Диссертация (Образ государства как предмет политического дискурс-анализа), страница 13

В поисках способа избежать упреков, адресуемых Проппом Веселовскому,но не ограничиваясь при этом рамками изучения конкретного жанра,мы можем обратиться к трудам по поэтике Ц. Тодорова, который предлагает добиваться выделения элементарных частей повествования через дробление первоначального мотива (по Веселовскому) до множества элементарных предложений, или суждений (в логическом смыслеслова): X — девушка. Y — отец. Z — змей, Z похищает X.Вероятно, именно подходом Тодорова можно в общем случае пользоваться при изучении повествований в рамках политических исследований — когда определение конкретных жанров зачастую затруднено или142Пропп В.Я.

Морфология волшебной сказки. — М.: Лабиринт, 2001.Там же, с. 15, 31.14373аналитически нецелесообразно. Впрочем, исследования по жанровойпроблематике в рамках обществоведения также возможны.144Отметим также, что семантическое измерение анализа повествованийвообще-то отнюдь не исчерпывается задачами выделения в сюжетенабора элементарных единиц. В рамках обществоведческой проблематики, пожалуй, даже куда более важной задачей часто оказывается изучение отношений между физической реальностью и презентующимиэту реальность сюжетными единицами (как элементарными, так и более крупными).

И здесь открывается очень широкое поле для возможных постановок исследовательских вопросов, поскольку, скажем, однии те же физические (телесные) действия могут репрезентироваться вповествовании очень разными способами.145 Например, физическоедействие «некто оставляет при помощи перьевой ручки чернильныйслед на листе бумаги с напечатанным текстом» в пространстве повествования может представляться в виде различных нарративных эпизодов: подписание акта о капитуляции, окончание войны и т.

п.Также продуктивным с аналитической точки зрения может быть сравнение наборов повествовательных пропозиций не только с физическойреальностью, но и с семиотической действительностью, конструируемой в других текстах. При этом наличие\отсутствие тех или иных эпизодов в повествовании или специфические приемы репрезентации событий в сюжете могут не только быть проанализированы семантически, но быть предметом обсуждения на уровне прагматики — как проявления тех или иных дискурсивных стратегий, реализуемых автором.144Georgakopoulou A.

Narrative genre analysis // The SAGE encyclopedia of qualitativeresearch methods. — Thousand Oaks: SAGE, 2008. — P. 541-542.145Dijk T. A. van. Narrative macro-structures // PTL: A journal for descriptive poeticsand theory of literature. - Amsterdam, 1976. - N 1. - P. 551.74Уже упоминавшийся В.Я.Пропп выявляемые при анализе элементарные эпизоды предлагал называть функциями.146 Аналогичной же терминологией оперировал в своей работе, посвященной анализу повествовательных текстов, и Р.

Барт147. Говоря о сюжетных элементах как офункциях, мы делаем акцент на их способности ступать с другими сюжетными элементами в отношения корреляции. То есть в каждойфункции – и в этом ее сущность – заключена способность к истребованию появления некоторого содержательного элемента на том же самомлибо на ином уровне анализа148.Р. Барт предлагает выделять два основных типа функций, соответствующих двум основным типам корреляции между ними.

Эти типы функций:1) дистрибутивные функции, или функции-функции (функции в узкомсмысле слова) (коррелируют с элементами того же уровня);2) интегративные функции, или функции-индексы (коррелируют с элементами более высокого уровня).При этом, как замечает Барт, функции-функции охватывают класс единиц, определяемый понятием «делать», а функции-индексы – класс,определяемый понятием «быть».149 Важно, однако, понимать, чтофункции-функции не тождествены поступкам (глаголам), а индексы –свойствам (прилагательным).150 Понятие «быть», характеризующее ин146Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки.

— М.: Лабиринт, 2001. — С. 20-21.Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. – М.: Прогресс, 2000. –С. 196–238.148Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму.

– М.: Прогресс, 2000. —С. 203.149Там же, с. 206.150Там же, с. 235.14775дексы, следует скорее понимать как «быть в определенной [грамматической] роли» (аналогия — «быть подлежащим», «быть дополнением»и т.д.).Также надо отметить, что один и тот же сюжетный элемент в такойсхеме может одновременно выполнять разные функции.Для описания повествовательной синтактики существуют различныеподходы, и один из них был также предложен В.Я Проппом в его«Морфологии сказки».

Анализируя материал русских волшебных сказок Пропп объединил элементарные повествовательные функции в т.н.круги действий и в результате получил семь инвариативных действующих лиц (актантов), характерных для всех текстов исследуемого жанра.151 И такая семиактантная модель (вредитель, даритель, помощник,искомый персонаж, отправитель, герой и ложный герой) оказалась достаточна для исследовательских задач Проппа, поскольку с ее помощью он смог определить русскую волшебную сказку с формальных позиций — как рассказ, подчиненный семиперсонажной схеме.152В плане применимости в социально-гуманитарных исследованиях подход Проппа можно считать вполне приемлемым в том плане, что исследователь может при анализе каждого жанра текстов формироватьновый набор актантов.

Для этого необходимо описать набор всех фигурирующих в тексте актеров (конкретных персонажей каждого конкретного текста) через описание их функций (действий) с последующимсведением классов таких актеров к набору актантов, специфическомудля исследуемого дискурса.151Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. — М.: Лабиринт, 2001. — С. 73;Греймас А.-Ж. Размышления об актантных моделях // Французская семиотика: Отструктурализма к постструктурализму.

– М.: Прогресс, 2000. – С. 157.152Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. — М.: Лабиринт, 2001. — С. 73.76Впрочем, жанровоспецифический подход Проппа не является единственным способом описания сюжетной синтактики. Более универсальное решение для этой задачи было, в частности, предложено А.

Ж.Греймасом153, который выработал актантную схему, претендующую наприменимость в отношении любого повествовательного текста, вне зависимости от его жанровой принадлежности.Исходным пунктом для рассуждений Греймаса при этом выступаласинтаксическая структура обычного повествовательного предложения,в которой есть Субъект, Объект, Обстоятельство и Дополнение. В соответствии с этими элементами в модели Греймаса выделяются три семантические оси и шесть актантов:·ось желания (Субъект – Объект),·ось испытаний (Помощник – Противник),·ось коммуникации (Адресант – Адресат).

(Рисунок 6)Рисунок 6. Актантная схема А. Ж. Греймаса.Поясним роли, характерные для каждого из актантов:– Субъект направлен на Объект, стремится к установлению связи с ним(желает или ищет его)154;153Греймас А.-Ж. Размышления об актантных моделях // Французская семиотика:От структурализма к постструктурализму. – М.: Прогресс, 2000. – С.

158–163.154Также возможны сюжеты, в которых Субъект испытывает фобию в отношенииОбъекта, стремится избавиться от него, разорвать связь с ним.77– Помощник способствует установлению связи между Субъектом иОбъектом;– Противник препятствует установлению связи между Субъектом иОбъектом;– Адресант запрашивает установление связи между Субъектом и Объектом;– Адресат выигрывает от установления связи между Субъектом и Объектом (Адресант и Адресат часто совпадают);Важно понимать, что определенный актант включает целый класс персонажей и может воплощаться в самых различных акторах, в том числеи в нескольких, а также может опускаться.Помимо модели Греймаса, можно отметить и другие универсальныесхемы повествовательной синтактики. Ц.Тодоров, например, предлагает вести речь о пяти позициях, в которых могут находиться элементарные единицы повествования, образуя целостный элемент сюжета (эпизод).