Диссертация (Эволюция государства социально-антропологический и юридический аспекты), страница 18

On the Concepts «State» and «State Organs» in Constitutional Law // ScandinavianStudies in Law. 1960. Vol. 5. P. 123–124; Бойцова Л.В. Уголовная юстиция: гражданин и государство.Тверь, 1994. С. 51; Михайленко О.В. Имущественная ответственность за вред, причиненныйосуществлением публичной власти: теоретические аспекты и проблемы ее реализации на практике.

М.,2007. С. 110–111.190См., в частности: Шершеневич Г.Ф.Указ. соч. С. 203.191См. подробнее: Левин И.Д. Суверенитет. СПб., 2003.192См.: Кистяковский Б.А. Сущность государственной власти // Кистяковский Б.А. Философия исоциология права. СПб., 1998. С. 265—266.18976за ее пределами193. Подобная ситуация была связана с характерным длясредневековогоевропейскогоправапартикуляризмомиотношениямивассалитета-сюзеренитета, существовавшими не только внутри государств (междукоролем и феодалами) но и в межгосударственных отношениях.Такимобразом,всредневековойЗападнойЕвропеверховенствогосударственной власти имело целый ряд особенностей и — что примечательно— базировалось на праве верховной собственности государства в лице егоправителя на ту территорию, над которой распространялось это верховенство.При этом следует подчеркнуть, что в условиях традиционного общества, где всесоциальные явления (включая государство) имели значительно более конкретныйи персонифицированный характер, чем в наши дни, речь не шла, да и не моглаидти, о верховенстве власти государства как такового.Если правитель (германский император, король Англии или Франции и т.п.) претендовал на верховенство за пределами своих домениальных владений, тоэто было его личное верховенство, прекращавшееся в момент смерти ивозобновлявшееся лишь в том случае, если правители соответствующихтерриторий соглашались принести присягу верности его наследнику (хотя бытакая присяга-оммаж и имела чисто номинальный характер).

При этом ничто непрепятствовало впоследствии правителю, принесшему оммаж, начать войну сосвоим формальным сюзереном. Так, в 1328 г. король Англии Эдуард III принесприсягу верности от имени своего личного герцогства Гиени французскомукоролю Филиппу VI, однако уже в 1336 г. он развязал войну за французскийпрестол.Еще большим качественным своеобразием понятие суверенитета обладалонатрадиционном(вчастности,средневековом)Востоке.Указанноеобстоятельство дало основание Л. Б. Алаеву, сделать вывод о том, чтосуверенитет «и исторически и цивилизационно имеет весьма различноесодержание.

Отнюдь не всегда в него входит право на сбор налога, не говоря ужео других ... правах, делающих “суверенитет” восточного государства почти193См.: Bryce J. The Holy Roman Empire. London, 1978. P. 243.77безграничным.Вэтихусловиях“государственныйсуверенитет”,или“государственное верховенство над всей территорией государства”, – и“верховная собственность государства на землю” практически неразличимо»194.Таким образом, мы видим, что как минимум в очень многих (если не во всех)традиционных правопорядках государственная власть и ее верховенствобазировалась на имущественных собственнических правах на землю, носителемкоторых выступал правитель или — если речь идет о республиках — гражданскийколлектив.

Представляется, что данное свойство не в последнюю очередь связанос исторической спецификой признаков традиционного государства, в частности,территориального признака, рассмотренного ранее.При этом верховенство власти правителя в традиционном государствеимелодостаточносвоеобразныйхарактер:онопроистекалоизтогообстоятельства, что государство и домен монарха в территориальном отношениидолгое время не совпадали.

И если над своим доменом монарх обладал прямымисобственническими правами, что переводило его власть в сугубо частноправовуюплоскость, то на всей остальной территории он выступал лишь в качествеверховногособственника-сюзерена.Такимобразом,мывидим,чтовтрадиционном государстве власть правителя как верховного сюзерена и властьгосударя как собственника земли (или, пользуясь терминами римского права,власть-imperium и власть-dominium) в значительной степени совпадали.Что касается публичного характера государственной власти, то уяснениетого, что есть публичная власть и чем она отличается от «непубличной» такжепредставляет весьма серьезные трудности ввиду многозначности самогоиспользуемого термина.

В самом деле, даже в современных условияхразграничение частно- и публично-правового аспектов господства становитсявозможным в результате известного теоретического абстрагирования от ихвнешних проявлений, каковые в значительной мере одинаковы в обоих случаях.Для традиционного же общественного сознания, во многом сохранившего,История Востока. В 6 т. Т. 2. Восток в Средние века / Отв. ред.

Л.Б. Алаев, К.З. Ашрафян. М.,2002. С. 619.19478особенно на ранних этапах своей эволюции, ту предметность, которую отмечалприменительно к мышлению первобытному Л. Леви-Брюль, такая степеньабстрагирования была нехарактерна. Не случайно даже в XVI в.

государство, заочень редкими исключениями195, связывается с личностью правителя196. Всемранее сказанным, и в особенности сугубой конкретностью, «предметностью»мышления, свойственной традиционному общественному сознанию, объясняетсяи специфика властвования в традиционном государстве.Она, подобно власти любого иного собственника, имеет сугубо личныйхарактер, исходя от конкретного субъекта (правителя) либо от гражданскогоколлектива. При этом, как правило, отсутствовали специальные органы,осуществлявшие властные полномочия от имени государства как института.Реализация властных функций была возложена на частных лиц, обязанныхсюзерену личной преданностью и связанных с ним комплексом разного родаимущественных и обязательственных (т.е. опять же частноправовых) отношений,на основе которых осуществлялось публичное господство.Подтверждение тому мы видим в Древней Месопотамии, где представителицарской администрации (к примеру, в Уре в эпоху правления III династии), в томчисле и самые высокопоставленные, относились к разряду царских слуг,получавших за выполнение соответствующих обязанностей земельные наделы изпринадлежащего царю на праве собственности земельного фонда197.

Юридическиони, подобно вавилонским мушкенум, относились к категории лиц, ограниченноправоспособных, хотя и занимали привилегированное положение в обществе.Сходным образом в императорском Риме в I—III вв. н. э. управленческий штатформировалсяпринадлежавшихизкчисларабовегоfamilia198.ивольноотпущенниковТочнотакжеимператора,обстоялоделовСм.: Cassirer E. The Myth of the State. New Haven, 1946. P. 133–137; Chiapelli F. Studi dilingguaggio del Machiavelli.

Firenze, 1952. P. 68; Chabod F. L’idea di nazione. Bari, 1962. P. 146–155;D’Entreves A. The Notion of the State. Oxford, 1967. P. 30–32.196См.: Post G. Op. cit. P. 334.197См.: История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очагирабовладельческой цивилизации. Часть первая. Месопотамия / Отв.

ред. И.М. Дьяконов. М., 1983. С.276.198См.: Ростовцев М.И. Рождение Римской Империи. М., 2003. С. 124.19579раннесредневековой Германии (и других раннефеодальных государствах), гдевыполнение административных функций было возложено на так называемыхминистериалов — несвободных слуг короля или императора199. Подобноесочетание частно- и публично-правовых элементов властвования порождаетэффект, отмеченный еще М. Вебером по словам которого в традиционномгосударстве «наряду с системой традиционных, абсолютно священных норм...действуют свободный произвол и милость господина»200. Очевидно, что эта«система норм», закрепленных преимущественно в обычае, регламентировалираспределение имущественных прав и обязанностей, тогда как «произвол имилость господина» проявлялись в сфере политического господства.С наступлением Нового времени, сначала в Западной Европе, а затемпостепенно и во всем остальном мире происходит изменение социальных идуховных условий, положивших конец традиционному типу государственности.Под влиянием целого ряда обстоятельств происходит эмансипация человека,обособление его от тех социальных структур (семьи, общины, церкви и т.п.),которыеранееопределялиегоповседневнуюжизнь,выполнялижизнеобеспечивающую функцию, взамен подчиняя субъекта своей патриархальной власти и авторитету.

К тому же сами такого рода структуры постепенно приходят в упадок и либо перестают существовать, либо существенносужают пределы своего влияния на индивида и общество в целом201. Тем самымскладываются предпосылки для атомизации общества, его распада на множествосамостоятельных индивидов, нередко связанных друг с другом лишь внешнимобразом202.Способом преодоления подробной атомизации становится гражданскоеобщество, выступающее социальной основой современного государства. Именнооно в исторических условиях Нового врнемени выступает в качестве сферыСм.: Колесницкий Н.Ф. К вопросу о германском министериалитете Х—XII вв. // Средние века.М., 1961. Вып.

20. С. 38–54.200Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994. С. 68—69.201См. подробнее об этом: Дюркгейм Э. Об общественном разделении труда. М., 1996. С.34 и след,182 и след.202См. подробнее: Тённис Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии. М.,2002.19980сосредоточения различного рода частных, прежде всего имущественных,интересовсубъектов.Результатомотделениягражданскогообществаотгосударства, их относительного обособления друг от друга становитсяразграничение публично- и частноправовых аспектов правопорядка, типичное длясовременного общества и повлиявшее на изменение характера государственнойвласти.Последняявсеболееначинаетотличатьсяотчастноправового(хозяйственного) господства своей волей и в своем интересе.

Публичная власть всовременном государстве реализуется уже не в интересе самого государства каксобственника, но в интересах всего общества в целом и каждого из его членов вотдельности. Это обусловлено тем, что основной целью функционированиясовременного государства является именно обеспечение реализации общихинтересов членов гражданского коллектива, с которыми оно связано различнымиправовыми отношениями.В то же время не только интерес, но и воля государства современного типапредставляет собой известную фикцию. Связано это с модификацией организациигосударственной власти, произошедшей в эпоху Нового времени и выразившейсяв появлении государственного аппарата, выполняющего публично-властныефункции. Для правильного понимания сказанного важно подчеркнуть, чтолюбому государству (в том числе и наиболее раннему) присуща определеннаяорганизация (управленческий аппарат), проявляющаяся, в числе прочего, всистеме должностных лиц, осуществляющих управленческие прерогативы,однако эти должностные лица (состоящие на службе у государства), какпредставляется, еще не являлись государственными служащими в современномзначении данного термина.