viktor_frankl_osnovy_logoterapii (Франкл В.Э. Основы логотерапии. Психотерапия и религия.), страница 8

В области философии психологизм был преодолен критически­ми методами феноменологии; в области психотерапии психологизмдолжен быть теперь преодолен с помощью метода, который мы будемназывать логотерапией. Логотерапией ставится задача, которую мыописали как «психотерапию в духовных терминах». Логотерапия дол­жна дополнить психотерапию; т. е.

она должна заполнить пустоту, окоторой мы упоминали. С использованием логотерапии мы имеемнеобходимое оснащение для трактовки философских вопросов в их35Основы логотерапиисобственной системе отсчета и можем предпринять объективное об­суждение духовных мучений человека, страдающего психическимирасстройствами.Логотерапия не может и по природе вещей не ставит своей цельюзаменить психотерапию, но лишь дополняет ее (и то лишь в особыхслучаях). De facto ее цели не являются новыми, а ее подход практико­вался и ранее, обычно неосознанно. Однако мы здесь проверяем воз­можность применения логотерапии de jure и стремимся определить,в каких случаях и в какой степени она желательна. В целях проясне­ния мы должны исследовать вопрос методически и прежде всего от­делить логотерапевтические факторы от психотерапевтических.

Этодолжно быть сделано в целях анализа, но, поступая таким образом,мы не должны забывать, что в психиатрической практике оба факто­ра неразрывно связаны друг с другом; они, так сказать, сливаютсяодин с другим в работе с пациентом. В конечном счете интересы пси­хотерапии и логотерапии, а именно психические и духовные аспектычеловека, представляют неделимое единство.В принципе, однако, приходится признать тот факт, что духовныеи психические аспекты человека должны рассматриваться по отдель­ности; они представляют сферы существенно различные.

Ошибкапсихологизма состоит в произвольной подмене одной ориентациидругой. Психологизм ведет к смещению оснований дискуссии. Избе­жать этого в области психотерапевтического лечения и таким обра­зом окончательно очистить психотерапию от психологизма - цель иреальная задача логотерапии.Здесь, в заключении этой главы, мы хотели бы обратить психоло­гизм против него самого и нанести ему поражение его же собствен­ным оружием. Повернув острие пики, мы хотим применить методыпсихологизма к нему самому, исследуя его собственный психогене­зис, т.

е. лежащие в его основе мотивы. Какова же его скрытая основ­ная установка, его тайная тенденция? Наш ответ таков: тенденция кобесцениванию. В любом данном случае его усилия оценить интел­лектуальное содержание психических актов в действительности ока­зываются усилиями, направленными на его обесценивание. Он все­гда стремится демаскировать. Он избегает любых вопросов о валид­ности - в религии, в художественной или даже научной областях посредством уклонения от области содержания к области действия.36Доктор и душа: от психотерапии к логотерапииТаким образом, психологизм в конечном счете бежит от сложностивопросов, требующих познания, и задач, требующих решения; он бе­жит от реальностей и возможностей существования.Повсюду психологизм не видит ничего, кроме масок, настаивая, чтоза этими масками находятся всегда только невротические мотивы.

Ис­кусство есть, по его утверждению, в конечном счете не что иное, какбегство от жизни или от любви. Религия - это просто страх примитивно­го человека перед космическими силами. Все духовные творения оказы­ваются «просто» сублимациями либидо или, в других случаях, компен­сациями чувства неполноценности или средствами для достижения чув­ства безопасности. Великие творцы в области духа оказываются простоневротиками. Будучи проведенными через такой курс «разоблачения»психологизмом, мы можем с полным удовлетворением заявить, что Гетеили Августин, например, были «реально только» невротиками. Такойподход не видит явлений такими, какими они существуют в реальности,и потому реально не видит ничего.

Если какое-то явление в одно времявыступало в качестве маски или где-то служило средством для достиже­ния какой-то цели, то разве оно навсегда становится маской или не пред­ставляет ничего иного, кроме средства для достижения цели? Разве ни­когда не бывает ничего непосредственного, оригинального?Индивидуальная психология проповедует мужество, но она, повидимому, забывает о смиренности, которая должна сопровождатьмужество.

Смиренности перед лицом духовных сил, духовной реаль­ности, природа и ценности которой не могут быть просто психологи­чески спроецированы в психологическую плоскость. Смиренность,если она подлинная, определенно является признаком внутреннейсилы в такой же степени, что и мужество.«Разоблачающая» психотерапия, подобно любому психологизму,избегает заниматься проблемами философской и научной валиднос­ти.

Например, один психоаналитик в ходе частной дискуссии атако­вал непсихоаналитическое мнение другого психотерапевта и осудилего, утверждая, что оно было обусловлено «комплексами» его оппо­нента. Когда ему заметили, что использование данного непсихоана­литического метода привело к излечению пациента, он заявил, что«излечение» было на самом деле еще одним из симптомов пациента.Посредством подобного рассуждения можно избежать любой объек­тивной дискуссии и научных дебатов.37Основы логотерапииПсихологизм, таким образом, является излюбленным убежищемтех, кому присуща тенденция к обесцениванию. Но, на наш взгляд,психологизм представляет частный аспект более общего феномена,состоящего в следующем: конец девятнадцатого и начало двадцатогостолетия полностью исказили образ человека акцентированием мно­гочисленных ограничений, налагаемых на него и делающих его яко­бы беспомощным.

Человека стали представлять как ограниченногобиологическими, психологическими и социологическими факторами.Внутренне присущая человеку свобода, которая сохраняется вопрекивсем этим ограничениям, свобода духа вопреки природе осталасьнезамеченной. И, однако же, именно эта свобода является тем, чтосоставляет подлинную сущность человека. Таким образом, наряду спсихологизмом мы получили также биологизм и социологизм,1 кото­рые все вместе соучаствовали в создании карикатуры на человека.Вполне естественно, что в ходе интеллектуальной истории сформи­ровалась реакция на эту натуралистическую позицию. Представите­ли этой контрпозиции привлекли внимание к фундаментальным фак­торам человеческого бытия; они акцентировали свободу человека пе­ред лицом препятствий, создаваемых природой.

Неудивительно, чтоглавный фактор - способность быть ответственным - наконец был воз­вращен в центр нашего поля зрения. Другой основной фактор - спо­собность быть сознательным - явился, по крайней мере, тем, что немогло быть проигнорировано психологизмом.Заслугой экзистенциальной философии является то, что она про­возгласила существование человека как форму бытия sui generis.1Так,например, Ясперс называет бытие человека бытием «решающим»: ононе есть нечто, что просто «есть», но есть нечто такое, что сначаларешает, «что оно такое».

Это утверждение подчеркивает факт, кото­рый в общем давно понимался, хотя и не всегда принимался. И толь­ко после того как он был признан, этическое суждение о поведениичеловека стало вообще возможным. Потому что когда человек проти­вопоставляет себя ограничениям природы, когда он «занимает пози­1Генеалогия всех этих идеологий такова: отец психологизма, биологизма и социо­логизма - натурализм. От так называемой инцестуозной связи между биологизмом исоциологизмом происходит коллективный биологизм. Другим аспектом коллективногобиологизма является расизм.2 Своего рода, своеобразный (лат.).38Доктор и душа: от психотерапии к логотерапиицию» по отношению к ним, когда он перестает покорно и слепо под­чиняться ограничениям, налагаемым биологическим (раса), социо­логическим (класс) или психологическим (характерологический тип)факторами, - только тогда его можно оценивать с точки зрения мора­ли.

Смысл понятий, подобных понятиям достоинства и вины, появля­ется или пропадает в зависимости от нашей веры в подлинную способ­ность человека не просто принимать как судьбой поставленные грани­цы все вышеупомянутые ограничения, но вместо этого рассматриватьих как вызов ему самому формировать свою судьбу и свою жизнь.Таким образом, человек, принадлежащий к данной нации, оче­видно, не имеет тем самым ни вины, ни заслуги. Его вина началасьбы только в том случае, например, когда он не культивировал бы всебе специальные таланты данной нации, или не содействовал быразвитию национальных культурных ценностей; в то время как он имелбы заслуги, если бы он преодолевал в себе определенные характеро­логические слабости своей нации в процессе сознательного самооб­разования.