Основы истории и философии науки (856261), страница 37
Текст из файла (страница 37)
Начало собственно научной критики дарвинизма связано с началом опытно-экспериментального изучения проблем наследственности182 и формированием генетики. А. Вейсман, а затем и голландский ботаник Гуго де Фриз (1848-1935) обосновали принципиальной важности положения о дискретности наследственности, о независимости индивидуальной изменчивости от окружающей среды, о творческой роли естественного отбора фенотипов. Это в сочетании с переоткрытием законов наследственности Г. Менделя в 1900г., открытием хромосом В. Флемингом (1843-1945) в 1882г. и генов в виде больших молекул полинуклеотидов, несущих наследственную информацию183 и др. мотивировало формирование особой области биологических исследований, развивающейся практически независимо от дарвинизма, - генетики.
К началу 40-х годов прошлого века генетика располагала следующими твердо установленными данными: 1) гены определяют наследственные признаки; 2) гены расположены в линейном порядке в составе хромосомы; 3) каждый вид организмов характеризуется определенным числом и качеством набора хромосом; 4) несмотря на устойчивость генов и хромосом, они подвержены изменениям; 5) эти изменения, или мутации подразделяются на генные, хромосомные и геномные (вариации с числом хромосом)184.
Несмотря на впечатляющие результаты генетических исследований, до конца 40-х – начала 50-х г.г. ХХ века оставалась неясной природа и механизмы действия молекул, хранящих и транслирующих наследственную информацию. Их идентификация с молекулами дезоксирибонуклеиновой кислоты (Р. Эйвори, 1944), а затем и структурирование молекулярных компонентов ДНК в форме двойной спирали с комплементарными взаимодействиями в азотистых основаниях (Ф. Крик, Дж. Уотсон, 1957) ознаменовались настоящей революцией в биологии, положившей начало работам по расшифровке генетического кода, включая и генетику человека185.
Включение в поле зрения научного познания молекулярных и субатомных уровней организации жизни имело своим следствием формирование молекулярной биологии, развивающейся в значительной степени независимо от эволюционной теории.
Взаимоотношения между эволюционной теорией и молекулярной биологией аналогичны тем, которые сложились между теорией относительности и квантовой механикой в физике. Субстанциальные и пространственно-временные параметры объектов теории относительности и эволюционной теории выражаются в масштабах астрономических, планетарных и геохронологических величин. Объекты квантовой механики и молекулярной биологии (генетики) принадлежат к области явлений микромира и измеряются в величинах несопоставимо малых по сравнению с объектами теорий относительности и эволюции. При попытке синтеза теорий, отражающих объекты, принадлежащие к двум, качественно различным уровням организации материальных систем и перед физикой и перед биологией возникла далеко не классическая проблема эмпирической интерпретации обобщений теории с одной стороны, - а с другой – теоретической «нагруженности» опытно-экспериментальных данных186.
В первые десятилетия ХХ века обнаруживается, что апелляции к фактам с целью подтверждения теории должны учитывать их эпистемологическую природу, а значит, и теоретическую предистолкованность. Факт обнаруживается и приобретает определенное смысловое значение благодаря теории, которую он и подтверждает. Такое, очевидно неклассическое отношение теории и эмпирического факта обусловило и существенную смену акцентов в философских исследованиях науки. Современная философия математики, естествознания и социогуманитарных наук учитывает особенности объективно сложившейся эпистемологической ситуации и в противоположность более ранней традиции «…рассматривать определенного рода объекты (определенную онтологическую область) и пытаться определить, какими свойствами должна обладать наука, стремящаяся должным образом их исследовать» - ставится задача «…проанализировать свойства некоторой данной науки, а затем пытаться вывести из этого, какого рода онтологическую реальность можно (если это вообще можно) приписать предметам этой науки. Или, аналогично, вместо того, чтобы рассматривать логику как прочно установленную философскую дисциплину и пытаться показать, как можно сделать в данной науке аргументы «логически строгими», современный подход скорее предполагает разработку, в случае надобности, особой «логики», научной дисциплины (например, квантовой логики, немонотонных и др. логик)» 187.
Осознание существенной зависимости содержания научных знаний не только от свойств объекта, но и от характера творческой активности субъекта познания, от свойств используемых им методов теоретических и экспериментальных исследований стало исходным пунктом для построения новой картины мира на базе системы средств «неклассической научной рациональности». Ею обеспечивается возможность построения картины мира на основе знаний о нем, учитывающих особенности как «объектной», так и «субъектной» составляющих процесса научного познания188.
3.4.4. Роль социогуманитарных наук в формировании неклассической картины мира
Принципиально важное влияние на формирование неклассической научной рациональности и неклассической картины мира оказали науки о человеке, обществе, культуре. Исследования в области социологии, психологии, лингвистики, политологии и др. убедительно продемонстрировали ограниченность традиционной эмпирической точки зрения на человеческий разум как пассивное отражение реальности. Данные современной психологии и когнитивных наук (теория познания, логика, когнитивная психология, философия науки, социология знания и др.)подтверждают выдвинутое и обоснованное И.Кантом положение о творческой активности человеческого познания и практического действия. Трудно переоценить и выводы, полученные структурализмом. Без исследований в области структурной лингвистики (Ф. де Соссюр), порождающих грамматик (Н. Хомский), этнологии (К. Леви-Стросс), «археологии знания» (М. Фуко и др.), социологии знания (К. Мангейм) и генетической эпистемологии (Ж. Пиаже) немыслимо современное, более глубокое по сравнению с предшествующим понимание структурной и функциональной организации разума.
В частности, благодаря исследованиям в области генетической эпистемологии (Ж. Пиаже) и палеопсихологии (В.П. Алексеев) выявлена сложная, иерархически организованная структура человеческого интеллекта. Показано, что сознание не имеет ничего общего с доктриной «tabula rasa»,189 а содержание понятий о пространстве, времени и причинности определяется способами их конструирования на отдельных стадиях эволюции сознания и психики ребенка190.
Для понимания природы научной рациональности и путей разработки целостной неклассической картины мира существенное значение имеет исследование вопросов взаимоотношения познания и общества, науки и культуры в социологии знания и науковедении. Роль неклассических установок в форме реализации принципов идеологии неолиберализма в экономической теории и политологии убедительно продемонстрирована представителями маржинализма, сформулировавшими понятие «экономической стоимости-ценности».
В центре внимания социологии знания К. Мангейма (1893-1947), - проблема сущности и границ социокультурной обусловленности теорий и типов мышления. Существенный вклад в ее разработку был внесен исследованиями М. Шелера, П.Сорокина, В.Штарка, Т.Парсонса, Р.Ментона, Ф. Знанецкого и др. Принципиально важную роль в становлении идей социологии знания сыграли представления К.Маркса о том, что не сознание, не мышление определяет бытие, а напротив, социальное бытие определят сознание людей.
Согласно Марксу, любая теория, и прежде всего социальная теория не только отражает жизнь общества, но выражает вполне определенные общественные, классовые интересы. В той мере, в какой естественнонаучная или социальная теория служит целям обслуживания классового интереса, - она является идеологической. Идеология с этой точки зрения совершенно справедливо рассматривается как «превращенная», ошибочная форма сознания: в ее горизонте идеи и понятия превращаются из системы средств теоретической осмысленности природы и социальной реальности в подчиненный интересам социальных субъективностей (общественные классы) способ истолкования законов природы, ценностей человеческой жизни и культуры. Буржуазная идеология (ее исторические и современные формы) ошибочна в силу выраженного в ней стремления придать классовым интересам и ценностям всеобще-универсальное значение.
Критически оценивая и, в общем, признавая справедливость позиции К.Маркса, Мангейм наряду с указанием несовместимости социологии знании и учения об идеологии как ложном сознании различает два понятия идеологии, - «частичное» и «тотальное».191 Тотальные идеологии в функциях социальной стабильности и охранения существующего порядка включаются в состав предмета социологии знания и не отождествляются с формами ложного знания. Тем не менее, в своем определении идеологии Мангейм едва ли не повторяет Маркса, рассматривая ее как систему «…идей и убеждений господствующих групп, а также бессознательных факторов, определяющих реальное положение дел в обществе и выполняющих консервативную функцию» 192.
Доводы в пользу решающей роли факторов социальной обусловленности познания были получены Мангеймом в опыте сравнительного изучения идеологии и утопии, на основе анализа различных форм утопического сознания, - хилиазма анабаптистов, либерального гуманизма, консервативного сознания и социалистически-коммунистической утопии193.
Поворотным моментом в развитии социогуманитарной компоненты неклассической картины мира явилось формирование австрийской школы политической экономии, составляющей идейно-теоретическую оппозицию марксизму.
«Капитал» К.Маркса основывается, как известно, на трудовой теории стоимости классической политической экономии. Стоимость товара, согласно А.Смиту и Д. Риккардо, определяется количеством общественно необходимого труда, затраченного на его производство. Идея пролетарской революции К.Маркса непосредственно вытекает из трудовой теории стоимости. Капитализм, легитимизирующий эксплуатацию и ограбление трудящихся масс за счет своего рода «канонизации частной собственности» - должен быть уничтожен.
В 1871 г. австрийским ученым К.Менгером была опубликована работа «Принципы политической экономии», которая положила начало неклассической традиции в экономической науке, известной под названием маржинализма. И у истоков своего формирования, и в ходе последующей эволюции в ХХ веке194 маржинализм развивается в форме радикальной оппозиции марксизму, отвергая трудовую теорию стоимости, - базовую концепцию классической политической экономии и «Капитала» К. Маркса.
В «Принципах политической экономии» К.Менгер стремится доказать ошибочность теории в которой утверждается, что товарообмен регулируется количеством затраченного общественного труда и производственными затратами. По его мнению, положение дел на рынке обычно складывается так, что цена товара не зависит от количества труда и издержек производства. Более того, по словам Джевонса, однажды затраченный труд не может и в будущем влиять на стоимость товара. Иначе говоря, труд как мерило стоимости превращается в исчезающее малую величину, практически нейтральную по отношению к процессам ценообразования и товарообмена.
Доказательство ошибочности трудовой теории стоимости строится на ее противопоставлении концепции закона «убывающей предельной полезности». Ее смысл сводится к утверждению, что законы экономической деятельности определяются, в конечном счете, способами удовлетворения отнюдь не общественных, а индивидуальных потребностей. Наличие многообразия предлагаемых рынком товаров и услуг рассматривается исключительно с точки зрения их полезности, которая выражается в чувстве удовлетворения собственника или покупателя. Потребление индивидом все возрастающего множества товаров приводит к увеличению общей полезности, удовлетворению и насыщению. Однако потребление имеет определенные границы, за пределами которых рост полезности не только прекращается, но постепенно убывает. Многие товары становятся безразличными и даже бесполезными195.
Согласно К.Менгеру и У.Джевонсу, в противоположность трудовой теории стоимости классической политической экономии и марксизма, закон убывающей предельной полезности утверждает, что по мере потребления индивидом товара его предельная полезность стремится к убыванию относительно предельной полезности других товаров. То есть, оказывается, что стоимость товара находится в прямой зависимости от конечной степени его полезности.
Производственно-экономическому приоритету отдельно взятого индивида перед общественными интересами в дальнейшем придается значение эпистемологической доктрины, программы экономических реформ и политико-правовых действий.
Л. фон Мизес в ряде своих работ выдвигает и стремится обосновать принцип «методологического индивидуализма».196 Введением этого принципа в социальные науки и политическую экономию, утверждается, что любые надиндивидуальные общественные образования, - народ, нация, государства, политические партии, этнокультурные и конфессиональные структуры, - то есть, любые общественные группы в действительности не существуют, а являются плодом чистого вымысла. Политическая партия, например, это всего лишь идеологический фантом, выполняющий чисто техническую, инструментальную функцию. Понятиям, обозначающим различного рода общественные группы, ничто не соответствует в действительности. Статусом реальности существования обладают только отдельно взятые человеческие индивиды, их желания, потребности и интересы и именно ими определяется, в конечном счете, стратегии эпистемологических установок, экономических и политических практик, культурно-цивилизационных инициатив и т. д.
Социальные объективации идеологических фантомов, - политические партии, государство, нация и др., - чреваты, согласно Мизесу, лишь репрессивностью и подавлением личности. Необходимым условием экономического роста и цивилизованного прогресса является именно индивид. Только он наделен способностями понимания и практического действия, эффективная реализация которых возможна только на путях экономической свободы и частной собственности на средства производства. Только в таких формах может существовать и осуществляться свобода. Мизес подчеркивает, что «В обществе, основанном на рыночной экономике, господствует потребитель. Если люди хотят читать Библию, рынок отвечает изданиями тиражей библейских текстов, а не публикациями торговой рекламы. Без экономической свободы все политические и гражданские права превращаются в бумажный хлам. Свобода печати – ничто, если все типографии и бумажные фабрики контролируются властью» 197.
Основополагающие идеи маржинализма вплоть до начала 90-х годов прошлого столетия развиваются лауреатом нобелевской премии по экономике Ф. фон Хайеком.198 Следуя сложившейся традиции социально-философского номинализма, он рассматривает «методологический индивидуализм» как единственно правильный подход в социогуманитарном познании. По мнению Хайека, «методологический коллективизм» 199 оперирует в действительности не существующими объектами – «государство», «нация», «капитализм», «империализм» и др., - является ни чем иным, как разновидностью наивного реализма.
В связи с этим фон Хайек подвергает резкой критике претензии эпистемологического конструктивизма картезианцев, просветителей и позитивистов на исключительное право провозглашения истины от лица социогуманитарных наук. Он считает глубоко ошибочными убеждения социального конструктивизма, согласно которым явления общественной жизни есть продукт сознательно разрабатываемых и сознательно реализуемых проектов. Рационально осмысленные и практически осуществленные социальные проекты понятны сами по себе и не нуждаются в дополнительном исследовании. Главной задачей социальных наук является поэтому, анализ последствий вполне сознательной деятельности людей. Их изучение, согласно Хайеку, демонстрирует принципиальную невозможность построения эффективной плановой экономики, а значит, и несостоятельность, практическую неосуществимость идеи социального выбора. Исходя из принципа «методологического индивидуализма», фон Хайек придает частной собственности на средства производства значение абсолютно необходимого условия и средства достижения целей существования человека и развития социума.
Несмотря на широкий диапазон методологических и предметных различий, многообразие языков описания и форм представления знаний, отраслевую и дисциплинарную разобщенность наук о природе, человеке и обществе, они формируют хотя и фрагментарную, весьма далекую от завершенности и целостности, но вместе с тем, единую, неклассическую научную картину мира.
В отличие от «натурфилософской» и «классической», неклассическая картина мира интегрируется общими, сложившимися в европейской науке ХХ столетия интеллектуальными традициями:
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
