Диссертация (Эмигрантский период в жизни и творчестве Льва Тихомирова), страница 13

«пересмотр наших социальных и политических взглядов», «развитие русской мысли, науки, особенно в столь отставших областях социальной и политической, изучение страны, обновление русского образования, развитие и упорядочение прессы, «законный прогресс», «ознакомление с Россией, её историей, её настоящим положением». «Весьма многие из этих пожеланий и частностей программы Л.А. Тихомирова весьма верны…» - сознаётся Пётр Лаврович²¹¹.

Расхождение происходит лишь по одному пункту: принятие Тихомировым русского самодержавия. Для Лаврова самодержавие уже давно

«вне критики» и тот, кто ему служит «чужой». Поэтому Лавров отказывается видеть логическую связь взглядов Тихомирова-народовольца с Тихомировым-монархистом. Сколько бы Тихомиров не уверял о себе, что он

«собственно нисколько не изменился»; что «на его революционизме лежал уже отпечаток положительности»; что его даже «в революционной среде отличали вполне сложившиеся идеи общественного порядка и твёрдой государственной власти»; что его мысль пошла только дальше и глубже», чем мысль его товарищей; что он «не отказался от своих идеалов общественной справедливости: они стали только стройней и ясней»; что он

«один из немногих, кто не боится дать себе отчёт в своём опыте и в своих

ощущениях»; что он обращается к совести и к разуму»; что он «всё и всегда отдавал и теперь готов отдать за то, что он считает истиной» ²¹², - для Лаврова никогда не соединяться два, для него, взаимоисключающие принципа: монархия и прогресс.

Не меньшее разочарование Тихомирова вызвало «Открытое письмо» Серебрякова²¹³, из которого, по словам Тихомирова, следовало, что он «был всегда ничтожностью, руководимой великими товарищами и немедленно павшей из страха пред правительством, как только не стало означенного руководства» ²¹⁴. Все эти выпады были для Тихомирова стали совершенно неожиданными. Тот же Серебряков, по словам Тихомирова, ещё недавно говорил ему: «Что скромничать! Вы сами знаете, что вы единственный человек, способный сказать новое слово» ²¹⁵. Открытое письмо Серебрякова было получено Тихомировым 4 сентября. А ещё накануне Тихомиров письменно обращался к нему, отметив в частности: «Вы один из немногих бывших товарищей, с которым мои сношения ещё не порвались. Поэтому я именно вам должен высказать, что люди, знающие, что никто не может быть более честным, нежели я, обязаны опровергнуть клевету, особенно если она прямо или косвенно опирается на их имена и их борьбу против меня» ²¹⁶.

Таким образом, произошёл разрыв с эмигрантской колонией. Тихомиров окончательно убедился в том, что ближайшее окружение не готово менять свои взгляды. Однако, Лев Александрович не терял надежды, что будет услышан. Тихомиров разослал свою брошюру отдельным правительственным лицам, а так же в либеральные и правительственные издания. Брошюра Тихомирова была опубликована в № 214 «Московских

²¹² Там же. С. 5-6.

²¹³ Серебряков Э.А. Открытое письмо Льву Тихомирову (автору «Почему я перестал быть революционером»). Женева. 1888.

²¹⁴ Почему я перестал быть революционером? // Тихомиров Л.А. Россия и демократия. М., 2007. С. 62.

²¹⁵ Там же.

²¹⁶ Воспоминания. Лев Тихомиров. М., 2003. С. 288.

ведомостей» 2 августа 1888 г. 7 августа 1888 г. Тихомиров отправил письмо В.К. фон Плеве, в котором объявлял себя «убеждённым человеком порядка, сторонником исключительно мирного развития и почитателем твёрдой монархической власти». В письме Лев Александрович в очередной раз акцентировал внимание том, что расхождение с революционерами во взглядах началось давно, но «переворот этот назревал в течение долгих лет». Опасаясь, что его обращение будет истолковано как подхалимство перед власть имущими, Тихомиров не преминул указать, что посвятит свои силы

«уяснению и укреплению здоровых политических идей» независимо от того, как к нему «будет относиться русское правительство» ²¹⁷.

Так начались долгие месяцы ожидания Тихомировым своей участи. 26 августа 1888 г. Лев Александрович в первый раз за весь эмигрантский период решил посетить русскую православную церковь в Париже. К Богу Тихомиров пришёл раньше. По его собственному признанию, к вере его привела болезнь сына. В течение нескольких лет он часто посещал католические костёлы, однако, опасался появиться в посольской русской церкви в Париже. Только уже после написания брошюры «Почему я перестал быть революционером?» и отправки её русскому правительству Тихомировым был преодолён последний барьер, и он вернулся уже в лоно родной церкви. 30 августа Тихомиров отправил письмо директору Департамента П.Н. Дурново с просьбой о разрешении вернуться в Россию. 12 сентября 1888 г. Лев Александрович подал Императору прошение о помиловании. Описывая государю долгий путь своей эволюции, Тихомиров отмечает высокое значение монархической власти в России: «Я понял, какое драгоценное сокровище для народа, какое незаменимое орудие его благосостояния и совершенствования составляет Верховная Власть, с веками укреплённым авторитетом. И горькое раскаяние овладело мною» ²¹⁸.

²¹⁷ Там же. С. 282-283.

²¹⁸ Там же. С. 303.

Интересно, что планы Тихомирова вызывали раздражения как у революционных, так и охранительных сил. Каждый пытался истолковать поведение Льва Александровича на свой лад. 21 августа 1888 г. в № 1762 «Cri du People» за подписью Светлова была помещена статья «L'apostsie de Tikhomirov», в которой автор сообщал о том, что Тихомиров был куплен и доносил на товарищей. 20 сентября он отмечает в своём дневнике: «Под влиянием криков против меня я часто спрашиваю себя: чиста ли действительно моя совесть? Экзаменую её, рассматриваю и получаю один ответ: я поступил, как должен был поступить, я поступил по глубокому убеждению; я был прав, и я не мог, не имел права молчать об изменении своих мнений» ²¹⁹.

В «Русском вестнике» в номерах 9 и 11 вышли две остро критические статьи, направленные против принятия русской властью любых творческих идей со стороны Тихомирова. «С таким нравственным закалом, - пишет автор статьи, - с таким позорным прошлым этот бывший атаман шайки политических убийц наблюдает теперь на берегах Сены действия своих бывших единомышленников и собирается служить России какою-то созидательной работой. В своей наглости он даже даёт советы правительству и обществу» ²²⁰. С одной стороны, Тихомирову не доверяли, с другой – боялись внимания к нему со стороны власти, воспринимали его как конкурента. Слухи о будущей карьере Тихомирова в России разрастались до неимоверных размеров. « …О признании Тихомирова государственной властью не может быть и речи, - пишет автор очередной статьи о Тихомирове в «Русском вестнике», - о занятии преступником, случайно не попавшим на виселицу, такого поста, как редактор «Московских

²¹⁹ Там же. С. 288, 307.

²²⁰ Житель.[Дьяков А.А.] Повинная террориста // Русский вестник. СПб., 1888. № 9. С. 368-374.

ведомостей» и о его сотрудничестве в такой газете, как «Новое время», весьма естественно, никто никогда не помышлял» ²²¹.

Тихомиров очень болезненно реагировал на статьи в «Русском вестнике», тем более что автор статей недвусмысленно указывал на причастность Тихомирова к убийству Александра II, а это могло, естественно, оказать влияние на определение дальнейшей участи Тихомирова. Лев Александрович писал Новиковой: «Никогда бы я не подумал, что Русск[ий] В[естник] может нападать на человека за то, что тот кается. Это что-то странное. И почему он меня называет убийцей? По намёкам Жителя сдаётся, что будто речь идёт о 1-ом марта. Если так, Русск[ий] В[естник] плохо осведомлён. Я не принимал никакого участия, ни в организации, ни в исполнении этого… дела. Я даже боялся его; конечно я, как впрочем все тогда, был вполне уверен, что Государь не может погибнуть от этих покушений; но самое покушение должно было расстроить все мои планы радикальной агитации в обществе… могу сказать, не только не устраивал покушения, но даже не желал его… Ужасное время! Вспоминать его – это как ножом полосовать себя, и хуже всего – не лично, а именно как человека известного слоя, п.ч. – я, впрочем уже высказал своё убеждение в своей брошюре: террор является как следствие безнаказанности революционной» ²²².

Критическая статья против Тихомирова появляется в либеральной газете «Новости». «Холуи либералишки! – записывает Тихомиров 28 октября в своём дневнике. - И такая же сволочь, как эмигранты, такая же манера лгать» ²²³. Тихомиров обращается в письме к Новиковой: «А как меня сегодня отделали «Новости», не называя, впрочем, по имени, а под

²²¹ Опять раскаявшийся террорист // Русский вестник. СПб., 1888. № 11. С. 349.

²²² РГАЛИ. Ф. 345. Оп. 1. Д. 750. Л. 142-142 об., 143 об.

²²³ Тихомиров Л.А. Воспоминания. М., 2003. С. 313.

обозначением «экс-нигилиста» Московских ведомостей. Ругают не на жизнь, а на смерть» ²²⁴.

Действия Тихомирова особенно разозлили шефа заграничной охранки Петра Рачковского, который рассчитывал самостоятельно доставить Тихомирова в Россию как особо опасного преступника «без каких-либо договоров с ним». В своих письмах на имя Дурново Рачковский с раздражением указывал, что «новая выходка Тихомирова направлена к созданию себе особого политического положения взамен того, которое он утратил» ²²⁵. «Тихомиров по свойствам своей натуры… - писал Пётр Рачковский в сентября после встречи с Тихомировым, - от политики всё равно не отстанет… Мне он, например, лично заявил, что Россия (где, как он выражается «намутил много революций») может быть спасена (!) не деятельностью государственных органов и даже не декламациями, а организацией в ней новой самостоятельной группы в самодержавном смысле и с философской подкладкой, на что он и хотел бы употребить свои блистательные способности²²⁶.

В тоже время Рачковский рассчитывал использовать Тихомирова в своих целях, попросив его составить записку «О мерах к уничтожению вредного влияния эмиграции на учащуюся молодёжь». Тихомиров, однако, понял задачу Петра Ивановича со свойственной ему основательностью и, фактически, отразил в записке целую программу перевоспитания революционной интеллигенции. «Вопрос, вами возбуждаемый, по мне, - указывает Тихомиров, - составляет лишь один из элементов в общей задаче умиротворения умов, которая, в свою очередь, вся по мне, сводится к росту и развитию идей». В этой записке Лев Александрович предлагал создавать салоны с благонамеренными людьми, которые могли бы привлечь учащуюся

²²⁴ РГАЛИ. Ф. 345. Оп. 1. Д. 750. Л. 141.

²²⁵ ГАРФ. Ф. 102. Д-3. 1888. Д. 545. Ч. 1. Л. 60, 65.

²²⁶ Опять раскаявшийся террорист // Русский вестник. СПб., 1888. № 11. С. 349.

заграницей молодёжь, препятствуя попаданию её под влияние революционной интеллигенции. Тихомиров считал, что столь активное развитие революционных идей происходит вследствие недостаточного развития положительной идеологии. Молодёжь заграницей в особенности подвержена воздействию революционных идей, так как, предоставленная сама себе, она быстро оказывается подхвачена политической эмиграцией. Опираясь на личный жизненный опыт, Тихомиров считал, что «стоит вывести молодого человека из замкнутого мира эмиграции, стоит его лишь поставить лицом к лицу с действительной французской жизнью, чтобы дать ему множество способов понять нелепость и узость революционных идей» ²²⁷. Рачковский отнесся к предложениям Льва Александровича скептически, посчитав Тихомирова «крайне несостоятельным» для положительной работы²²⁸.

Критика Тихомирова проводилась в французской прессе. Все эти нападки Тихомиров фиксирует в своём дневнике. 29 октября: «В “Matin” появилась статья обо мне – «Revolutionnaire repentant», которому-де за это дали работу в «Нов. времени» и «Моск. ведомостях»». 30 октября: «Получил от Savin’a статью «Matin» и ещё другую, подлейшую, в «Cosmopolite». Не знаю, что и делать: рассказывает, будто бы я участвовал в убийстве государя 1 марта 81 г». 3 ноября: «Кампания против меня в газетах «Liberte», «Gazette de France», «Soir» ²²⁹.

Были, однако, и положительные отзывы о Тихомирове, например, в газетах «Московские ведомости», «Гражданин» и «Южный край». Особенно доволен был Тихомиров откликом известного консервативного публициста Говорухи-Отрока. 30 августа 1888 г. Тихомиров записывает в дневнике:

²²⁷ Тихомиров Л.А. Воспоминания. М., 2003. С. 322, 325.

²²⁸ ГАРФ. Ф. 102. Д-3. 1888. Д. 545. Ч. 1. Л. 90-92 об.

²²⁹ Там же. Тихомиров Л.А. Воспоминания. М., 2003. С. 314-315.

«Померанц дал «Южный край» со статьёй Говорухи-Отрока о моей брошюре: прекрасно срезюмирована её суть» ²³⁰.