Belyanin (947207), страница 83
Текст из файла (страница 83)
Кажется, на ее крик пришли другие волки, те… оборотни.— Что было дальше?— Не знаю… не помню… я не могла… Боже мой, неужели на моих губах была ее кровь?!Наташа смотрела на меня совершенно безумными глазами, а я не знал, что ей ответить.Наверное, она надеялась на то, что я большой, умный и сильный, что все само собой как-тоисправится, сладится, изменится, если еще крепче прижаться ко мне, то все снова станетхорошо. Я гладил ее по голове, как ребенка, которому приснился страшный сон.— Сережа! У тебя дрожат руки…— Я знаю, любимая… не обращай внимания, это нервы.— Ты… из-за меня?— Конечно.
Я, наверное, никогда не смогу не принимать твои проблемы близко к сердцу.Я волнуюсь за тебя…— Завтра луна пойдет на убыль.— Слабое утешение… А что мы будем делать в следующем месяце?— Не знаю…— Послушай, — вдруг вспомнил я. — Но ведь астрономически полнолуние длится лишьодну ночь, если быть точным, даже несколько часов. Почему же ты превращаешься в волчицууже почти неделю?— Это зов. Пока глаз человека видит полную луну — Силы Тьмы берут свое. Обычноименно семь дней каждого месяца мы приобретаем возможность перекидываться в зверя. Хотяя… о чем говорю? Какая возможность? Можно подумать, что кто-нибудь спрашивает нашемнение… Чужая воля безжалостно превращает меня в волка и выбрасывает в неведомый мир.Любимый, — Наташа вновь пристально вгляделась мне в глаза, ее черты исказились болью, —я не могла убить ребенка! Ты веришь мне?— Верю.Я не лгал ни ей, ни себе.
Где-то глубоко в подсознании зрела твердая уверенность, что мояжена ни в чем не виновата. Да, кровь… Да, на ее губах… Да, она — ведьма. Но она моя жена, ия буду последним подонком, отказывая ей в помощи и защите. Что-то не так в том неведомоммире. Разберемся без суеты…***— Не отпускай меня туда, ладно? — по-детски наивно просила Наташа. Мы по-прежнемусидели на кухне. Она уже успокоилась, слезы высохли на щеках, и только припухшие векивыдавали, сколько ей пришлось сегодня плакать. Я заставил ее немного поесть, достав изхолодильника остатки рыбного салата и помидоры. Помидоры вообще были ее слабостью.
Онарассказывала, что однажды, читая книгу, в течение полутора часов неторопливо съела целоеведро ярко-красных «яблок любви». Думаю, это было правдой, в дни ее плохого настроения япокупал хотя бы один помидор и сразу становился в ее глазах самым замечательным мужем насвете. После кофе она еще раз повторила:— Я не хочу туда больше, я боюсь…— Девочка моя, нас никто не сможет разлучить. Мы что-нибудь придумаем. Обязательнодолжен быть способ как-то избавиться от этого проклятия. Давай поищем по библиотекам, япрочел массу умных книг, что-то подобное там наверняка встречалось, просто надо вспомнитьи найти. Этой ночью я крепко-накрепко прижму тебя к себе и ни за что не отпущу!— А если я превращусь в волчицу?Андрей Белянин: «Моя жена — ведьма»9— Тогда я тебя поцелую, и проклятие злой колдуньи развеется как дым!Она улыбнулась вместе со мной:— Ах, Сережка, какой же ты все-таки родной…— Стараюсь… налить еще чашечку?— Ага, с лимоном, пожалуйста.Я встал у нее за спиной, зажег газ и… увидел застрявший в Наташиных волосах клочоксерой шерсти.
Волчья? Не долго думая, я вытащил его и бросил в пламя горящей конфорки!Шерстинки мгновенно сгорели, оставив в воздухе удушливый запах…— Что ты сделал?— Там у тебя зацепились несколько волосков волчьей шерсти и…— Ты их сжег?! — Наташа мгновенно вскочила с табуретки, схватила меня за грудки исовершенно безумным голосом закричала: — Что же ты наделал?! Дурак… Господи, какой жеты дурак! Это… этого нельзя… Ты ведь погубил меня, понимаешь?! Я — ведьма, оборотень, аты сжег мою шерсть…— Глупости! Успокойся, пожалуйста.
Уверяю тебя, ничего страшного не произошло.Сейчас я открою форточку, и весь запах уйдет…— Зов… опять зов… — Она отвела взгляд, ее слова становились все тише и тише. — Тыопоздал… вернее, мы опоздали… Сережа, Сереженька, Сережка мой… прощай, любимый!В ту же минуту она исчезла. Просто как будто никогда и не стояла рядом. Я обмер… Всепроизошедшее было слишком нереальным для того, чтобы в это можно было поверить.
Не могже я в самом деле воспринять всерьез непонятное исчезновение собственной жены только из-затого, что какой-то клочок собачьей или волчьей шерсти сгорел в синем пламени газовойконфорки? Это… глупо, в конце концов! Мне совсем не улыбается отождествлять себя снедалеким Иваном-царевичем, поспешно спалившим лягушачью шкурку в русской печи. Темболее что ему-то, оказывается, лишь три дня подождать надо было. А в моем случае срокизначения не имели.В какой-то тупой растерянности я опустился на табурет и просидел так не меньше часа.Все мысли неуклонно сводились к одному — ее здесь нет. Дальше — больше… Я началнервничать.
Что, если в ее исчезновении действительно виноват только я? Где она? Кудапропала? Когда теперь вернется и вернется ли вообще? Почему она со мной попрощалась?.. Втом же отупелом состоянии я прошел к холодильнику, достал начатую бутылку водки ивернулся к столу. За ним уже сидели двое. Белый и черный. Оба с крылышками, у одного наманер лебединых, у другого — типа нетопыря. На лицо совершенно одинаковые, как близнецы,различались лишь цветом волос и прической. Белый — с роскошными льняными кудрями,художественно спадающими на плечи.
Волосы черного гладко зачесаны назад, открываябольшие залысины у висков, и перехвачены резинкой на затылке. Оба в длинных одеждах, уодного серебристо-белая парча, у другого — «мокрый шелк» иссиня-черного цвета. Мне быловсе равно, я уже во все верил. Такое бывает в двух случаях: либо переутомление мозгов, либопьяные галлюцинации. Скорее первое, так как еще не пил вроде…— Водочка? Разливаем на троих! — с ходу предложил черный.— На двоих, — поправил белый. — Лично я пить не буду и ему не советую. Такаямерзость…— Не слушай его! — подмигнул мне черный.
— Давай хряпнем по маленькой. Кровьразогреем, а этот зануда пусть завидует…— Фармазон! Тебе должно быть стыдно! У человека горе, а ты на что его толкаешь? Ох илюбите вы все прибирать к рукам заблудшие души… стоит бедолаге хоть один раз споткнуться— ты уж тут как тут!— Слушай, Циля… — угрожающе нахмурился тот, что с хвостиком. Только теперь яобратил внимание на маленькие рожки у него на лбу.— Анцифер! Прошу обращаться ко мне по полному имени, — вежливо, но твердопотребовал его оппонент, и нимб над его головой засиял, как неоновая реклама.
Я вздохнул,развернулся и направился в комнату. Когда в твою квартиру запросто приходят черт с ангеломобсудить собственные проблемы — еще полбеды, но если ты пытаешься с ними общаться —это уже шизофрения. Спасибо, я пока в своем уме…Андрей Белянин: «Моя жена — ведьма»10— Эй, ты куда?— Вот видишь, до чего человека довел…— Ну ладно, сам уходишь, бросаешь гостей, хорош хозяин… но бутылку-то зачемуносить?! — Стыдись!— А чего? Он же сам ее достал, чего же теперь зажиливать?!— Сергей Александрович! — Тот, что в белом, догнал меня на пороге комнаты иизвиняющимся тоном попросил: — Вы уж не сердитесь на нас, вернитесь, пожалуйста.Простите, Христа ради, что без приглашения, но ведь, с другой стороны, и обстоятельствачрезвычайные. Вы вот переживаете очень, а психика у поэтов такая ранимая… Не приведиГосподи, руки на себя наложите, как же можно?— Можно, можно!..
— донеслось с кухни. — Валяй, Серега, не трать времени наболтовню. Семь бед — один ответ! Все равно тебе с твоими грехами Рая не видать как своихушей, редактора стихи зажимают, серьезная поэзия в упадке, народ больше «чернуху» читает— ради чего жить? Иди сюда. Давай выпьем, а потом я тебе покажу, как петлю со скользящимузлом на гардины ладить.Это меня добило. Я очень незлобивый и добропорядочный человек, но когда собственныегаллюцинации перешагивают все границы и начинают над вами же издеваться…— А не пошли бы вы оба?..— Что?! — Они так удивились, что у белого захлопали ресницы, а у черного встал дыбомхвостик. Какое-то время мы втроем пристально разглядывали друг друга.— Циля?— Анцифер!— Не важно, отбросим формальности… По-моему, он в нас не верит.— Ничего удивительного, у человека большое горе…— Ха! Да он первый мужчина в мире, считающий исчезновение собственной женыгорем… Другой бы на его месте уже отплясывал румбу от счастья!— Какой ты все-таки циник, Фармазон!— Но ведь она же ведьма?!— И что с того? Он ее муж, а как сказано в Писании: «Жена да спасется мужем своим…»Сергей Александрович, ну пройдемте же на кухню.
Там у вас уютно, я, признаться, и чайничекуспел поставить. Фармазон, выключи, слышишь — свистит?!— Ну на фига ему чай? Циля, давай…— Мое имя — Анцифер!!! — грозным, но тонким голосом взревел тот, что в белом, анимб над его головой принял цвет раскаленного железа. — Я требую от тебя, нечистый дух,должного уважения и соблюдения элементарных норм вежливости!— Ша! Ладно, ладно… не горячись! — примиряюще поднял руки вверх черный. — Что ятакого сказал? Ну хорошо, я жутко извиняюсь… Все довольны? Просто мне тоже хочетсяпомочь человеку, он же так и не выпускает из рук эту несчастную бутылку.
А ну, поставь ее настол!— Ребята, у меня жена пропала, — неожиданно для самого себя сказал я.Близнецы сразу прекратили пререкания. Белый усадил меня на табуретку, а черный,завладев наконец вожделенной водкой, быстренько раздобыл рюмочки, заботливо разлил натроих и даже ухитрился успеть намазать бутерброды.— Позвольте представиться — Анцифер. Светлый дух, прообраз ангела-хранителя, некаячистая и возвышенная субстанция вашей собственной души.Я был слишком потрясен исчезновением Наташи, чтобы хоть для вежливости изобразитьнекоторое подобие удивления.
Поэтому просто кивнул.— Фармазон! — хлопнул меня по плечу второй. — Все то же самое с точностью донаоборот. Темный я… Все, что есть в вашей душе грязного, низменного и порочного, в моейвысокой компетенции. Ну, так чего ждем, Александрыч? Давайте-ка все по маленькой в честьзнакомства.Я автоматически чокнулся с ними, опрокинул рюмочку и закашлялся. Водка не моястихия, в холодильнике ее держали исключительно как растирание от простудных заболеваний.Анцифер пил медленно и деликатно, не забыв себя осенить крестным знамением. Фармазон же,11Андрей Белянин: «Моя жена — ведьма»наоборот, тяпнул с лихостью и удальством, говорившим о большом опыте.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
