Диссертация (958832), страница 65
Текст из файла (страница 65)
Афанасьева [73, т. I, с. 500-501]), висящего на крюке. Поддавшись науговоры злодея, герой освобождает его, и тот скрывается, а позже похищает своюбывшую пленительницу.Несмотря на то, что её спасителем и протагонистом сюжета является Иванили Фёдор, изначальным противником чудовища была именно девушка: онапобедила Кощея или змея и заточила его в чулан ещё до встречи с будущиммужем. Образ воительницы, подобной невесте героя в этих сказках, отражает, помнению В.
Я. Проппа, древние представления о могуществе женщины [94, с. 236].Наличие у героини противника змеиной природы и её превосходство над ним372подчёркивают её силу, говорят о женщине как о носителе черт древнего имогущественного существа184.Такое противостояние является особенно характерным, например, дляюжнославянского фольклора, где противником героя-мужчины нередко являетсязмея женского пола, а женскому протагонисту противостоит змей-мужчина,выступающий в роли враждебного похитителя и насильника [36, с. 373].Последнюю черту целесообразно выделить в качестве отдельной роли чудовища,так как она играет важную роль в объяснении мотива изначального противника ипроявления у чудесно рождённого героя сверхъестественных способностей.3.
Змееподобное существо как насильник. Разумеется, отношение кзачатию героя от змея не всегда было отрицательным, и сначала чудовище моглоне восприниматься насильником185. Некоторые примеры подобных мотивов изантичной культуры и мифологии мы приводили выше (см. с. 58-59). Аналогичнаятрактовка чудесного зачатия героя от змея, по-видимому, была характерна и длядревнеславянскойнароднойтрадиции.Так,согласнопредположениюТ.
А. Бернштам, змей изначально мог быть одним из тотемных предков славян186,наравне с некоторыми другими животными (Волк, Соловей, Сокол), однако современем, когда он был причислен к разряду нечисти, отношение к нему ирождению от него ребёнка сменилось на негативное [15, с. 29].184Не менее ярко эти богатырские и хтонические черты проявляются в образе Царь-девицы, хранительницызапретного сада в русском сказочном сюжете «Молодильные яблоки» (СУС 551) [61, с. 509-510].
Сама её функциякак хозяйки источника жизни и молодости аналогична роли змея как хранителя древних артефактов, знаний ииных ценностей. В Аф. 172 (вариант из примечаний к сборнику) в качестве стража сада выступает сам змей: онобвивается вокруг охраняемой территории кольцом; герой бьёт его по голове, и чудовище от удара засыпает натрое суток [73, т. I, с. 506]. Примечательно, что уснувшей вор застаёт и саму царь-девицу.
В некоторых вариантахсюжета герой не может устоять перед её красотой и овладевает спящей хозяйкой сада (Аф. 172, Аф. 176, Онч. 8 идр.). По мнению Л. А. Абрамяна, соитие с девушкой является здесь символическим замещением убийства змея[1, с. 25]. Сон же, как мы уже упоминали выше (см. с. 121), может ассоциироваться со смертью и подчёркиватьздесь иномирную природу и девушки, и змея.185В.
Е. Добровольская объединяет все варианты полового контакта змееподобного существа с человеком врамках единой функции чудовища – «змей как сексуальный партнёр (реальный и потенциальный)» – выделяя триосновные её разновидности: змей, летающий к девушке против её воли; летающий по обоюдному согласию(«змееподобное существо как соблазнитель» в нашей трактовке – см. с.
377) и змей, сватающийся к царскойдочери [34, с. 33].186Следы культов змея и отголоски обрядов жертвоприношения, упомянутые нами на с. 97-98, говорят в пользуэтого предположения.373Единственным рождённым от змея героем русского былинного эпосаявляется Волх Всеславьевич. Близкие ему образы встречаются в южнославянскомфольклоре (например, Змей – Огненный Вук [15, с. 25]), однако среди русскихбогатырей он, по мнению исследователей, является одним из немногих, кто имеетярко выраженные древние мифологические черты [62, с. 99].Описание встречи матери Волха и змея в тексте К.Д.
6 = Сел. 2 очень близкоаналогичному эпизоду в балладе «Княгиня и змей»:Былина «Волх Всеславьевич»Баллада «Княгиня и змей»По саду, саду по зелёномуХодила княгиня по крутым горам,Ходила, гуляла молода княжнаХодила она с горы на гору,Марфа Всеславьевна.Она с камени скочила на лютого на змея.Ступала княгиня с камня нá камень,Ступала княгиня на люта змея,На люта змея, на Горыныча,Обвивается лютый змейКругом её ножки змей обвился,Около чёбота зелен сафьян,Кругом башмачка сафьянова,Около чулочика шёлкова,Кругом её чулочка скурлат-сукна,Хоботом бьёт по белу стегну.Хоботом бьёт её в белые груди,Во белые груди человечески,Целует во уста её сахарные.А втапоры княгиня понос понесла,От того княгиня понос понесла,А понос понесла и дитя родила.
(К.Д. 6)Понос понесла, очреватела [50, с. 34]При этом отрицательного отношения певца или героев сюжета к змею ирождению от него героя былинный текст не сохранил. Это является косвеннымподтверждением того, что данная песня записана в относительно архаичном виде,не претерпевшем существенных содержательных изменений в соответствии собщими законами русского былинного эпоса. Дальнейшее повествованиепосвящено жизни Волха и его конфликту с Индейским царём, пожелавшим пойтивойной на Киев. Текст содержит описание чудесного детства богатыря,включающего успехи в учёбе и обучение премудростям – оборотничеству –умению превращаться в животных.
Учитывая, что аналогичные способности374проявляет в русском фольклоре и змей, можно предположить, что Волхунаследовал их от отца.В балладе «Княгиня и змей» ребёнок-богатырь обещает матери совершить впятнадцать лет змееборческий подвиг, убив её обидчика, своего отца [50, с. 34].Таким образом, здесь отношение к змею как к врагу и насильнику ужепрослеживается достаточно чётко, притом именно этот текст демонстрирует одноиз возможных объяснений богатырской силы героя и его роли изначальногопротивника чудовища.Отметим, что рассмотренный эпизод оказался задействован также в одномиз вариантов былинного сюжета «Добрыня и змей» (Пом.
5): здесь те же формулы– княгиня гуляет по саду, ступает с камня на камень, а с камня – на люта змея –использованы для описания момента её похищения чудовищем, нарушившимобещание, данное Добрыне после первого поражения. Эпизод завершаетсяследующим образом:Вкруг ног её змеишшо обвивается,Садит её на могучи плечиИ унёс её в пещеры свои глубокие.Это единственный рассмотренный нами вариант сюжета о змееборческомподвиге Добрыни, где сцена похищения описывается подробно. Разработкаэпизода в подобном ключе не характеризует змея как насильника, но всё жедобавляетвповествованиеопределённыеэротическиеконнотациииобусловливает однозначную принадлежность чудовища в этом тексте к мужскомуполу, что нехарактерно для большинства рассмотренных нами вариаций«Добрыни и змея».Итак, сверхъестественные способности положительного персонажа могутслужить признаком его принадлежности к иномирию, связи с потустороннимисилами.Дажевраждебностьбогатырикрусскогопредставителямэпоса,иногонесмотрямира,напроявляютотносительнуюиногдатакиеспособности, в том числе и черты существа змеиной природы.
В сюжете о Дунаеи Настасье-королевичне при первой встрече со своей возлюбленной богатырь375принимает её за татарина. Настасья демонстрирует герою сверхъестественнуюбогатырскую силу:Рыкнул татарин по-звериному,Свистнул татарин по-змеиному:Тёмные лесы распáдались,Во чистóм поле камешки раскатывались,Травонька во чистóм поле повянула,Цветочки на землю повысыпались, –Упал Дунаюшка с добра коня (Гильф.
94).В былине о сражении Ильи Муромца с сыном («Илья Муромец и его сын»)сам Илья также кричит по-звериному и свистит по-змеиному (Гильф. 219, Гильф.226, Гильф. 233, Рыбн. Т.3 14). Однако в целом змеиные и вообщесверхъестественные атрибуты в большей степени характерны для антагониста, ане для героя русского эпоса, что является вполне закономерным следствиемотрицательного отношения былины ко всему колдовскому, иномирному ииноземному.Во второй главе мы говорили о женских образах Марьи белой лебеди иМаринки,проявляющихколдовские,змеиныечертыилиявляющихсялюбовницами змея.
Хотя связь героинь, подобных Маринке, со змееподобнымчудовищем является добровольной, представление об одержимости женщинызлыми силами в народном сознании распространилось и на тех, кто являетсяжертвой змея-насильника.Так, в сказках Аф. 359 и Аф. 575 (СУС 507) невеста героя имеет нехорошуюславу: все её женихи погибают в первую брачную ночь (ср. с британским текстомCurt-II. 5; см. с.
249). Объясняется это тем, что к девице летает змей. Спастись отгибели протагонисту в обоих случаях помогает мертвец: в Аф. 359 это братжениха, а в Аф. 575 – Ивашка белая рубашка, великий еретик, благодарный героюза то, что тот похоронил гроб с его телом в земле, чем принёс «заложному»187покойнику избавление и обрёл в его лице благодарного помощника. Именномертвец становится змееборцем, сражаясь с чудовищем в комнате невесты,187Т. е. не получившему упокоения после смерти [118, т.
IV, с. 118].376однако в Аф. 575 одной лишь победы над чудовищем оказывается недостаточнодля избавления молодожёнов от беды: Ивашка даёт герою, Силе-царевичу,следующее напутствие: «…как будешь с своею супружницею опочив держать,станет она тебя целовать, миловать, крепко к сердцу прижимать, а ты с неюничего не твори – или пропадешь.
<…> А как наложит она на твою грудь своюруку и сделается тебе тяжело – вскочи с постели и бей ее палкою изо всех сил».После победы над змеем, бой с которым длится три ночи, Ивашка проводит ещёодин обряд по «укрощению» королевны: мертвец выводит девушку в чистое поле,рассекает её тело надвое, и из её чрева выползают всякие гады. «Видишь, какаянечистота! Все это злые духи зародились в твоей супружнице». Затем онспрыскивает её тело живой водой, и жена героя оживает, став кроткой инеопасной. Мотив нахождения в теле женщины гадов мы встречаем и в былине оДобрыне и Маринке: в варианте Гильф.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
