Belyanin (947207), страница 82

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 82)

— Теперь ты видел, теперь ты знаешь.Я молчал. Она недоверчиво сощурилась, толкнула меня в плечо, а я повалился с кроватина пол, как пластмассовый манекен. Жена накинула халатик и бросилась к холодильнику заводкой. Через полчаса эффективных растираний мои мышцы пришли в прежнюю норму, ноговорить я смог гораздо раньше.

Правда, не помню, о чем конкретно я тогда так кричал.Кажется, ругался… Или молился?..***К вечеру следующего дня, за ужином, мы вновь вернулись к прежней теме. Первым невыдержал я, признаюсь…— Любимая, это… ну, не очень больно?— Нет. — Она сразу поняла, о чем я, и, отставив чашку, взяла мою ладонь в свои. Ее глазабыли ласковы и печальны. — Почему ты спрашиваешь?— Так… обычно в фильмах ужасов человека ломает, корежит, у него меняются формы,трансформируются кости и мышцы, растут зубы, лезет шерсть… Все это сопровождаетсяжуткими криками, слезами, судорогами.

Как это происходит у тебя?— Наверное, это труднообъяснимо… В полнолуние я ощущаю своеобразный зов, словносама кровь иначе движется в жилах, сердце бьется по-другому, даже зрение меняется. Я вижутонкие миры, ощущаю вокруг себя иную сущность вещей, запахов, цвета… Кожа становитсятакой тонкой, что кажется — ветер проходит сквозь меня. Потом мгновенный всплеск боли,сладкой до умопомрачения… Все человеческое исчезает — и я смотрю на мир глазамиволчицы. Я оказываюсь в другом месте, другом измерении, другом мире, если хочешь…— Эти… миры, они всегда разные?— Да. Или, вернее, их несколько, иногда попадаешь в один и тот же.

Это бывает лес,пустыня, заброшенный город. Я помню какие-то смутные обрывки самых ярких впечатлений, восновном это связано с бегом за кем-то или от кого-то. Охота, погоня, бой. Когда происходитакт возвращения в прежнее тело, я не успеваю запомнить. Но это всегда бывает только здесь,только в этом мире. Там я не могу стать человеком, хотя убеждена — именно те мирынасыщены магией до предела. Возможно, нам позволяют в них лишь заглянуть, но неразрешают в них жить.— Нам? — немного удивившись, переспросил я.— Нас несколько. Я иногда вспоминаю свой бег в стае. Среди настоящих волков были иволки-оборотни. У них совершенно другой, по-человечески осмысленный взгляд. Мы сразуузнаем друг друга и стараемся держаться подальше.

Там есть огромный серебристо-серый волк,его взгляд наполняет меня ужасом. Я не могу объяснить почему… Мне кажется, что я ощущаюисходящее от них зло. Мы разные… Если бы они могли меня догнать, то обязательно бы убили.— Любимая, ты уверена, что от этого нельзя никак излечиться?— Глупый… — Наташа опустила голову, нежно потерлась щекой о мою ладонь и грустнозакончила: — Ты думаешь, я не пыталась? Я перепробовала все, даже ходила в церковь.Кончилось тем, что один священник убедил меня согласиться на экзерсизм. Он утверждал, чтоночью в церкви путем специальных молитв ему наверняка удастся изгнать из меня дьявола.

Яоказалась такой дурой, что пошла… Когда наступила полночь, я разделась и встала у алтаря,этот тип пошел ко мне, пуская слюну от похоти… Как меня не стошнило?! Потом былмгновенный переход… Вернувшись в свое тело, я обнаружила его тихо скулящим под какой-тоскамьей. Он прижимал к груди правую руку, располосованную волчьими клыками…Андрей Белянин: «Моя жена — ведьма»7— И это священник?!— Он тоже человек, не стоит его осуждать.— Знаешь… — Я замолчал, не в состоянии четко сформулировать обуревавшие менячувства. — Я очень хочу тебе помочь.

И очень за тебя волнуюсь… не бегай там… где попало.— Родной мой, милый, единственный… Никогда за меня не переживай, я же ведьма.— Ты — моя жена, — строго напомнил я. — Не будешь слушаться — применюфизическую силу!— Прямо сейчас? — кокетливо изогнулась она.— Слушай, а мне как-нибудь нельзя с тобой?— Нет. Ни-ког-да! Даже думать об этом не смей.— А что? Ты — ведьма, я переквалифицируюсь в колдуны.

Почему тебе можно, а мненельзя?— Так, Сергей, слушай меня внимательно. — Ее голос заметно похолодел, а в глазахмелькнули недобрые искорки. — Если ты меня любишь, если ты хочешь, чтобы мы былисчастливы, — обещай мне никогда не лезть в Темные миры!— Обещаю. А что такое Темные…Тут она встала с табуретки и поцеловала меня. Около часа мы были очень заняты…Смутно помню, о чем она еще просила; я, конечно, все обещал. Да Боже мой, разве возможноотказать такой женщине?! Меня слегка напрягало, что я так легко забыл свои клятвы, или,вернее, сами клятвы-то я помнил, а вот по поводу чего… Но, с другой стороны, ведь всегдаможно переспросить.

Если бы я только знал, как скоро…Проснувшись утром, я тихо встал с кровати, чтобы не разбудить еще дремлющую жену.Поставив чайник, я прошел в ванную, умылся, почистил зубы, выйдя, вновь завернул на кухнювзять все необходимое для романтичной подачи кофе в постель. Но, видимо, шум воды илискрип двери разбудил Наташу.

Она уже открыла глаза и сладко потягивалась, когда я вошел.— Доброе утро, милый… — Договорить она не успела: взглянув на ее лицо, я выронилподнос. Чашки вдребезги, сахар рассыпался по полу, сгущенное молоко медленно вытекало изуцелевшей розетки… Губы моей жены были перепачканы подсохшей кровью!Она все поняла. Подхватив халат, опрометью бросилась в ванную, а через пару минутсквозь плеск воды мне послышались сдавленные рыдания. У меня самого был такой шок… Явсерьез задумался о том, каково интеллигентному человеку в действительности связать своюжизнь с настоящей ведьмой.

Происходящее начинало слегка действовать на нервы, а есличестно, то я впервые почувствовал признаки скользкого, безоглядного страха… Потом мнестало стыдно. Мои покойные родители никогда не простили бы своему мальчику трусости.«Сон разума рождает чудовищ…», по знаменитому офорту Гойи. Разберись, а уж потом бойся,если и вправду есть чего. В действительности ни один мир не в состоянии показать нам такихужасающих монстров, которых рисует наше же воображение.

Не знаю, как я должен былпоступить в данной ситуации: устроить допрос с пристрастием, все простить и забыть навеки,просто пожалеть, немедленно развестись, отправить ее в монастырь на покаяние или в научныйинститут для серьезного изучения… Не знаю. Ясно было одно — ей плохо. Я пошел в ванную.Она сидела на холодном кафельном полу, закрыв руками лицо, и тихо по-девчоночьи ревела. Ясел рядом, силой подтянул ее к себе, и на моей груди она разрыдалась еще более бурнымислезами.

Возможно, я что-то говорил, как-то пытался утешить… Все слова забылись, вряд лиони были важными и многозначительными. Те, у кого на руках хоть раз безоглядно плакалалюбимая женщина, меня поймут. Можно говорить все, что угодно, значение имеют не самислова, а их тональность. Я убаюкивал ее своей неуклюжей лаской, и вскоре Наташа притихла,лишь иногда судорожно-нервно вздыхая.

Мне не хотелось ее расспрашивать. Если она такрыдала, то, значит, положение на самом деле куда хуже, чем я мог бы предполагать…Она отводила взгляд, словно боясь прямо посмотреть мне в глаза. Я легко поставил ее вванну и заставил принять теплый душ. Сам растер полотенцем, обернул в махровую простынюи на руках унес в кухню. Она все время молчала, но, когда я попытался усадить ее на табурет,чтобы налить чаю, тихо попросила:— Не отпускай меня, мне страшно… Тогда я осторожно сел сам и постарался поуютнееустроить ее на моих коленях.8Андрей Белянин: «Моя жена — ведьма»— Расскажи, тебе легче станет.— Но ты же видел… ты же сам все видел…— Не надо.

Не кричи и не плачь больше. Я не брошу тебя одну. Только, пожалуйста,расскажи мне все…— Я… я же почти ничего не помню… — сбивчиво заговорила она, шмыгая распухшим отслез носом. — Там был город… мы куда-то бежали стаей. Потом я отстала, мне почудилсязапах страха из дверей какого-то дома. Я вошла… город давно заброшен, там никто не живет,но здесь оказалась девочка. Маленькая, очень худая и бледная, лет пяти… Она испугалась изакричала.

Характеристики

Список файлов книги