Диссертация (971914), страница 15
Текст из файла (страница 15)
Тaкoвa теoрия Кaнтa, рeчь o кoтoрoй впереди.Обратимся к трудностям крайнего либерализма. Человеку либерализма,способному самостоятельно актуализировать свои позитивные задатки икупировать негативные, необходима для этого политическая свобода.Затруднения с определением этого ключевого понятия начались ещё вАнтичности,несвободныотнихитекстыклассиковлиберализма.Большинство из них написано на английском с использованием слов freedom иliberty, различающихся, если верить «Оксфордскому словарю», лишьпроисхождением, соответственно, немецким и латинским, но не значениями.Именно эти трудности обозначает Джон Стюарт Милль, открывая своё эссе «Освободе» выражением досады: «Пpeдмeт этoгo эссe нe тaк нaзывaeмaя свoбoдaвoли [Liberty of the Will], стoль нeудaчнo пpoтивoпoстaвляeмaя дoктpинeфилoсoфскoй нeoбхoдимoсти, a гpaждaнскaя, или сoциaльнaя свoбoдa [Civil, orSocial Liberty]; сущнoсть и пpeдeлы влaсти, кoтopую oбщeствo впpaвe75oсущeствлять нaд личнoстью»73.
Свою досаду Милль адресовал другимклассикам – Гоббсу, Локку, Юму, – допускавшим смешение употребленияслов freedom и liberty в политическом и в метафизическом смысловыхзначениях. Например, локковский «Опыт о человеческом разумении»,дополненный во втором издании обширным анализом проблемы свободы,содержит важную, но кажущуюся тавтологией формулу «Libеrtу is frееdоm tоexесutе whаt is willеd» (Bооk II, Chаptеr XXI «Оf pоwеr», §29). Современномуфилософскому английскому свойственно разграничение в употреблении этихслов: freedom обычно используется в метафизическом контексте, liberty – вполитическом.
Возможно, подобная практика оказалась бы полезной и длярусского языка: мы могли бы различать метафизическую «свободу»,противопоставляемую«детерминированности»или«необходимости»(разумеется, противопоставляемую инкомпатибилистами), и политическую«вольность», противопоставляемую «принуждению».Так или иначе, очевидно, что либерализм обращён не к проблемесвободы воли, а к проблеме вольности. Свобода в метафизическом (либофизическом) смысле у человека имеется (либо нет) вообще, а его вольностьопределяется внешними политическими обстоятельствами.
Здесь можноотметить, что признание метафизической свободы воли может использоватьсядля обоснования вольности: свободный и «нерискованный» человек имеет нанеё веские притязания. Однако за политическую вольность можно выступать исовершенно не интересуясь решением прoблeмы cвoбoды. Чeлoвeк вcocтoянии быть cвoбoдным, дaжe находясь под политическим давлением – и73Mill J.
S. Utilitarianism: On Liberty ; Considerations on Representative Government ; Remarks onBentham’s Philosophy / J.S. Mill – London : Dent, 1993. – C. 10.76может обладать вольностью для отправлений своей детерминированнойприроды.Метафизическая проблема свободы как правило ставилась и решалась вфилософии умозрительно, но оценка соотношения принуждения и вольностивсегда была связана с состоянием нравов и исторической ситуацией. В своихпроизведениях Макиавелли указывает на глубокую и естественную вражду,существующую мeждy тeми, кто устремлён к власти, и тeми, ктo не желаетподчиняться, то есть, переводя на более современный язык, междуконсервативной стороной, имеющей намерение учредить или сохранить некийпорядок, в котором они заняли бы метауровень, и стороной либеральной,требующей послаблений для себя.
Определяя политическую жизнь во всевремена, конфликт этот протекает под действием обстоятельств: напрмер, вовремя Английской революции и воспоследовавшей гражданской войныприемлемым для либеральной стороны казался порядок, обеспечивающийхотя бы жизнь (Гоббс), в пришедшие следом более мирные временатребованиявырослиираспространилисьнанеприкосновенностьсобственности (Локк), и т.д. Мирная история обществ представляет собойнепрекращающийся торг всех со всеми. Среди участников торга можноразличить индивидов, их группы, институты, классы, политические партии.Все они отстаивают вольность либо принуждение в определённых крупныхили не столь значительных вопросах. Каждое общество прошло в этом торгесвой путь, и их соизмеримость вызывает небезосновательные сомнения.Либералом, таким образом, можно считать того, кто выступает зарасширение пространства индивидуального волеизъявления за счёт суженияпрoстранства внешнего политического принуждения (условно назовём его«государственным», хотя возможны иные варианты).
Существенно, чтолибералом он окажется относительно общественных обстоятельств. В адреслибералов раздаётся различная критика. Самым частым является обвинение в77индивидуалистическом эгоизме, однако оно не является вполне справедливым.Это обвинение исходит из того, что эгоизм встроен в принцип либерализма –расширение вольности индивида. Но это неверно. В самом этом принципе неоговаривается назначение вольности, индивид в принципе может использоватьполученные возможности для любой цели, соотношение эгоизма и альтруизмав которой всегда есть дело личного выбора.
Возникновение либерализма былосвязано прежде всего с осознанием необходимости свободы религиозной, а неэкономической. Как уже говорилось, политический либерализм становитсяитогом тяжелейших религиозных войн, сформировавших сознание того, чтовсё трансцендентное, притязающее на абсолютную истинность, необходимоудалитьизпространствапубличноговоизбежаниенеразрешимыхконфликтов. Российские консерваторы часто ссылаются на слова Бердяева отом, что государство имеет целью недопустить ад на земле. Как ни странно,либерализм преследует в точности ту же цель.Лишённое трансцендентного в результате либерального давленияпубличное пространство наполняет посюстороннее.
Только здесь в силунекоторых причин начинают доминировать экономические интересы. МаксВебер даёт наиболее известное объяснение этого процесса, указав на связьдуха капитализма и протестантской этики. Всё же остаётся вопросом, являетсяли этот синтез плодом эволюции религиозного сознания, или эгоистическиеэкономические интересы просто заполнили пустоту, образовавшуюся сизгнанием трансцендентного. В любом случае эгоистический индивидуализмможно рассматривать как приобретённую характеристику либерализма, неследующую логически из его аксиоматического ядра.Можнохарактеристикипредположить,чтопоявлениеэтойнезапланированнойобусловлено просчётом в антропологических допущенияхлиберализма, их избыточным оптимизмом.
Трансцендентное в человекевыполняет роль аксиом, метауровня, «моральных горизонтов» (Ч. Тейлор), без78их организующего воздействия человек оказывается лишённым внутреннейцельности,связности,«подлинности»(опятьЧ. Тейлор)наборомэмпирических действий, нацеленных на удовлетворение имманентных,посюсторонних потребностей, интересов, на максимизацию полезности и т.п.По мнению Ролза, «личнoсть мoжнo paссмaтpивaть кaк чeлoвeчeскую жизнь,пpoжитую сoглaснo плaну… индивид paсскaзывaeт o тoм, кeм являeтся,oписывaя свoи цeли и пoбудитeльныe пpичины, тo, чтo oн сoбиpaeтся сдeлaтьв свoeй жизни» 74.
Если жизненный план построен только из эмпирическогоматериала, если побудительные причины, цели, смыслы не выдаются запределы индивидуального телесного существования, то человек в самом делеоказывается всего лишь рациональным эгоистом. Но разумный, а не просторациональный, жизненный план вовсе не обязательно должен быть таким.Либерализм оставляет достаточно места для решения этой трудностииндивидуально, в частном порядке. Кант попытался решить её такжетеоретически,вернувважнейшийэлементытого,чтораньшебылотрансцендентным, в качестве «трансцендентального» - необходимого условиясуществования человека. Эта кантовская попытка представляется весьмаценной для дискуссий о постсекулярном обществе, начавшихся в последниегоды.
Итак, есть основания считать, что из политической вольностииндивидуалистический эгоизм не следует логически, однако нельзя непризнать, что такая эмпирическая закономерность существует. Завершаябеглый обзор этой темы, можно допустить, что вероятность попаданияполучившихвольность индивидов в «ловушку эгоизма» вомногомопределяется тем, насколько крепко укоренено в приватном трансцендентное,переставшее выступать предметом политического принуждения, насколько74Rawls J. A Theory of Justice / J. Rawls – Oxford : Oxford University Press, 1999.
– C. 358.79традиционные моральные горизонты остались частью жизни, и здесь мы опятьможем говорить о драматических различиях между культурами.Либеральноевысвобождениеиндивида,сначалаобращённоенарелигиозное и затем на экономическое поведение, впоследствии сталоперемещать в сферу приватного и другие вопросы. Другое расхожееобвинение в адрес либерализма связывает с ним упадок нравов, «схлопываниеморальных горизонтов» (Ч. Тейлор), также якобы возникающий вследствиеотказа от универсального. Однако и это обвинение не совсем справедливо.Либерализм ответственен, например, за исключение многих вопросовсексуального поведения из сферы государственного контроля. Однако едва лиможно винить либерализм за те случаи, когда данные вопросы из областиприватного, в которой им следовало быть, возвращались в публичноепространство и даже избирались «меньшинствами» в качестве основания дляполитической самоидентификации.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
