Политическая философия российского консерватизма XIX - первой половины XX века гендерные аспекты (792417), страница 53
Текст из файла (страница 53)
Достоинства самодержавной российской монархии в максимально полной степени раскрывались представителями консерватизма в рамках критики складывавшейся в Европе и США системы парламентаризма. Расщепление политической воли, механический характер подсчёта голосов, возможность доступа к власти любого, в том числе неподготовленного человека, противопоставлялись мыслителями единству монархической власти, органическому (естественному) характеру правления, избранности, профессионализму, компетентности носителей политической власти.
Неограниченный характер самодержавия обосновывался российскими консерваторами признанием государства единственным субъектом социальных
изменений. Оказавшись перед необходимостью решения сложных экономических и социально-политических задач, обусловленных модернизацией, государственная власть в концепциях мыслителей должна была усилиться за счёт ещё большей концентрации.
Главным требованием консерваторов к политической власти являлась принципиальная невозможность ограничения монаршей власти, в том числе и самоограничения через делегирование власти представительным учреждениям. Мыслители отказывались признавать необходимость инноваций в политической жизни российского общества. Движение страны вперёд понималось как рост экономического и военного могущества, повышение статуса России на международной арене. В силу этого значительное количество произведений консерваторов посвящено внешнеполитическим и международным проблемам.
Применение методологии гендерного анализа к политической философии даёт возможность пересмотреть устоявшиеся точки зрения о сущности власти, политики и государства. Рассмотрение теоретических представлений о природе, свойствах мужского и женского пола в доктринах западных мыслителей, начиная с политических воззрений мыслителей Античности, позволяет исследователям сделать вывод, что одним из принципов определения границ публичной сферы являлась исключённость «женского» из политики. В европейской политической мысли до появления гендерного подхода сформировались два направления концептуального осмысления социальных ролей женщин и мужчин в политической жизни общества. Первое направление, родоначальником которого был Платон (последователи – Т. Мор, Т. Кампанелла, А. де Сен-Симон и др.), представляло собой теоретическое обоснование утопических проектов, в рамках которых предусматривалось равенство полов в социально-политической системе. Второе направление, доминировавшее в западной общественно-политической мысли и связанное с именем Аристотеля (его последователи – христианские мыслители, Дж. Локк, Т. Гоббс, Ж.-Ж. Руссо и др.), концептуализировало дихотомию публичного и приватного, ограничивая жизнедеятельность женщин
сферой семьи. Носителем власти признавался разумный по природе мужчина, который вкупе с другими мужчинами образовывал политическое сообщество.
Возникшая во второй половине XX в. гендерная методология предложила новый подход к анализу отношений между полами. «Гендер», или «социальный пол», – термин, который был введён для разграничения биологических и социокультурных различий между полами, для демонстрации сконструированного характера социальных ролей мужчин и женщин. Современное поле гендерных исследований представляет собой картину, отражающую множество теоретических направлений. В современном западном социогуманитарном знании категория «гендер» получила статус, равнозначный по значимости категориям «класс», «этнос».
Обращение к гендерному анализу политической философии во второй половине XX в. в западной политологии было связано с изучением гендерной асимметрии в политических процессах. Гендеристы выдвинули гипотезу, согласно которой одним из факторов политической отчуждённости женщин является андроцентричный характер политического знания. В процессе изучения лексикона политической науки, теорий политики, власти, демократии, гражданства исследователи пришли к выводу, что политический дискурс концептуализировал дихотомию публичной и приватной сфер, а присутствие женщин только в приватной сфере исключало женский опыт из анализа политических практик. Гендерная теория заострила внимание на том, что политическими акторами всегда были мужчины, а женские качества считались несовместимыми с политикой. Гендерный анализ западной классической политической мысли позволил продемонстрировать андроцентризм и сексизм науки, тем самым подвергнув сомнению универсальность основных категорий политической теории. Исследователи предложили свои трактовки базовых политологических терминов и концепций для того, чтобы отразить в них женский социальный опыт.
Российские консервативные мыслители XIX – первой половины XX в. выдвигали в значительной степени аналогичные западным идеи о природе и
социальном назначении мужского и женского пола. Рассмотрение социума как единого органического целого приводило представителей консервативной политической мысли к биологическому эссенциализму, трактовавшему социальные роли женщин и мужчин как асимметричные и взаимодополняемые. Женские интересы при этом интегрировались в контекст решения общих задач, стоявших перед обществом.
Теоретические представления мыслителей о свойствах полов отразились на концептуализации публичной и приватной сфер, в гендерном контексте соответствоваших мужской и женской областям жизнедеятельности. Деление общества на публичную и приватную сферы в философии консерваторов пересекалось со стратификационным сословным видением общества, что приводило мыслителей к узкой трактовке политики как реализации политической власти императорским домом с находившимися на государственной службе мужами. В трудах консерваторов XIX – первой половины XX в. теоретическое конструирование политической жизни непосредственно связано с моделированием маскулинных ценностей и ролей. Присутствие мужчин в публичной сфере легитимировалась мыслителями их способностью выполнять функцию защиты государства. Очевидная, с точки зрения консерваторов обусловленная природой неспособность женщин «быть в строю» обесценивала их роль как граждан. В политических концепциях мыслителей чётко прослеживается конструирование иерархии моделей маскулинностей, базировавшихся на принципах сословности и этакратизма. Позитивная модель «аристократа–воина– богатыря» определялась непосредственной связью представителей данной модели с самодержавием, с несением государственной и военной служб. Консерваторы делали акцент на внутренний этос носителей мужественности – чувство долга, чести и достоинства. Важными чертами аристократов и воинов были политическая отчуждённость и отсутствие властных амбиций – они выполняли поставленные монархом задачи. Православная вера и чувство патриотизма выступали обязательными атрибутами данной модели мужественности, что позволяло смягчить агрессивность военного сословия.
Негативная модель мужественности («интеллигент») конструировалась за счёт наделения её носителей секуляризированным сознанием, нигилистическим отношением к русской культуре, стремлением разрушить монополию царствовавшей династии на политическую власть.
Исключённость «женского» из публичной сферы органично вписывалась в разработанную российскими консерваторами XIX – первой половины XX в. концепцию отечественной политии, которая базировалась на принципах
«Православие. Самодержавие. Народность». Теоретически выстраиваемый мыслителями мир политического – отеческий порядок правления – представляется с гендерных позиций как патриархальный и патриархатный. Политическая и семейная организации в концепциях российских консерваторов выстраивались изоморфно, основываясь на принципах андроцентризма.
Анализ трудов консерваторов в рамках дискурсивного подхода продемонстрировал андроцентризм используемого мыслителями языка, различение высокой/публичной и низкой/приватной литературы с явно выраженной гендерной асимметрией, а также формирование политического дискурса как мужского. Российские консерваторы писали свои тексты для мужчин, обращались к мужской аудитории. В трудах отражался мужской социальный опыт (государственной и военной служб). Как правило, они отождествляли понятия «человек» и «мужчина». Для обозначения субъекта творчества, истории, политики они употребляли понятие «муж». Использование в тексте понятий, производных от корня «патр» – «патернализм»,
«патриархальный», «патриархальные ценности», а также словосочетаний
«проблема отцов и детей», «традиции отцов и дедов», «братство», «братские отношения» задавали гендерную асимметрию анализируемого политического дискурса. Понимание слова как символического капитала в борьбе за артикулируемые консерваторами ценности способствовало пересмотру их взглядов на женскую аудиторию. Рассматривая женщин высшего света как носительниц языкового прошлого, консерваторы мобилизовали их для трансляции собственных политических идей. В рамках создания национального
государства, формирования национального самосознания российских граждан интеллектуалы консервативного направления допускали расширение творческих видов деятельности для женщин.
Осмысляя опыт правления российских императриц в XVIII в., отечественные консерваторы XIX – первой половины XX в. предложили две трактовки женского правления в России – апологетическую и критическую. В рамках первой концептуальными способами легитимации женского правления выступили: ценность фемининных свойств в государственном управлении, выраженные в его мягком гуманном, материнском характере; опора императриц на национальные традиции и обычаи, предопределившая крепкую связь государства с народом; воплощение неограниченного самодержавия и аристократический стиль правления. В рамках второй точки зрения в качестве аргументов против женского правления консерваторы приводили незаконный характер занятия престола российскими императрицами и зависимость от фаворитов.
В политической философии консерватизма XIX – первой половины XX в. приватная сфера осмыслялась как область бытия женщин. Анализ природных различий полов приводил российских консерваторов к выводу, что физические, моральные и интеллектуальные свойства женщин менее развиты, чем аналогичные свойства мужчин, что не позволяло представительницам женского пола принимать участие в публичной жизни. Правовые отношения в рамках семьи теоретически выстраивались мыслителями как асимметричные, предполагающие главенство отца. В то же время консерваторы определяли порядок в семье в большей степени как матриархальный, замаскированный надстроенным над ним юридически оформленным патриархальным порядком, которым поддерживалось строгое разделение отцовских и материнских ролей при их относительном равновесии.
Опираясь на концепцию «женской власти» как «власти слабых» в политической философии российского консерватизма можно реконструировать позитивные («русская православная женщина», «богатырши») и негативные («женщины-политики», «новые женщины», «светские львицы», «женщины-
революционерки») модели женственности. Основная нормативная модель женственности «русская православная женщина» концептуально восходила к образу Богородицы и соответствовала отстаиваемым консерваторами ценностям православия. Манипулирование как способ влияния на агентов социального взаимодействия, функционирование в рамках приватной сферы, невозможность эффективного социального контроля за реализацией «женской власти», а также открытое стремление к реализации политической власти, отрешение от выполнения обязанностей жены/матери определялись мыслителями как факторы разрушения сложившейся в традиционном обществе конфигурации гендерных и политических отношений.
Отказ от институциональной трансформации общественно-политической системы, приоритет факторов культурно-идеологической модернизации в политической философии российских консервативных мыслителей способствовали концептуализации «женского вопроса» как морального, а не социально-политического. Мыслители предлагали разрабатывать нравственный идеальный образ русской женщины. Равноправие женщин и мужчин представлялось консерваторам на практике нереализуемым, противоречившим законам природы, угрожавшим существованию семьи и разрушению авторитета власти. Европейский путь борьбы женщин за экономические и политические права мыслился консерваторами как неприемлемый в силу отождествления модернизации и вестернизации. В их работах «женский вопрос» рассматривался в контексте «борьбы с Западом» (Н.Н. Страхов). В противовес эгалитарно- прогрессистскому типу социального дискурса о женщине в рамках дискуссии по
«женскому вопросу» ортодоксально-консервативный тип чётко увязал тему пола и нации, формируя систему бинарных оппозиций для характеристики «русских своих» и «нерусских чужих». В «женском вопросе» авторы консервативного направления увидели напряженность русской и нерусской культур: православие против католичества, дух против плоти, мораль против права, традиция против модернизации, идеализм против практицизма.
В политической философии консерваторов-эмигрантов (И.А. Ильин, И.Л. Солоневич) осмысление проекта женской эмансипации в Советской России, СССР вписывалось в анализ сущности большевистского режима. В своих произведениях мыслители стремились подчеркнуть антигуманный, разрушительный характер нового социально-политического строя. Стремление большевиков создать «нового человека» И.А. Ильин и И.Л. Солоневич оценивали негативно и скептически, апеллируя, прежде всего, к неизменной консервативной природе женщины-матери.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
