Belyanin (947207), страница 81
Текст из файла (страница 81)
Мама продала дом со всем содержимым в собственность совхоза и очень сердилась,когда я расспрашивала о бабушке.— Странные отношения для матери и дочери.— Они всегда были напряженными. Бабушка не приняла папу и считала мамин выборошибкой. Она даже не писала нам. Меня любила безумно, считая, что я очень похожа на маму,и всегда дарила подарки. Вот так…— И от бабушкиной любви тебе передалось ведьмовство?— Дело в том, что, пока мама была на похоронах, на наш адрес пришла посылка. Папа самполучал ее на почте. Видимо, бабушка отправила ее сразу же, как заболела, или чуть раньше.Там лежали банки с вареньем, какие-то травы, сушеные грибы на ниточке, вроде бы все… Покрайней мере, так папа успокаивал разволновавшуюся маму, когда она вернулась.
Он не знал,что там был подарок для меня. Между банками лежала коробочка, я ее схватила и спрятала вкарман. Потом закрылась в детской и там посмотрела. Это была тяжелая серебряная цепь снеобычным крестом из черного металла. Я сразу поняла, какая старая и красивая вещь у меня вруках. Я ее надела и…— И?— Не целуйся, ты меня отвлекаешь… Не целуй, тебе говорят!— Извини, — покаялся я. — Что же было дальше?— Я потеряла сознание.
Папа говорил, что он очень испугался, услышав шум в моейкомнате. Но, когда он привел меня в чувство, никакой цепочки на шее не было. А цепь я нашлауже утром следующего дня в том же кармашке платья.— Значит, бабушка вложила в свой подарок всю ведьмовскую силу и таким образомпередала ее тебе?— Да.
Когда мне исполнилось восемнадцать, я ощутила этот дар.— Как именно?— Я могу взглядом двигать предметы.— Рядовой телекинез, — хмыкнул я.— Могу летать.— Обычная левитация.— Могу колдовать.— То есть уверять человека в том, что он видит то, чего нет? Подснежники посреди зимы,кролик в шляпе, белье из Франции и червонцы с потолка… Банальный гипноз.
Девочка моя, тынаходишься во власти глубоких заблуждений. Мой долг мужа и гражданина взять тебя за руку4Андрей Белянин: «Моя жена — ведьма»и отвести к хорошему психиатру, а уж там…Вместо ответа она взглядом подняла со стола чашку остывшего чая и заставила еемедленно вылить содержимое мне за шиворот.
С этого момента я ей поверил…***Потом она показала мне эту цепь, действительно, старое серебро с черными царапинками,тяжелое и холодное. Крест аккуратно вписывался в правильный квадрат, нижняя планканесколько изогнута вправо, верхняя — влево, но все равно это, несомненно, был крест.
Металлмне неизвестный, черный, как чугун, но на ладони легче алюминия. Я попытался примерить, ножена отобрала, покрутив пальцем у виска.— Может взорваться? — кисло пошутил я.— Не умничай… Дара в нем уже нет, но рисковать не хочу.— Боишься, что я стану колдуном?— Милый мой, ну о чем ты говоришь?! — Она всплеснула руками и прижалась ко мне. —Ты хоть понимаешь, каково это — быть колдуном?— Крибле, крабле, бумс! После чего появляются маленькие зеленые человечки ивыполняют любое мое желание…— Маленькие зеленые человечки появляются после второй бутылки без закуски.Послушай, ты у меня умница, красавец мужчина, вдобавок замечательный поэт, я тебяочень-очень люблю! Не лезь, пожалуйста, куда не просят…Она меня уговорила.
Ей вообще легко это удается, я просто теряю голову от ее поцелуев.Каждый раз напоминаю себе, кто в доме хозяин, каждый раз даю слово обязательно настоять насвоем и… Ей достаточно подойти и посмотреть мне в глаза. Только что веревки не вьет.Почему я так свято уверен, что она меня действительно любит?И вот однажды в зимнюю ночь Наташа исчезла. Это произошло примерно через месяцнашей совместной жизни. Началось с того, что я проснулся от непонятной смутной тревоги —жены рядом не было. Подушка еще хранила аромат ее волос, но простыня с той стороныкровати уже была холодной. Я встал, нашарив в темноте шлепанцы, пошел в кухню, включилсвет — никого… В туалете и ванной ее тоже не оказалось. Я бросился в прихожую —Наташина дубленка висела на вешалке, а зимние ботинки уютно прикорнули в углу.
Ничего непонимаю, чертовщина какая-то…— Милый, ты где? — Голос моей жены раздался из спальни, заставив меня буквальноподпрыгнуть на месте. Ничего не понимаю… Ее же там не было!!!— Что с тобой? — сонно мурлыкнула она, когда я вновь залез под одеяло. — Ты жехолодный весь! Иди ко мне, я тебя согрею…Мы жадно прижались друг к другу, и, уже засыпая, я никак не мог понять, что застранный запах исходит от ее черных волос…Второй раз это случилось дня через три. У нас не было четкого распорядка, кто когдавстает, кто готовит завтрак, кто нежится в постели. На этот раз первым встал я, Наташа спала,свернувшись теплым комочком и натянув одеяло до самого носа. За окном шел снег.
Ябыстренько влез в штаны, прошлепал на кухню поставить чайник, а вернувшись, присел накраешек кровати, любуясь этой женщиной. Мне очень нравилось смотреть на нее спящую…Такую беззащитную, трогательно-ранимую и безумно родную. Вот тут-то я опять почувствовалрежущий ноздри запах. Оглядевшись, я невольно склонился над безмятежно посапывающейженой, и… запах усилился! Он шел от ее волос… Резкий, душный запах псины! Нет, чего-тоочень похожего, но иного… более дикого, что ли… Наташа так неожиданно распахнула глаза,что я вздрогнул.— А-а-а… это ты… — Она сладко потянулась, выпростав из-под одеяла смуглыеокруглые руки. — Опять подглядываешь? Ну как тебе не стыдно, заяц… Сколько раз я тебяпросила…— Ты ничего не чувствуешь? — перебил я.— Хм-м… нет, а что? — Она недоуменно хлопнула ресницами.— Здесь пахнет… собачьей шерстью или чем-то очень похожим.Андрей Белянин: «Моя жена — ведьма»5— Да?— И пахнет от тебя, — пояснил я.— Сережка, милый, ну что ты несешь? — мягко улыбнулась Наташа, забрасывая руки мнена шею.
Одеяло скользнуло по ее груди, и я вновь почувствовал томительно-сладкоеголовокружение. — Нет, погоди… Я — в душ!Она выскользнула из моих объятий, как волна, и через некоторое время уже звала меня изкухни. Чайник закипел. Наташа доставала из шкафчика банку кофе. Она только что вылезла изванны, и ее мокрые волосы источали аромат зеленых яблок.
Ненадолго я забыл о странномзапахе…Наташа сама заговорила со мной в следующую же ночь, когда мы, горячие и усталые,пытались улечься поудобнее, чтобы хоть какую-то часть этой ночи посвятить именно сну.— Что-нибудь не так?— Любимая, ты у меня просто чудо… Живой огонь! Я никогда не встречал такойженщины.— Не выкручивайся. — Она приподнялась на локте, заглядывая мне в глаза. — Ну вотзачем ты так со мной? Я же все вижу… — Что ты видишь?— Ты опять принюхиваешься к моим волосам.— Вовсе нет. Просто твоя голова лежит у меня на груди, я вдыхаю и выдыхаю, вот исоздается иллюзия…— Ты уверен, что тебе надо это знать? — перебила Наташа.Я пожал плечами, мы помолчали.— Ты прав.
Конечно же ты во всем прав. Раз уж мы вместе, то ты имеешь право знать обомне все. Я… я надеялась, что, может быть, ты не заметишь, но… У меня появилисьопределенные проблемы.— Тогда рассказывай. Пока мы едины — мы непобедимы! Ай! Ухо… не кусайся!— Кусалась и буду кусаться! Вредина… Я с ним серьезно разговариваю, а он от менядурацкими лозунгами кубинской революции отмахивается. Не буду говорить!— Все, все, все… Смилуйся, государыня рыбка! Ты хотела поделиться со мной нашимипроблемами.— Нашими?— Естественно, ибо как муж принадлежит своей жене, так и жена принадлежит своемумужу, — важно заключил я.Наташа встала, подошла к окну и отдернула занавеску.
На ультрамариновом небе, средисеребряной россыпи звезд, матово отсвечивал розоватый диск луны.— Полнолуние…Я смотрел на залитое холодным блеском тело моей жены, почти не дыша от немоговосхищения. Она была так недосягаемо прекрасна, как мраморная статуя Венеры в Эрмитаже,как «Источник» у Энгра или «Утро» у Коненкова. Я бы мог назвать еще кучу имен ипроизведений искусства, но самое дивное творение самой природы стояло сейчас передо мной.— Ты можешь хоть минуту не думать обо мне как о женщине?!— Могу… после девяноста восьми.— Дурак… только попробуй. — Она едва не прыснула со смеху, но вновь попыталасьвзять серьезную ноту: — Ты видишь, в небе полная луна.
В такие ночи Силы Тьмы берут наднами особую власть. Я — ведьма, и я тебя люблю. Поэтому я ухожу далеко, далеко…— Ничего не понимаю. Какие Силы Тьмы? Какая еще власть? Почему и зачем тебе надокуда-то уходить?— Затем, что я не всегда могу контролировать свои чувства. Затем, что звериныеинстинкты берут верх, а я не могу себе позволить причинить тебе хоть малейший вред. Я ухожув другие миры… И возвращаюсь почти тут же. То, что является целым днем там, здесьзанимает меньше минуты. Умение сворачивать время — серьезный плюс ведьмовства. Раньшемне удавалось проделывать это незаметно, теперь ты стал замечать. Значит, время настало…— Любимая, иди ко мне… — Я протянул руки в надежде, что она, как всегда, бросится комне в объятия, а уж там… в общем, вдвоем мы сумеем развеять ее депрессию.— Нет… — Голос Наташи неожиданно наполнился пугающей грустью.
— Не надо…6Андрей Белянин: «Моя жена — ведьма»пожалуйста. Просто посмотри. Ничего не говори, ничего не делай, даже не двигайся —смотри…Она шагнула в центр комнаты, быстро вскинула руки вверх, запрокинула голову и намгновение замерла в напряженной позе. Потом — неуловимое глазу движение, словно быкувырок или кульбит через спину, и… в нашей спальне на ковре встала волчица! Я потерял дарречи, все тело словно сковало леденящим холодом страха, а дикий зверь втянул ноздрямивоздух, пристально посмотрел на меня круглыми желтыми глазами, крутанулся на месте иисчез. Прошла невероятно долгая минута, пока Наташа вновь не оказалась на прежнемместе.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
