья корпорация, каста бюрократов... – потрафлять тем, кто уклоняется отсвоей гражданско-нравственной ответственности за положение дел в обществе игосударстве;объективноэтозначиттакжеразлагатьгосударственность,приводить ее в упадок»129.На деле, однако, такого рода выводы из критикуемой Л.С.

Мамутомдефиниции государства, по нашему мнению, следуют только в случае еедоведения до абсурда. Напротив, понимание современного государства какаппарата, поставленного на службу гражданскому обществу и находящегося подего строгим контролем, намного предпочтительнее, чем представления об«общенародном государстве», включающем в себя всех своих граждан ипретендующем, в силу этого, на тотальный надзор не только за общественными,но и частными и даже интимными сторонами их жизни130.Вот почему, с нашей точки зрения, следует согласиться с высказываниемО.Э.

Лейста, по словам которого в современных условиях дефиниция государствакак политической организации общества представляет собой «определение негосударства, а тоталитарной партии, стремящейся захватить власть надобществом, стать его руководящей и направляющей силой, перестраивающейобщество в соответствии со своими замыслами, корпоративными интересами иидеологией»131. Ситуацию принципиально не меняет то обстоятельство, что, какмы видели ранее, традиционное государство определялось именно таким образом.Ведь традиционные государства в подавляющем своем большинстве хотя и неОбщая теория государства и права.

Академический курс. В 3 т. / Под ред. М.Н. Марченко. Изд.3-е, перераб. и доп. М., 2007. Т. 1. Государство. С. 101.130К каким выводам могут привести подобные воззрения хорошо видно из слов И.А. Ильина,утверждавшего, что «государство состоит из народа и ведется правительством; и правительстводолжно жить для народа и черпать из него свои живые силы, а народ должен знать и понимать это иотдавать свои силы общему делу» (Ильин И.А. Указ. соч. С. 295–296).

Таким образом, Ильин, подобномногим другим тоталитарным утопистам, видит в государстве народ, отдающий все свои силы общимделам, под руководством мудрых и добродетельных вождей. Естественно, ни о каком общественномконтроле за государством и его деятельностью речи в подобном случае не идет и не может идти. Неслучайно поэтому Ильин, маскируясь фразами о демократии и свободе, в то же время крайне враждебноотзывается о западных либеральных демократиях. Такой политический режим, по его словам, «необещает России ничего доброго и не подлежит ни заимствованию, ни воспроизведению» (Там же.

С.296).131Лейст О.Э. Указ. соч. С. 120.12959являлись «тоталитарными партиями», но уж во всяком случае не были они, какотмечал еще Гегель132, и воплощением свободы членов общества, чем являетсяили, по крайней мере, призвано являться современное государство133.В завершение стоит отметить, что понимание государства как, преждевсего, государственного аппарата (механизма) характерна и для представителейцелого ряда смежных с юриспруденцией социальных наук – социологов,экономистов, политологов, историков как на западе, так и в нашей стране.

Так, поутверждению Ф. Хайека, государство не идентично обществу в целом иограничивается только правительственным аппаратом134. С близких позицийвыступают и французские ученые Б. Бади и П. Бирнбаум135. Восприятиесовременного государства как бюрократической машины, с легкой руки МаксаВебера, сделалось на Западе практически общепринятым среди историков. Этопривело к тому, что в трудах некоторых из них (прежде всего К. Шабо и Р.Мунье) формирование бюрократии рассматривалось в качестве ключевогомомента в процессе становления современного государства в странах ЗападнойЕвропы136. Из этого же определения исходят в своих исследованиях исовременные западные социологи, многие из которых вообще предлагаютэлиминировать термин «государство» как своего рода фикцию из научногоупотребления137.

Наконец, нельзя не заметить, что трактовка государства какпреимущественногосударственногоаппаратаилимеханизмаширокораспространена также и среди российских обществоведов138. В частности, Н.Н.См.: Гегель Г.В.Ф. Философия истории. СПб., 2000. С. 147—148.См.: Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. С. 78.134См.: Хайек Ф. Общество свободных.

Сдерживание власти и развенчание политики // Открытаяполитика. 1995. № 8 (10). С. 41.135См.: Бади Б., Бирнбаум П. Переосмысление социологии государства // Международный журналсоциальных наук. 1994. № 4 (7). С. 17.136См.: Marvall J.A. El concepto de España en la Edad Media. Madrid, 1994. P. 9.137См., например: Tilly Ch. War Making and State Making as Organized Crime // Bringing the State BackIn / Ed.

by P. Evans, D. Rueshemeier, T. Scocpol. Cambridge, 1976; Laumann E.O., Knocke D. TheOrganization State. Social Choice in National Policy Domain. Madison, 1987; The Foucault Effect: Studies inGovernmentality / Ed. by G. Burchell et al. Chicago, 1991. P. 103; Bourdieu P., Wacquant L. An Invitation toReflexive Sociology. Chicago, 1992. P. 111; Mitchell T. Society, Economy and the State Effect // State –Culture: State Formation After the Cultural Turn. Ithaca, 1999. P. 83 и др.138См., в частности: Ахиезер А.С.

Синкретизм или либерализм // Рубежи. 1995. № 4. С. 71; ПоповВ.А. Политогенетическая контроверза, параполитейность и феномен вторичной государственности //Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности / Отв. ред. В.А.13213360Крадинсчитаетглавнымкритериемгосударственностиналичиеспециализированного аппарата управления, причем, по его мнению, этот признакдолжен присутствовать в любом государстве, вне зависимости от егоисторического типа139.Таким образом, можно говорить об исторической динамике, эволюциидефиниций государства, дававшихся в философской и юридической литературе,причем эта динамика более или менее адекватно отражает эволюцию самогогосударства, выступающего их предметом. Проделанный анализ позволяетвыделить и те признаки, которые чаще всего встречаются в рассмотренныхдефинициях, претендуя на универсальность, общезначимость для государствлюбых исторических типов.

Сюда относятся территория, население, правоваяприрода,наличиеверховной(суверенной)политическойвластиигосударственный аппарат. Кроме того, ряд ученых, вслед за Ф. Энгельсом,существенным признаком государства предлагают считать налоги140. Между темдаже в марксистской литературе нет единого мнения по вопросу о том, присущ лиданный признак всем государствам или лишь более или менее зрелым141.

Какбудет показано далее, налоги — явление, характерное далеко не для всехтрадиционных государств, что не позволяет считать их постоянным признакомгосударства.М.И. Байтин также полагает, что к числу признаков государства относитсято,чтооно«издаетзаконыиподзаконныеакты»,«располагаетправоохранительными (карательными) органами», «располагает вооруженнымисилами, органами безопасности»142. Безусловно, издание законов и подзаконныхактов является важным признаком современного государства, однако некоторымПопов. М., 1995. С.

197; Гозман Л.Я., Шестопал Е.Б. Политическая психология. Ростов н/Д., 1996. С. 8 идр.139См.: Крадин Н.Н. Археологические признаки цивилизации // Раннее государство... С. 188. Ср.:Bondarenko D.M., Korotaev A.V. «Early State» in Cross-Cultural Perspective: A Statistical Re-Analysis ofHenry J.M. Claessen’s Database // Cross-Cultural Research. The Journal of Comparative Social Science. 2003.37 (1).

P. 105–132.140См.: Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. В связи сисследованиями Льюиса Г. Моргана. М., 1989. С. 177.141См., например: История Древнего мира. Ранняя древность / Под ред. И. М. Дьяконова, В. Д.Нероновой, И. С. Свенцицкой. М., 1982. С. 35.142Теория государства и права. Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. С. 52.61(в особенности ранним) традиционным государствам он был совершенно неприсущ.Вообщегосударстваследуетполучилаотметить,своеразвитиечтозаконотворческаязначительнопозжедеятельностьвозникновенияпоследнего. Поэтому имеются все основания говорить о том, что переход отобычного права к праву законодательно оформленному произошел в результатедлительной борьбы и усилий и по своему значению вполне сопоставим спереходомотдогосударственныхформполитическоговластвованиякгосударству143.

Так, высказывались обоснованные сомнения в наличии писаногозаконодательства в Афинах до издания Законов Драконта (621 г. до н.э.)144, в Римедо принятия Законов XII таблиц (450 г. до н.э.)145, в Королевстве франков досоздания Салической правды (ок. 481 г.), в Киевской Руси до создания ПравдыЯрослава (ок. 1050 г.). Да, собственно, и в самих названных законодательныхпамятниках следует видеть не столько результат нормотворческой деятельностигосударства, сколько систематизированную запись действующего в обществеобычного права, что весьма существенно отличает их от современных законов.Особеннопоказательнойвуказанномотношениибыласитуация,сложившаяся в Древнем Египте, где первым документально зафиксированнымзаконодательным памятником были Законы Бокхориса (VIII в.

до н.э.), созданныев эпоху, когда расцвет древнеегипетской цивилизации и древнеегипетскогогосударства находился уже далеко позади. Между тем на протяжении большейчасти истории Древнего Египта, в частности, в период Нового царства (XVI – XIвв. до н.э.) законы не относились к числу источников древнеегипетского права146.Нельзя забывать также и о том, что в ряде традиционных правовых систем загосударством вообще не признавались нормотворческие функции. Так обстоялоСм.: Эннекцерус Л. Курс германского гражданского права. М., 1949. Т. 1. Пт. 1. С. 117.См.: Туманс Х. Рождение Афины.