Диссертация (Литературное наследие митрополита московского Даниила в идейно-политической борьбе первой половины XVI века), страница 11

⁶ ПСРЛ. Пг., 1921. Т. 24. С. 222.

этого собора сохранились в виде записей, которые, по предположению Е.Е. Голубинского, мог сделать впоследствии сам Даниил¹.

Собор проходил в княжеских палатах в присутствии членов княжеской семьи и многочисленных церковных иерархов². Допрос вел сам митрополит. Первое возложенное на Максима обвинение состояло в том, что он внес ере- тические исправления в богослужебные книги³. Другие обвинения носили явно политический характер. Второе обвинение касалось критики права на автокефалию, которую получила русская митрополия. «Да ты же, Максим, – восклицал Даниил, – говорил многим здесь в Москве: великому князю и мит- рополиту кличют многолетие и еретиков проклинают, зане же творят не по писанию, ни по правилом, а митрополит поставляется своими епископы на Москве, а не в Царьграде от Патриарха» ⁴.

Согласно летописи, наказание было определено самим великим князем, который «старца Максима Грека послал в заточение во Иосифовъ мона- стырь» ⁵. Условия содержания узника в монастыре были подробно изложены самим митрополитом в послании к волоколамскому игумену Нифонту (Кор- милицыну) от 24 мая 1525 г. «И заключену ему быти в келье молчательно, – пишет Даниил, – и не выходить из нее, […] чтобы не беседовал ни с кем – ни с церковными, ни с мирянами, ни с мнихами того же монастыря, ни с други- ми; не писать послания, не получать их, не учить никого, ни с кем не иметь дружбу, в молчании сидеть и каяться о своем безумии и еретичестве» ⁶ . Осужденный лишался права на причастие и мог читать только узкий круг бо- гослужебных книг, сочинений отцов Церкви и житий святых.

¹ Голубинский Е.Е. Указ. соч. Т. 2. 1-я пол. С. 712.

² Прение Даниила, митрополита Московского и всея Руси с иноком Максимом Святогорцем // ЧОИДР. М., 1847. № 7. Отд. 2. С. 1.

³ А именно: он внес исправление в одну из служб Цветной Триоди, и там, где читается о Христе «седе (седяй) одесную Отца» записал вместо этого: «седев (седел) одесную Отца». Таким образом, Максима обви-

нили в том, что он «седение» Христа одесную Отца считает «мимошедшим», прошедшим, и таким образом

провозглашает очевидную ересь. (Прение Даниила, митрополита Московского и всея Руси с иноком Макси- мом Святогорцем. С. 1).

⁴ Судные списки Максима Грека и Исаака Собаки. М., 1971. С. 121 – 125.

⁵ ПСРЛ. Т. 26. М.; Л., 1959. С. 313.

⁶ Цит. по: Синицына Н.В. Максим Грек. С. 165.

На соборе 1531 г. над Максимом состоялся еще один суд. В качестве главного обвинения на этот раз обвинения выдвигались изменнические от- ношения Максима с Турцией. По итогам собора было решено оставить узни- ка в заточении, однако, в 1530-е гг. он был переведен в Тверь, где его поло- жение несколько улучшилось¹. В результате Максим Грек был освобожден только в 1547 г. по просьбе восточных патриархов. Умер книжник в декабре 1555 г.

Другим врагом митрополита был Вассиан Патрикеев². Известный свои- ми язвительными нападками на Иосифа Волоцкого и его идеи, Вассиан изна- чально попадал в спиок главных врагов Даниила. После смерти Иосифа и вплоть до 1531 г. полемическое противостояние Вассиана и Даниила заклю- чалось в создании редакций Кормчей, которая по-разному определяла права монастырей на владение селами ³ . Кроме этого, Вассиан продолжал вести весьма агрессивную литературную полемику и не боялся распространять идеи, которые ревностные иерархи 1520-х гг. явно сочли за вольнодумство.

Долгое время Вассиан был близок ко двору Василия III. Это объясняется тем, что до определенного времени князь не хотел расставаться с идеей секу- ляризации и нуждался в своего рода «идеологе» этой программы. Только близость ко двору спасла Вассиана от осуждения и ссылки вместе с Макси- мом Греком в 1525 г. Когда же такое покровительство исчерпало себя, Дани- ил не упустил возможности в кратчайшие сроки устранить вольнодумца.

В 1531 г. на церковном соборе Вассиан был осужден. В «Судном деле» ему предъявлен целый ряд серьезных обвинений в нарушении порядка со- ставления Кормчей, пренебрежении памятью русских святых, ереси, а также

¹ Там же. С. 185.

² Об иноке Вассиане (Патрикееве) см.: Хрущов И.П. Князь инок Вассиан Патрикеев: Историко- литературный очерк. Б. м., б. г; Казакова Н.А. Вассиан Патрикеев и его сочинения. М.; Л., 1960; Она же. К

изучению Кормчей Вассиана Патрикеева // ТОДРЛ. 1974. Т. 28. С. 345 – 349; Плигузов А.И. Кормчая Васси-

ана Патрикеева // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1988.

³ См.: Плигузов А.И. Противостояние митрополичьей и вассиановской Кормчих накануне судебных заседа- ний 1531 г. // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1985; Павлов

А.С. О кормчей князя-инока Вассиана Патрикеева // Ученые записки Казанского университета по отделению историко-филологических и политико-юридических наук. Вып. II. Казань, 1866.

участии в создании «еретических» переводов Максима Грека¹. После собора Вассиан был заключен в Волоколамский монастырь, где и скончался предпо- ложительно после 1532 г.² Рассматриваемые события фактически стали фи- нальным актом активной публицистической полемики, продолжавшейся бо- лее трех десятилетий.

ж) Церковно-государственные отношения. К середине XV в. русская церковь обрела автокефалию. Однако, после отделения литовских епархий в 1458 г. московская митрополия оказалась в пределах Московской Руси, и, потеряв связь с Константинополем, стала значительно более зависимой от политики Московских князей.

Этому процессу сопутствовало укрепление русской государственности. В годы правления великого князя Василия III практически полностью была ликвидирована удельная система³. Удельные княжества исчезали либо в ре- зультате смерти их владельцев, либо в обмен на предоставление бывшим удельным князьям высоких мест при великокняжеском дворе. Завершался длительный процесс собирания земель в единое централизованное государ- ство, которое после 1480 г. обрело и внешнеполитическую самостоятель- ность.

Все эти процессы непосредственно влияли на развитие церковно- государственных отношений и определяли взаимоотношения князя с митро- политом. Если в недавнем прошлом Иван III еще вынужден был считаться с мнением митрополита Геронтия, то Даниил прекрасно понимал, что серьез- ные разногласия с Василием будет стоить ему кафедры. Прецедент с митро- политом Варлаамом не оставлял в этом никаких сомнений.

Предположительно, Даниил познакомился с великим князем после назначения в игумены Волоколамского монастыря. По воле последнего он был возведен на кафедру и потому был обязан ему практически всем. Покор-

¹ См.: Прение Даниила, митрополита Московского и всея Руси с иноком Максимом Святогорцем. С. 1 – 15.

Подробности во 2-й главе.

² Синицына Н.В. Вассиан // ПЭ. Т. 7. С. 253 – 257.

³ См.: Ермолаев И.П. Становление российского самодержавия. Истоки и условия его формирования: Взгляд на проблему. Казань, 2004. С. 230 – 231.

ность Даниила воле Василия традиционно связывается с двумя неоднознач- ными эпизодами.

Первое событие связано с опалой внука князя Дмитрия Шемяки север- ского князя Василия Шемячича. Его отец – Иван – был сыном Дмитрия Ше- мяки, который враждовал с Василием II в первой половине XV в. В 1454 г., спасаясь от княжеской опалы, Иван бежал в Литву и получил там в кормле- ние обширные земли с городами Рыльск и Новгород Северский¹. Вотчину Ивана унаследовал его сын Василий. В 1500 г., во время гонений на право- славных в Литве, Василий Шемячич перешел на службу к Ивану III² и полу- чил во владение новые города – Путивль, Радогощь и Северскую землю³. По мнению А.А. Зимина, это сделало Василия «главной политической фигурой на юге России» ⁴.

Василий Шемячич совершил несколько удачных походов против Литвы (осенью 1507/1508 г. и в 1513 г.) и крымского хана (в ноябре 1517 г.) По сло- вам Е.Е. Голубинского, он «ознаменовал себя, как блестящий воитель против Литвы и Крыма» ⁵. Однако, с Василием III у Шемячича были очень напря- женные отношения. По-видимому, уже в 1511 г. князь Василий Стародуб- ский возложил на него первые обвинения в измене⁶. Второй донос на Шемя- чича поступил 25 июля 1517 г. от того же князя Василия. В нем он сообщал о сговоре Новгород-Северского князя с Киевским воеводой Ольбрахтом Гаштольтом. Несмотря на то, что позже этот донос подтвердил князь Федор Пронский, в августе 1518 г. Шемячич сам приехал в Москву для расследова- ния дела и сумел оправдаться⁷.

Но следствие на этом не закончилось. Независимое положение Шемячи- ча по отношению к Москве и его переписка с Крымскими царевичами про-

¹ Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV – первой трети XVI в. М., 1988. C. 138.

² Это было закреплено русско-литовским мирным договором 1503 г. См.: Зимин А.А. Указ. соч. С. 138.

³ Сб. РИО. СПб., 1895. Т. 95. С. 69, 187. ПСРЛ. СПб., 1910. Т. 23. С. 196.

⁴ Зимин А.А. Указ. соч. С. 138.

⁵ Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. Т. 2. 1-я пол. С. 704.

⁶ Сохранились три опасных грамоты к Шемячичу от 18 января 1511 г., в одной из которых Василий III сни- мает с него эти обвинения. См.: СГГД. Ч. 2. № 28. С. 34 – 35.

⁷ АИ. Т. 1. С. 177 – 183. № 124.

должали вызывать подозрения у Василия III. Окончательное решение изба- виться от непокорного князя, вероятно, было принято после похода хана Му- хаммеда-Гирея на Русь в 1521 г., когда Шемячич не оказал никакого сопро- тивления неприятелю. По подозрению в измене он был вызван в Москву. На этот раз опальный князь побоялся ехать в столицу и потребовал гарантий своей безопасности от великого князя и митрополита. Шемячич получил

«опасную» грамоту с княжеской и митрополичьей печатью и 18 апреля 1523 г. прибыл в Москву. Поначалу он был принят Василием с почетом, но уже через несколько дней его арестовали и заключили в темницу, где он и скон- чался шесть лет спустя¹.

Митрополичья летопись сообщает об этом событии весьма лаконично:

«Тоя же весны Шемячич поиман бысть» ². Но в действительности это собы- тие имело более широкую огласку, особенно среди врагов Даниила³. На до- просе в 1525 г. Федор Жареный вспоминал о разговоре боярина И. Берсень- Беклемишева с Даниилом: «и яз митрополита въспросил: «кто запазушной Государю был враг?» и митрополитъ молвил: «Шемячич»; – а того дел мит- рополит и сам позабыл, что к Шемячичу грамоту писал, и руку свою к той грамоте и печать приложил, а взял его на образ Пречистые да на Чюдотвор- цов да на свою душу» ⁴. Именно Даниила стали считать виновником произо- шедшего⁵.

Дать адекватную оценку этому эпизоду достаточно сложно. Часть исто- риков (Е.Е. Голубинский, А.В. Карташев, В.И. Жмакин) стремились обли- чить действия Даниила, отмечая, что он «нисколько не стыдился своего ве-

¹ Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России. С. 141 – 142.

² ПСРЛ. Т. 13. Ч. 1. С. 43.

³ Хотя это был не первый подобный случай в русской церковной истории. Так, приглашенного в 1368 году в Москву князя Михаила Александровича Тверского с ведома митрополита Алексия заключили в темницу, хотя прежде князю была обещана неприкосновенность. См.: Борисов Н.С. Церковные деятели средневеко-

вой Руси. XIII – XVII вв. М., 1983. С. 135.

⁴ ААЭ. Т. 1. С. 144. № 172.

⁵ Несогласие с действиями митрополита выражали не только его враги, но и некоторые церковные деятели. Так, в 1524 г. с просьбой помиловать Шемячича к Василию III обратился игумен Троице-Сергиева монасты-

ря Порфирий, за что впоследствии попал в ссылку. См.: Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России. С. 141.

роломного поступка» ¹. «Поступок м. Даниила с Шемячичем, – пишет В.И. Жмакин, – сильно скомпрометировал нравственный авторитет митрополита в глазах людей, воспитанных в несколько иных нравственных понятиях и ина- че смотревших на сущность нравственного долга» ². Подтекст, который уче- ный вкладывает в эти оценки понятен: для него Даниил, как яркий предста- витель иосифлянской школы, является образцом нравственного релятивизма. Некоторые историки пытались оправдать мотивы, движущие Даниилом. Митрополит Макарий (Булгаков) полагал, что арест Василия Шемячича был вполне оправдан, поскольку накануне в руки великого князя попала измен- ническая грамота последнего к польскому королю (о которой упоминает Герберштейн)³. «И следовательно, – заключает автор, – обвинения, возводи- мые на митрополита Даниила по делу князя Шемячича, может быть, неспра- ведливы» ⁴. На наш взгляд, данная ситуация не нуждается в оценке. Объек- тивные условия, в которых оказался Даниил, не оставляли ему выбора, если только он не готов был поступиться кафедрой, которой новоиспеченый мит- рополит явно не желал пожертвовать.

Второе событие, характеризующее усилившуюся зависимость духовной власти от светской, случилось в 1525 г., когда митрополит Даниил, благосло- вил Василия III вступить во второй брак. По сообщению летописи, великий князь уже 20 лет (с 1505 г.) был женат на княгине Соломонии Юрьевне Сабу- ровой, «а детей не было» ⁵. Князь долго не решался на развод: не раз в 1524 – 1525 гг. вместе с княгиней он совершал паломнические поездки в монастыри, куда дарил иконы с молением о чадородии⁶. Существует также предание о том, что еще в 1520 г. (по некоторым сведениям, по инициативе Даниила⁷)

¹ Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. Т. 1. С. 514. ² Жмакин В.И. Митрополит Даниил и его сочинения. С. 135 – 136. ³ Герберштейн С. Московия. С. 124 – 125.

⁴ Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Кн. 4. Ч. 1 С. 96 – 97.

⁵ ПСРЛ. Т. 13. Ч. 1. С. 45.

⁶ Зимин А.А. Россия на пороге нового времени. С. 295.

⁷ Петрушко В.И. История Русской Церкви. С. 260 – 261. Автор предполагает, что вопрос о разводе поставил Даниила в очень щекотливое положение, и, чтобы выйти из него, митрополит решил отправить долгое по-