Диссертация (Образ государства как предмет политического дискурс-анализа), страница 11

81.59методов, ориентированных на семиотический анализ социальной действительности, то моррисовская триада вполне может претендовать нароль одного из базовых элементов такого рода теоретической конструкции. Тем более, что она проектировалась именно в расчете науниверсальный характер применения в рамках общей семиотики.60Выводы к Главе 1Из анализа литературы, посвященной проблемам изучения образовгосударств, мы можем сделать вывод о том, что теоретическая и методологическая база такого рода исследований в рамках некоторых подходов уже оформилась, но в целом требует дальнейшей проработки иуточнения.Один из возможных векторов развития в рамках проблематики изучения образов лежит в русле дискурсивных подходов к исследованию политической действительности.

Однако из результатов рассмотрениявсего разнообразия этих подходов можно заключить, что они весьманеоднородны: одни из них ориентированы на дескриптивное исследование дискурсов, другие — на анализ текстов с позиций социальнойкритики.Дать определение понятию дискурс можно через его соотнесение с соссюровской триадой «язык + речь = лангаж».

Дискурс — это лангаж,ограниченный определённым социальным контекстом. И в масштабедискурса также возможно очертить триаду: «дискурс-рамка + дискурспроизведение = дискурс».Развитие базовых положений семиотики и дискурс-анализа можно проследить от перспектив намеченных для этой дисциплины Ф. де Соссюром, через наработки пражской и копенгагенской лингвистическихшкол, к собственно анализу дискурса, ориентированному на описаниетекстов в их связи с социальными контекстами.В качестве наиболее общей теоретической рамки, позволяющей выстраивать систематическое описание дискурсов, может быть использована трехуровневая конструкция Ч.

У. Морриса, включающая три аналитических измерения: семантику (отношения между знаками и обо-61значаемыми объектами), синтактику (отношения между знаками) ипрагматику (отношения между знаками и ситуацией их порождения).62Глава 2. Теоретико-методологические основаниядискурс-анализа образов государств§2.1. Образ как предмет анализаКак уже отмечалось выше, попытки определения понятия образ государства обычно предпринимаются одним из двух способов. Они либоописывают содержание этого понятия, перечисляя близкие по смыслутермины (представление, знак, символ и т. п.), либо определяют образчерез комплекс элементов, отражаемых в образе (экономика, география, культура, статус, действия и т. п.).

При этом, как уже указывалось,оба подхода имеют свои изъяны. В первом случае определения могутоказываться весьма расплывчатыми, во втором — слишком специфичными.В настоящей работе также ставится задача дать определение понятиюобраза. И ее решение отчасти представляет собой попытку синтеза двухуказанных подходов. Предлагается соотнести категорию образа сосмежными понятиями, но при этом не сводить его дефиницию к перечислению близких по смыслу (но не синонимичных) терминов, а задаться вопросом о том, как именно разные знаково-языковые структуры (образ, символ, миф, знак и фактура социальной действительности)соотносятся друг с другом. При этом начать предлагается не со специфических, насыщенных предметностью построений, а с некоторых общесемиотических концепций.Как уже отмечалось выше, понятие образ в широком смысле слова возникает вследствие метафорического насыщения «когнитивными»смыслами более узкого понятия визуального образа (изображения).

Отаком образе-изображении С. С. Аверинцев рассуждает, сопоставляяего с понятиями символа, знака и мифа. В статье о понятии художе-63ственного символа Аверинцев пишет следующее: «[Художественныйсимвол] — универсальная категория эстетики, лучше всего поддающаяся раскрытию через сопоставление со смежными категориями образа,с одной стороны, и знака — с другой. Беря слова расширительно, можно сказать, что символ есть образ, взятый в аспекте своей знаковости, ичто он есть знак, наделенный всей органичностью мифа и неисчерпаемой многозначностью образа.

Всякий символ есть образ (и всякий образ есть, хотя бы в некоторой мере, символ); но если категория образапредполагает предметное тождество самому себе (курсив — Ф.И.),то категория символа делает акцент на другой стороне той же сути —на выхождении образа за собственные пределы, на присутствии некоего смысла, интимно слитого с образом, но ему не тождественного»124.Несмотря на то что Аверинцев в приведенной цитате рассуждает лишьо визуальном образе-изображении125, уже здесь мы можем обнаружитьуказание на одно из ключевых свойств образа вообще. Это свойство —его самотождественность, т.е. непроизвольность.

В образе, в отличие отконвенциональных (условных) языковых знаков, планы содержания ивыражения оказываются взаимно обусловлены. И потому образ оказывается по своему устройству близок к иконическому знаку. (По Ч. Пирсу, иконический знак — знак, который обладает рядом свойств, присущих обозначаемому им объекту. Отношения между знаком и объектом— это отношения подобия; знак оказывается знаком просто в силу того, что ему «случилось быть похожим» на свой объект.126)Ю.

М. Лотман об сходстве образа с иконическим знаком пишет: «Сло124Аверинцев С. Символ художественный // Собрание сочинений. — Киев: Дух iЛiтера, 2006. — С. 386.125О структурном анализе образов-изображений см.: Барт Р. Риторика образа // БартР. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. – М.: Прогресс, 1989. – С. 297–318.126Усманова А.Р. Знак иконический // Постмодернизм: Энциклопедия. — Минск:Интерпрессервис, 2001.

— С. 290.64весное искусство начинается с попыток преодолеть коренное свойствослова как языкового знака — необусловленность связи планов выражения и содержания — и построить словесную художественную модель,как в изобразительных искусствах, по иконическому принципу. <...> Изматериала естественного языка — системы знаков, условных, но понятных всему коллективу настолько, что условность эта на фоне других, более специальных “языков” перестает ощущаться, — возникаетвторичный знак изобразительного типа (возможно, его следует соотнести с “образом” традиционной теории литературы).

Этот вторичныйизобразительный знак обладает свойствами иконических знаков: непосредственным сходством с объектом, наглядностью, производит впечатление меньшей кодовой обусловленности...»127.Действительное преодоление языковым знаком своей произвольностипринципиальным образом расходится с одним из упоминавшихся вышефундаментальных принципов структуралистского понимания природыязыкового знака, в соответствии с которым связь между означающим иозначаемым в знаке имеет произвольный характер128.

То есть при рассмотрении естественного языка, взятого во всей его целостности, объяснения непроизвольности знака-образа обнаружить нельзя. Однакоданный эффект непроизвольности все же может быть объяснен. Дляэтого необходимо обратиться не к тому, как знак функционирует вязыке в целом, а к тому, как он задействуется в том или ином дискурсе,т.е. в социально суженной речевой деятельности — в языке и речи, рассмотренных с точки зрения их погруженности в социальное.Социальная суженность дискурса предполагает наличие в нем ряда до127Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Об искусстве. – СПб.: Искусство–СПб., 1998.

– С. 65-66.128Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики // Труды по языкознанию. — М.: Прогресс, 1977. — С. 100.65полнительных конвенций (правил), которые отсутствуют в языке, рассмотренном независимо от социального контекста. Один из способовописания этих дополнительных конвенций — выделение их в дополнительную, вторичную семиологическую систему129, надстраиваемую надтрадиционной семиотической триадой «означаемое — означающее —знак», как это было сделано Бартом в случае с его моделью мифа. Обратившись еще раз к приведенным выше рассуждениям Ю.М. Лотманаоб образе как «вторичном изобразительном знаке», предпримем попытку схематически представить такую двухуровневую конструкциюдля образа (Рисунок 3).Рисунок 3. Образ как элемент вторичной семиологической системы.Рассмотренный с такой точки зрения, образ действительно оказываетсяиконичен, ведь образное означаемое обладает непосредственным сходством с образным означающим (с языковым знаком, над которым образное означаемое надстроено).

Указания на это мы находим, например, и у Р. Барта, который отмечает, что вторичная семиологическаясистема «есть идеографическая система в чистом виде, в ней формыеще мотивированы тем концептом, который они репрезентируют»130.Важно отметить, что первая и вторая знаковые системы не изолирова129Барт Р. Миф сегодня // Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. – М.:Прогресс, 1989. – С. 78.130Там же, с.