Диссертация (Формирование толерантности в межличностных отношениях в детском и подростковом возрасте (на материале Кабардино-Балкарской Республики)), страница 16

Дробижевой посвящены социально-психологическим аспектам пределов межэтнической толерантности. Л.В.Скворцов и другие ставят вопрос онравственных, идейных, мировоззренческих и даже физиологических, гигиенических границах толерантного отношения человека к «другому».Обратим внимание на то, что «с отношением к «другому» мы постоянно соприкасаемся, фиксируя не только различные формы девиаций или поведения тех или иных маргинальных групп, но и просто сталкиваясь с другойточкой зрения, другим мнением, которые отличаются от наших собственных[Собкин В.С., 2004, с.5]. Известная фраза «есть только две точки зрения: одна– моя, другая – неправильная» лежит в основе противоречий, возникающих вконтексте взаимодействия с другим.

Однако толерантность не означает снисходительность [Beach, W.,1947], отсутствие возражений или безразличие кнесправедливости, а уважительное отношение к особенностям каждого человека [Ury, W., 1999, р.127.]. Толерантность не предполагает «уступку или потворство всякой … позиции, это отнюдь не …индифферентность к любымвзглядам и действиям, как и не смирение перед…злом. Не может быть согла80сия между правдой и ложью, добром и злом. Искусственное стремление добиться полного «согласия» неизбежно обернется еще большим злом» [Толерантность…, 2004, с.15].Причины возникновения интолерантности видятся в том, что «психикачеловека содержит инстинкты самосохранения и сохранения своего потомства, в соответствии с которыми происходит деление окружающих людей на«своих» и «чужих». В силу этих инстинктов человек лоялен к «своим» и подозрителен (часто враждебен) к «чужим».

Это естественно и необходимо длявыживания человека в окружающем его мире.В то же время в процессе взросления человек усваивает нормы и ценности своей ближайшей культурной среды – так происходит его становлениекак представителя определенной человеческой общности. Но данный процесс протекает сложно и противоречиво: с одной стороны, человек осознаетсвое положение среди похожих на него людей и вырабатывает толерантноеотношение к ним, а с другой – он осознает и свою индивидуальность и неповторимость. В этой ситуации проблема заключается в том, чтобы в каждомконкретном случае определить степень толерантности и не утратить при этоминдивидуальность. Для решения этой задачи необходимо определить пределы, границы толерантности, принятые в культуре [Толер.

сознание и формир.толер. отношений, 2002, с. 28].Тот факт, что существуют пределы, за которыми призыв к толерантности становится неуместным, даже опасным, признается многими. Разногласия связаны с выяснением того, где проходит эта граница [MendusS.,1989,1999; Williams S. M. & Waldron J.,2008] и возможно ли вообще определить тот предел, за которым запускаются механизмы интолерантности.Рассуждая о границах свободы и толерантности, обращается внимание напротиворечия, которые могут возникнуть между индивидуальными и общественными ценностями [Cohen-Almagor, R.,1994].М. Ворнок в статье «Границы толерантности» предлагает доверитьсясвоим чувствам, интуиции при оценке того или иного явления как терпимого81или нетерпимого.

По сути, речь идет о принципе симпатии и антипатии. Однако «критерий невыносимости может как безразмерно расширить круг явлений, которым будет отказано в толерантности, так и неоправданно сузитьего. Для одного человека «невыносим» рабский труд негров на плантациях, адля другого – цвет кожи этих людей» [Ворнок М., 2002, с. 47].Психологическими механизмами, обеспечивающими принятие субъектаиной культурной принадлежности являются развитая идентичность личности,устойчивый образ его Я-концепции и способность отождествлять себя со значимыми другими. При наличии этих условий, «инаковость» субъекта взаимодействия не представляется как вызывающая опасения. Очевидно, что пределы (границы) толерантности существуют. Их не следует игнорировать и с ними необходимо считаться.

Не всегда эти пределы являются адекватными и оптимальными для раскрытия психологического пространства взаимодействия,бесконфликтного общения. Значительная часть деструктивных конфликтовразвертывается именно в силу неадекватного построения границы толерантности – интолерантности, допустимого/недопустимого в актах поведения. Так,М.С. Мириманова приводит пространственную модель соотношения зон«мирных отношений», толерантности и интолерантности, т.е. недопустимогово взаимоотношениях, по существу, резко ограничивающего психологическоепространство взаимодействия [Мириманова М.С., 2001].

Именно это ограничение реального конструктивного взаимодействия, включая общение, и приводит к возникновению актуального конфликта, когда одно и то же психологическое пространство поведения одним человеком рассматривается как недопустимое, а другим – как допустимое. Толерантное пространство – это в психологическом плане зона потенциального конфликта, в этой зоне нередко обасубъекта взаимодействия рассматривают некоторую форму поведения в однойи той же негативной модальности, но, тем не менее, как «все еще допустимуюпри учете ряда обстоятельств», т.е. условно допустимую.Насколько допустимо интолерантное отношение?Ответ мы находим у И.А.Ильина. Он использовал термин «заставле82ние» как вид волевого воздействия на человека, используемый для того, чтобы вынудить сделать что-либо или прекратить какую-либо деятельность.

Заставление следует применять в том случае, когда уговоры и убеждения неведут к ожидаемым результатам. И.А. Ильин различает два вида заставления– психическое и физическое. Психическое заставление направлено на достижение самоизменения через внешнее понуждение и воздействие на мотивыповедения человека, физическое связано с принуждением к изменению человека силой. Заставление преследует цель совершения поступков самим человеком или же другим лицом. Когда требуемые поступки совершает кто-тодругой, то они не являются подлинными.

Подлинность поступка определяется самостоятельностью действий и независимостью мотивов. Физическоепринуждение может лишь помешать совершению злодеяния и не позволитьзлой воле вылиться в соответствующий поступок. «Физическое понуждение»– термин, означающий физическое заставление [Ильин И.А.,1993].Вместе с тем И.А. Ильин ясно представлял недостаточность волевоговоздействия для того, чтобы вызвать истинную любовь и веру.

Любые запреты, принуждения и угрозы порождают лишь лицемерную любовь и веру, поскольку внешнее давление может вызвать видимость подчинения. Тольколичностное включение понуждаемого может привести в действие его духовные силы. Закономерность, связанная с тем, что низшая духовная сила подчиняется высшей, может или актуализировать ее, или же остановить изнутри.Со всей очевидностью утверждается, что внешняя сила физического принуждения и сила духа – абсолютно гетерогенны и чужеродны друг другу. Эторазные силы, и принадлежат они разным сферам.Согласно И.А. Ильину «заставление» – это родовое понятие по отношению к «насилию».

Жертва для насильника является лишь средством удовлетворения своего интереса или похоти. Обращаясь к своей жертве, он могбы сказать: «Ты не автономный дух, а подчиненная мне одухотвореннаявещь, ты во власти моего произвола».Всякое ли использование силы к «несогласному» можно считать наси83лием?Ключ к пониманию этого вопроса дает И.А.Ильин: «Насильник нападает, пресекающий отражает.

Насильник требует покорности себе самому;понудитель требует повиновения духу и его законам. Насильник презираетдуховное начало в человеке; понудитель чтит его и обороняет» [ИльинИ.А.,1993].Насилие является предосудительным заставлением, которое исходит иззлой души или же направленное на зло. Оно противолюбовно, противодуховно и может быть как психологическим, так и физическим, используемымкак по отношению к другим, так и по отношению к себе.Вместе с тем И.А. Ильин утверждал, что «тело человека не выше егодуши и не священнее его духа; оно совсем не есть неприкосновенное святилище злобы или неприступное убежище порочных страстей.

Тело злодея естьего орудие, его орган; оно не отдельно от него; он в нем присутствует, он внего влит и через него изливает себя в мире. Его тело есть территория егозлобы, и эта духовно опустошенная территория отнюдь не экстерриториальна для чужого духа. Благоговейный трепет перед телом злодея, не трепещущего перед лицом Божиим, противоестественен» [Ильин И.А., 1993, с. 35].Он указывал на неизбежность принятия духовного компромисса человеком, решившимся осуществить физическое пресечение зла.

Это и понятно:толерантность находится в органичной взаимосвязи с совестью и честью.К какому компромиссу может прийти человек, стремящийся к сохранению нравственности и при этом пресечь злодеяние?Данную проблему И.А.Ильин рассматривал на двух уровнях – теоретическом и практическом. На практическом уровне основное значение придается способности морального сознания совместить высочайшую требовательность к человеку с терпимостью и трезвостью, когда дело доходит доконкретных результатов и жизненных ожиданий. Поскольку ни человек, ниусловия его жизни не являются идеальными, то и говорить об абсолютнойнравственной чистоте и безупречности кого-либо не приходится (кто без гре84ха – пусть первым кинет камень).

Речь, скорее всего, идет о золотой серединеи минимальном допущении зла.Рассматривая проблему на теоретическом уровне, И.А. Ильин утверждал, что убийство любого человека не может быть названо нравственнымпоступком. Весь трагизм ситуации как раз и заключается в том, что из неенет идеального исхода и нравственного ответа на вопрос, должен ли человек,считающий себя нравственным, применять или не применять силу в борьбе сагрессивным внешним злом.

Применять или не применять силу решает самчеловек и зависит это от степени его зрелости и сознательности, посколькуна практике пресечение зла – всегда исключительное деяние.И.А. Ильин признавал, что нравственный человек вынужден иногда совершать неправедные поступки. Он берет бремя внешней борьбы со злом насвои плечи, ответственность за свой поступок и даже, может быть, вину занего.