Диссертация (Проблемы эволюции от поэзии к прозе в творчестве И.С. Тургенева 1843–1847 годов), страница 12

Это заставляет читателя ощущать, что портрет остаетсянеполным, недоконченным и заставляет ждать продолжения. Оно вскоре следует, когда автор начинает описывать образ жизни Параши, ее привычки и обыкновения:То, подойдя к убогому забору,Она стояла по часам... и взоруТогда давала волю... но глядит,Бывало, всё на бледный ряд ракит.XIТам, — через ровный луг — от их селаВерстах в пяти, — дорога шла большая;И, как змея, свивалась и ползлаИ, дальний лес украдкой обгибая,Ее всю душу за собой влекла.62Озарена каким-то блеском дивным,Земля чужая вдруг являлась ей...И кто-то милый голосом призывнымТак чудно пел и говорил о ней.Таинственной исполненные муки,Над ней, звеня, носились эти звуки...И вот — искал ее молящий взорДругих небес, высоких, пышных гор...XIIИ тополей и трепетных олив...Искал земли пленительной и дальной;Вдруг русской песни грустный переливНапомнит ей о родине печальной;Она стоит, головку наклонив,И над собой дивится, и с улыбкойСебя бранит; и медленно домойПойдет, вздохнув...

то сломит прутик гибкой,То бросит вдруг... Рассеянной рукойДостанет книжку — развернет, закроет;Любимый шепчет стих... а сердце ноет,Лицо бледнеет… (I, 70–71).Взгляд оказывается не только выражением, отражением души, но и показывает ее устремленность к чему-то трансцендентному, далекому и экзотическому.

Эти описания дополняют друг друга и завершают облик героини, распложенный между глубоким внутренним миром, силой и врожденной красотойдуши, и миром мечты, тоской о какой-то особенной жизни. Мир реальный этотвзгляд будто бы «обходит», проходит мимо. Так создается портрет, представляющий собой своего рода точную конспективную «реплику» Татьяны Лариной: мечтательницы, чья мечтательность не просто вычитана из книжек, но естьпотребность сильной и красивой души, не удовлетворенной посредственнойдействительностью.63Этот взгляд, ищущий необычного, несбыточного, становится своего рода действующим лицом поэмы.

Он, собственно, и определяет все дальнейшиесобытия. Появление предмета любви героини отмечено ее взглядом, описанным как долгий и пристальный. Собственно, вся первая встреча размеченавзглядом Параши. Первое впечатление: «Параша смотрит на него, И смотрит,признаюсь, с большим вниманьем» (I, 74).

Затем, после краткого описания егоспящего, снова упоминается, что она продолжает на него смотреть, не может,очевидно, отвести глаз, оказывается «прикованной» к нему взглядом: «Парашасмотрит... он недурен, право» (I, 74). Краткий первый диалог между Парашей иВиктором описан не столько как обмен словами, сколько как обмен взглядами,слова «смотрит», «взглянул» «оглянулся», собственно, и обозначают эмоциональный рисунок произошедшей встречи:И отвечала: «Пятый» — а потомВзглянула на него; но он, нималоНе изменясь, спросил: «Чей это дом?»<…>С усмешкой посмотрел он ей в глаза —Потом ушел, пробормотав: «Comm’ça!»<…>И вслед она ему смотрела... ОнЧерез плечо внезапно оглянулся,Пожал плечьми…(I, 74–75).С одной стороны, изображение первой встречи как «встречи взглядов»вполне распространено. С другой — в тургеневской поэме такова единственнаявозможность завязки действия: мы именно сейчас понимаем, что взгляд девушки, блуждавший в поисках нездешнего, наконец встретил тот «предмет» из мира действительности, на котором он может остановится.

Мы узнаем позже, чтоэтот объект оказался ложным, но он единственный, что мог привлечь ее взглядв этой окружающей реальности. Эта остановка взгляда и означает избрание,влюбленность, завязку короткого сюжета. Благо, что он смог выдержать этот64взгляд, и в прямом, и в переносном смысле, и смог «ответить» ей взглядом.Именно то, что свидание описано как встреча, обмен, поединок, диалог взглядов, проявляет так и не высказанную мысль: почему собственно именно этотчеловек стал предметом любви Параши. Очевидно, именно он показался ей реальным воплощением того, что ее взгляд искал в далеких далях.Кульминация поэмы — следующий эпизод, визит Виктора в дом Параши. И этой кульминации сопутствует новый (в нашей терминологии — ситуативный) портрет героини:Она сидит близ матери... на нейПростое платье; но мы замечаемЗа поясом цветок.

Она бледнейВчерашнего, взволнована. За чаемХлопочет няня; батюшка моейПараши новый фрак надел; к окошкуПодходит часто: нет, не едет гость!А обещал... И что же? понемножкуЕе берет девическая злость...Ее прическа так мила, перчаткиТак свежи — видно, все мои догадкиНе ложны... «Что, мой друг, ты так грустна?»Спросила мать — и вздрогнула онаXXXVIIИ слабо улыбнулась... и идетК окну; садится медленно за пяльцы;И, головы не подымая, шьет,Но что-то часто колет себе пальцы.И думает: «Ну что ж? он не придет...»От тонкой шеи, слабо наклоненной,Так гордо отделялася коса...Ее глаза — читатель мой почтенный,Я не могу вам описать глаза65Моей слегка взволнованной девицы —Их закрывали длинные ресницы...Я на нее глядел бы целый век;А он не едет — глупый человек! (I, 80–81).С одной стороны, это портрет уже известной нам девушки, фиксирующий читательское внимание на знакомых деталях (например, на ней, как обычно, простое платье), но и одновременно новый, содержащий подробности, очевидно существовавшие ранее, но описанные только сейчас (поскольку ситуация,в которой находится героиня, привлекла к ним внимание): тонкая шея, «гордо»отделявшаяся от нее коса.

Эти новые детали вводят противоречие в характерегероини, конфликт двух начал — гордости и беззащитности — борьба междукоторыми и победа одного из которых определит то, как разрешится предстоящая сцена. И конечно, здесь присутствуют ключевые детали — глаза, в этот разприкрытые оказавшимися длинными ресницами. До сих пор о ресницах ничегоне говорилось, эта деталь возникла «метономически», для того, чтобы увидетьглаза уже как объект, в который предстоит не только вглядеться, но и влюбиться герою.Приближение развязки неизбежно отмечено решающим долгим взглядом Параши, который улавливает Виктор и именно его ощущает как знак своейпобеды, знак того, что он покорил сердце молодой девушки:Она глядит с задумчивым вниманьем,Не понимая сердца своего...И этот взгляд, и женский и ребячий,Почувствовал он на щеке горячей —И, предаваясь дивной тишине,Он наслаждался страстно и вполне (I, 81).Откладывание развязки, психологическое напряжение создается также спомощью портретов героев.

Взгляды Параши и Виктора долго не встречаются:когда он смотрит на нее, она опускает глаза, когда она смотрит на него, он66смотрит в сторону. Эта игра увенчивается, наконец, новой и решающей встречей взглядов:Шутя, скользит небрежный разговор;И вдруг глаза их встретились случайно —Она не тотчас опустила взор...И встала, без причины приласкаласьК отцу... ласкаясь, тихо улыбалась,И, говоря о нем, сказала: «он» (I, 82).На этом, собственно, завершается драма: Параша покорена и находитсяво власти Виктора. Остается неясен только авторский выбор (или выбор героя)в пользу одного из возможных способов, которым мужчина использует своювласть над доверившейся ему девушкой. Им может быть или адюльтер, или законный брак.

Сам автор указывает читателю на эту «развилку» в начале LIIIстрофы поэмы, «успокаивая» его, что ничего морально недозволенного и экстраординарного с героями не произойдет и, как минимум, добродетель Парашине пострадает:Читайте дальше, дальше, господа!Не бойтесь: я писатель благонравный.Шалил мой друг в бывалые года,Но был всегда он малый «честный, славный»И не вкушал — незрелого плода (I, 86).Поэтому закрепляющий и подтверждающий состоявшийся душевныйсоюз «долгий взгляд», которым обмениваются на прощание герои («Он ейшепнул с улыбкой: "До свиданья", / И, уходя совсем, из-за дверей /Он долгимвзглядом поменялся с ней» (I, 87)) не должен вызвать у невнимательного читателя опасений, а у читателя чуткого скорее вызовет разочарование.Почему реакция читателя, близкого автору, предполагается как разочарованная? Дело в том, что благополучное замужество Параши самим автором67воспринимается как развязка печальная.

Интересно, что и в этом случае никаких фактических «данных», подтверждающих эту несчастливость (никаких событий, поступков, которые бы говорили о том, что брак Параши и Виктора неудачен, несчастлив) не предъявлено. Скорее даже наоборот, их семейная жизньименно как течение событий выглядит скорее благополучной:Мой приходНапомнил ей о прежнем — и сначалаЕе встревожил несколько... онаПоплакала; ей даже грустно стало,Но грусть замужней женщины смешна.Как ручеек извилистый, но плавный,Катилась жизнь Прасковьи Николавны;И даже муж — я вам не всё сказал —Ее весьма любил и уважал (I, 91).Эта загадка достаточно просто разрешается: эта судьба, эта развязка неоправдала надежд лирического героя на какое-то более высокое предназначение.