Диссертация (971914), страница 27
Текст из файла (страница 27)
Рассуждая о рациональности, Макинтайруказывает на то, что она имеет фундаментальное значение для рассуждений о139Taylor C. Sources of the Self: The Making of the Modern Identity / C. Taylor Harvard University Press,1989. – 628 с.140MacIntyre A.C. After Virtue: A Study in Moral Theory / A.C. MacIntyre University of Notre Dame Press,1981. – 252 с.140справедливости, предпринятых как в классических, так и в современныхфилософскихсистемах.Приэтомоннаходитнеудовлетворительнойпроработку данной проблемы в трудах Ролза, Нозика и других современныхему политических философов и философствующих экономистов141.Отсутствие дискуссии на тему многообразия трактовок рациональности вразных концептуальных системах и в разных культурах в случае ихвынужденноговзаимодействияведётктому,чтоможноназватьконфронтацией рациональностей, когда собственный дискурс навязываетсяоппонентувнеинтеллектуальнымисредствами–институциональными,финансовыми, наконец, военными.
Академическая наука и философия вчастности, утверждает Макинтайр, способна лишь относительно чёткосформулировать различия в трактовках рациональности, а также указать на тоттривиальныйфакт,чтонеобходимым,нонедостаточным,условиемрациональности является соблюдение формальных требований логики.Дальше мы вынуждены искать ответ за пределами теорий, в социокультурныхпрактиках.Последний тезис становится отправным для мультикультурализма, далееусиливающего тезис о несоизмеримости и самостоятельной ценности культур,формирующих многообразие идентичностей, сосуществующих в обществедемократического плюрализма, и, соответственно, тезис о многообразии икультурнойобусловленностирациональностей.Такимобразом,коммунитаристы и мультикультуралисты в своих моделях рациональногосубъекта начинают использовать иной подход к отношениям части и целого, ких взаимозависимости, свойственный неклассической методологии. Следуетотметить,чтоесливанглоязычном141дискурсекоммунитаризмиMacIntyre A.C.
Whose Justice? Which Rationality? / A.C. MacIntyre University of Notre Dame Press,1988. – 410 с.141мультикультурализм в основном оцениваются как альтернативы либерализму,то со стороны они воспринимаются как его закономерное развитие, ведущееего как течение, вооружённое эмпиристской методологией, к скептицизму.Юмовским сомнением и постмодернистской иронией проникнутывзглядыдругоголиберальногоскептика,РичардаРорти.Вкниге«Случайность, ирония и солидарность» (1989) он характеризует их как«протест против господствующих в современной философии кантианскихпредубеждений: протест от имени юмианского натурализма, с одной стороны,и гегельянского историзма, с другой»142.
Рорти предостерегает отпрямолинейного понимания рациональности, свойственного более раннимверсиям либерализма. Начиная с Французской революции, через тоталитарныеутопии ХХ века и до сегодняшнего дня слишком большую и опасную рольиграет идея рационализации общественно-политической жизни, приведения еёв соответствие с некими нормами разума, открывшимися субъекту в эпохуМодерна, в частности, усилиями Канта.
Опираясь на юмовское «разумявляется и должен являться лишь рабом страстей» и фрейдовскийпсихоанализ, Рорти подвергает критике идею рационального субъекта какпарадигматического человека (и вообще саму идею парадигматическогочеловека). Его позиция подчёркивает случайность многих человеческих черт,которыемыиногдаошибочносчитаемфундаментальными,желательность иронии и самоиронии в их отношениинормативнойидеей,которуюготовпризнать143Рорти,ина. ЕдинственнойявляетсяидеяРорти Р. Случайность, ирония, солидарность / Р.
Рорти – М.: Русское феноменологическоеобщество, 1996.143Rorty R. Contingency, Irony, and Solidarity / R. Rorty Cambridge University Press, 1989. – 114 с.142142человеческой солидарности, даваемая не рациональностью, но воображением,способностью сострадать другим, даже чуждым и непонятным нам людям 144.Подводя итог анализа тенденций в оценке рациональности как ключевойхарактеристики субъекта в современных либеральных теориях, следуетотметить, во-первых, отход от простых моделей, в которых атомистическийиндивид, обладающий универсальной рациональностью как способностьюпреследоватьсвоиинтересы,вступаетвобщественно-политическиеотношения в целях максимизации благосостояния (утилитаризм) или в целяхманифестации своей человеческой природы, разумности, достоинства и т.п.(эгалитарный либерализм).
Баланс интересов индивидов в такой моделижёстко детерминирует характер и системные свойства их общественнополитических отношений. Подобная картина, встречающаяся не только вклассических трудах, но и в работах XX в., воспроизводит механистическоепредставление о функционировании систем, свойственное типу научнойрациональности раннего Модерна.
Во-вторых, заметную роль сыгралапопытка усложнения модели рациональности классического либерализма(homo economicus), предпринятая Джоном Ролзом с использованием понятий иаргументов кантовской трансцендентальной философии. Однако возможноститрансцендентальной модели рациональности были использованы лишьчастично и оттого не всегда последовательно. В третьих, важным шагом вразработке понятия рационального субъекта, сделанным в 80-х и 90-х гг.коммунитаризмом и мультикультурализмом, стало включение в либеральнуюантропологическую модель взаимной (и нежёсткой) детерминированностисубъекта и объекта, усложнение системных представлений о формировании ифунционировании человеческой личности (понятие идентичности).
Наконец,144Rorty R. Contingency, Irony, and Solidarity / R. Rorty Cambridge University Press, 1989. – 114 с.143важное значение имело обращение либеральных философов к идеямконтинентальнойидругихнеанглоязычныхфилософскихтрадиций,показавшее сомнительность фиксированных представлений о параметрахсубъекта, в частности, о присущей субъекту рациональности.
Картинаразвивающегосячеловекавразвивающемсяобществе,использующаяэволюционистские представления об онто- и филогенезе, идею целевойдетерминации, взятую из теории систем, выстраиваемая, в частности, Рорти,является более богатой и перспективной для описания, объяснения ипредсказания морально-политических процессов, чем модель классического инеоклассического экономизированного либерализма – и менее пригодной дляидеологическогопротивостояния,что,нанашвзгляд,являетсядополнительным преимуществом.2.2. Интерпретация философии Канта в эгалитарном либерализме ДжонаРолзаНачиная очерк истории англоязычной политической философии 70-х –90-х гг. ХХ века с описания философии Джона Ролза, я постараюсь избегатьобщеизвестных фактов и сосредоточусь на тех, которые, будучи сравнительномалоизвестными, помогают понять некоторые сущностные особенностинаследия американского философа.
Джон Ролз, начиная работу над своейтеорией «справедливости как честности», с одной стороны, уже принадлежалангло-американскому философскому истеблишменту, с другой, вынужден былв своей работе отойти от традиции. С одной стороны, выпускник Принстона,фулбрайтовский стиппендиат в Оксфордском университете, учившийся уНормана Малькольма (ученика Витгенштейна), Герберта Харта, Исайи144Берлина,ГилбертаРайла,Ролзбылвооружёнзнаниемактуальныханалитических дискуссий и аналитической методологией. С другой стороны,для решения интересовавших его проблем ему пришлось, как казалосьсначала, частично оставить – и как выяснилось после, существенно изменить –аналитическую парадигму.По свидетельству Ролза, «теория справедливости» зародилась какнабросок будущей «исходной позиции» осенью 1950 года, во время посещениясеминара по экономике и чтения теоретических работ, обосновывавших«экономикублагосостояния».Ещёоднимважнымисточникомбылаклассическая работа Джона фон Неймана и Оскара Моргенштерна «Теория игриэкономическоеповедение»ивоспоследовавшиепопыткиэкономические и политические импликации теории игрнамерениемРолзабылосоздатьтеоретическуюрационального решения, которое учреждалобы145развить.
Исходныммодельпринятияразумные принципысправедливости для базовых институтов общества и была бы очевидноприемлемой для рациональных членов этого общества. Выяснилось, что эта напервый взгляд техническая задача требует фундаментальной разработкипонятий рациональности, приемлемости и других, складывающихся всистемное представление о человеческой природе. Потребовалось обратитьсяк фундаментальному вопросу «что такое человек?»На решение этой задачи у Ролза ушло двадцать лет, оно былопредставлено в «Теории справедливости».
По свидетельству Ролза, в этойработе наибольший интерес представляет именно третья, антропологическая,часть: «Во всей книге лично мне всегда больше всего нравилась третья часть,145Aybar S. R. [и др.]. John Rawls: For the Record / S. R. Aybar, J. D. Harlan [и др.]. // The HarvardReview of Philosophy. – 1991. – № Spring. – С. 38–47.145посвящённая моральной психологии. Приём, оказанный моей книге, меняудивил, и я стал искать объяснения. Думаю, книга обладает некоторымидостоинствами, но я всегда считал, что большей частью привлекательностиона обязана ситуации того времени, времени войны во Вьетнаме, и состояниютогдашней академической и политической культуры. Долгое время работтакого рода было очень мало – я могу назвать Берлина и Харта, Берри иУолцера, – и поэтому, как мне кажется, потребность в них ощущалась оченьостро.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
