Vadim_Panov_Zanimatelnaya_Mehanika (522911), страница 32

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 32)

– Ерунда! – Стрекалов плюхнулся в кресло. – Чайку врежем?

– Ну…

– Давай зелененького – самое дело. – И распорядился показавшемуся в дверях помощнику. Вернулся к другу: – Обещай, что в эти выходные приедешь! Мама ждет, хочет тебя увидеть. Приезжай с Очкариком, он как раз за Степаном поедет. Или давай я машину пришлю?

– Я с Федькой… – Рыжкова не покидала неловкость. Он думал, что придется извиняться, что Петрович будет дуться, а тот, похоже, уже выкинул обиду из головы. Яша пришел? Значит, Яша извиняется. Вот и хорошо!

– С Федькой так с Федькой. Только приезжай. Развеемся…

Доставили чай, расставили на столе приборы, удалились. Извинения принесены, обещание дано. К полной чаше чужой жизни прикоснулся. Убедился – все так и есть на самом деле. Увидел горящие глаза Петровича и убедился.

Попить чайку, покалякать ни о чем и уходить?

А как же учиться?

– Чьи это портреты? – поинтересовался Яша, кивая на стену. – Разглядывал, пока тебя ждал.

– Орловых, – охотно ответил Стрекалов, прихлебывая чай.

– Фаворитов Екатерины?

– Нет, ремесленников. – Илья по очереди указал на картины: – Григорий Семенович и его сын, Михаил Григорьевич. Основатели одного из самых известных стекольных производств России.

– Твои предшественники?

– Вроде того… – Не уловив в голосе друга иронии, Петрович спокойно продолжил: – Первопроходцы, знаешь ли. В девятнадцатом веке стекло на паяльном столе в России выдували только французы. Было несколько мастеров, которые не желали, как бы сказали сейчас, терять монополию. Григорий Орлов выучился этому искусству и основал небольшое дело: изготавливал бусы, серьги, запонки, мундштуки для курения и тому подобную мелочь. Но главное – положил начало. Его сын, Михаил Орлов, усовершенствовал мастерскую, расширил дело и постепенно превзошел конкурентов. Получал медали на международных ремесленных выставках, стал известен в Европе.

«Как в сказке: учился, трудился, добился».

Но вслух Рыжков произнес другое:

– Круто.

– А ведь на самом деле круто, – произнес Стрекалов. – За тридцать лет Орловы освоили новое производство и вышли на первые роли в стране. С нуля, Яшка, с нуля.

Теперь Рыжков иначе смотрел на хобби друга, на невинную блажь, пришедшую в голову экстравагантному миллионеру. Перед ним сидел финансовый воротила, экономист экстра-класса, которому хотелось быть промышленником, хотелось не просто зарабатывать деньги, делая их из бумажек и ожиданий, а создавать нечто материальное, создавать нужные людям вещи. Биржевой игрок с душой ремесленника.

– Нас учили, что Россия была отсталой, слаборазвитой страной, – задумчиво улыбнулся Петрович, – государством дикарей, по улицам которого разгуливали пьяные медведи. Вранье от первого до последнего слова. Злобное вранье. Мы действительно придумали не все на свете, зато быстро учились, осваивали и внедряли производство у себя. И работали на совесть. Я после того, как фабрику купил, провел кое-какую работу, как ты выразился, предшественников искал… правильно, кстати, выразился.

– Я ведь всерьез сказал, – буркнул Рыжков.

– Так вот, Яша, в России существовали практически все виды промышленного производства того времени. И не просто существовали, а развивались. И медали наши товары на американских да парижских выставках получали. Вот так-то.

Взгляд Стрекалова вновь уперся в портреты.

– Орловы производство подняли, тонкое стекло делали для лабораторий, известны стали на всю страну, прославились, разбогатели, конечно. Но ведь дело свое они любили, понимаешь? Дело любили! Не ради бабла и медалей старались, а душу в стекло вкладывали.

«Да, конечно…»

– Я потому об этом так уверенно говорю, что не только их товары видел. Но и то, что они творили для себя.

– Что?

– В доме Орлова, – негромко сказал Илья, – была особая комната, в которой все предметы были изготовлены из стекла. Все-все.

– Для чего?

Петрович пожал плечами, и Яша понял, что этот вопрос задавать не следовало. Для чего? А разве не понятно? Для души.

Криво улыбнулся:

– Люди любят сказки.

Стрекалов покачал головой, словно сожалея, что друг ему не поверил, поднялся из кресла, подошел к одной из полок, аккуратно, как величайшую драгоценность, снял с нее какой-то предмет и протянул Рыжкову:

– Смотри.

В его пальцах была зажата стеклянная чайная ложка.

* * *

Наверное, еще никогда тяжелые и надежные двери в квартиру Карпова, призванные быть последним рубежом, защищающим его уникальную коллекцию от посягательств, не оставались открытыми столь длительное время. Услышав звонок, Сан Саныч вышел в прихожую, не глядя в глазок, распахнул дверь – о том, кто пришел, его предупредил охранник – и хмуро оглядел визитера.

– Зачем притащился?

– По делу, – вежливо ответил Оружейник.

– Магазин закрыт.

– Неужели?

– А вот так, – хмыкнул Карпов. – Выходной.

Старик покачал головой:

– Не по правилам, Чеканщик. Ты не можешь отказать мне в помощи, если я готов платить.

– Есть несколько случаев, когда правила не работают.

– Сейчас не такой случай.

Старик был прав: сейчас не такой случай. Но пускать его в дом, а уж тем более – вести с ним дела, Сан Санычу все равно не хотелось.

– Может, все-таки пойдешь навстречу старому другу? – улыбнулся Оружейник. – Откроешь магазин?

Чеканщик колебался. Отказать? В принципе, можно. Не по правилам, конечно, но повод кое-какой есть. Искусники его поймут, а многие даже поддержат. Местные поддержат. Но и у Оружейника много друзей…

– Меня там не было, – выдал последний аргумент Оружейник.

– Где?

– У Шамана.

– Ты был среди охотников.

– Мы хотели с ним просто поговорить.

– А в результате Шамана нашли с перерезанными венами.

– Это был его выбор.

– Так ли? Кто знает, что произошло на самом деле?

– Бабушка Осень знает, – мрачно ответил Оружейник. – Если бы мы убили Шамана, она бы сказала: «Фас!», и Кузнец со Стрелком не избили бы Неваду, а прикончили. – Старик чуть повысил голос: – Все, Чеканщик, заканчивай ваньку валять, я понимаю, ты молод, потому и дал тебе возможность выпустить пар. Будь дома твой отец, мы с ним уже давно пили бы вино.

– И вспоминали прошлые годы, – буркнул Карпов, пропуская гостя в квартиру. Пропуская перед собой, оставшись за спиной визитера. – В гостиную иди и следи за собакой.

Высунувшийся из кармана Оружейника тойтерьер неодобрительно покосился на хозяина дома, словно говоря: «Не беспокойся, воспитаны, на паркет гадить не станем». Однако песику Чеканщик не поверил и добавил:

– Из кармана своего ублюдка не вынимай. Делать мне нечего, только убирать за ним.

– Злой ты, – вздохнул старик.

– В Москве сейчас все злые, – пожал плечами Карпов. – Благодаря вам, кстати.

– Проехали, сказал, – отрезал Оружейник. – Гончар крови не хотел.

– И поэтому взял тебя?

Старик вздрогнул. Отвел взгляд. После короткой паузы бросил:

– Я здесь не для этого.

– А для чего?

Снова пауза.

– Все знают, что я искусников не трогаю. Ни одного на мне нет. Хотя желание такое порой возникает.

И выразительно посмотрел на молодого собеседника. Тот спокойно выдержал взгляд и заявил:

– Я потому с тобой разговариваю, что все это знаю. Не будь у тебя репутации – на порог бы не пустил. – Откинулся в кресле и положил ногу на ногу: – Рассказывай, зачем пришел?

Как ни странно, начало делового разговора вызвало у Оружейника некоторые затруднения. Старик почесал тойтерьера за ухом, словно стараясь скрыть легкую нервозность, и только после этого негромко сообщил:

– Я… гм… Я потерял свою коллекцию.

И бросил быстрый взгляд на Карпова. Чеканщик, надо отдать ему должное, воспринял заявление достаточно спокойно. Лишь левая бровь дернулась едва заметно. То ли удивление выразил, то ли сочувствие, то ли еще чего-то…

– Что значит «потерял»?

– У меня ее не стало, – объяснил старик. – Была и сплыла.

– Куда сплыла?

– Какая разница? Потерял!

– Темнишь, – прищурился Сан Саныч. – Что ты скрываешь?

– Почему для тебя важно, как я остался без монет?

– Потому что я могу поверить в то, что ты не хотел убивать Шамана, и даже в то, что ты не убивал Шамана. Но в то, что ты потерял коллекцию, – нет. – Карпов покачал головой: – Не при твоем искусстве, Оружейник, не при твоем образе жизни. Ты бы скорее без пальцев остался, чем без монет. Так что рассказывай: куда дел коллекцию?

Пару секунд они буравили друг друга взглядами, а затем старик сдался:

– Я полагаю, она попала в руки милиции.

А вот теперь Чеканщик вздрогнул.

– Почему… – Опомнился: – Ах да, понятно почему. Искусников ты не трогаешь, но Гончар наверняка притащил тебя не просто так… Но ведь ты всегда был осторожен!

– Я думаю, – медленно произнес Оружейник, – они каким-то образом нащупали мое местное логово. Возможно, вышли на него после прошлого раза и с тех пор присматривали. Ты прав – Гончар взял меня не просто так, и операция моя прошла, как обычно, тихо. Но на квартире меня ждала засада, пришлось быстро уходить и… Одним словом, я оставил там сумку. – Старик смущенно вздохнул, немного помолчал, и вдруг его осенило: – К тебе приходили!

– Отстань! – буркнул Чеканщик.

Он дошел до бара и плеснул себе виски.

– Черт побери, к тебе приходили менты с моей коллекцией! – Оружейник расхохотался. – Да?

– Да, – грубовато ответил Карпов. – Да. Доволен?

– Послал их? – Ответа не последовало. Старик насторожился. – Послал?

– Не твое дело.

– Чеканщик, мы говорим о моей коллекции, а значит, о моем деле, – напомнил Оружейник. – Ты послал ментов?

– Он один приходил. – Сан Саныч подошел к стене и принялся сосредоточенно разглядывать украшающие ее монеты.

– Да хоть десять! – рявкнул старик. – В последний раз спрашиваю: ты его послал?

– Нет!

Теперь нервничал Карпов, а Оружейник, в свою очередь, демонстрировал неожиданное для подобной ситуации спокойствие.

– Почему не послал?

– Потому что я все ему рассказал.

– Что все?

– О монетах, – через силу ответил Чеканщик. – Я все ему рассказал о монетах.

Старик поднялся на ноги:

– Ты что, пьяный? Ты чего несешь, дурень?

– Курицы яйца несут, – огрызнулся Сан Саныч. – А я говорю как есть.

– Что есть? Из ума выжил? Ты с какого перетыку ментам сдался?

– Не ментам, а менту. И еще неизвестно, что он с этой информацией делать будет.

– Да уж известно что…

Однако пришедший в себя Чеканщик перебил старика:

– Парень сказал, что ко мне его послал ты.

– Я?

– Он понял, что я узнал твой мешочек, и тут же сказал, что это твой подарок. И псевдоним твой, между прочим, назвал. И ответ дал правильный.

Старик не нашел нужных слов.

– Засада, говоришь, да? – продолжил Карпов. – А может, постарел ты, Оружейник? Наследил, где только можно, а на меня пытаешься свои ошибки свалить?

И снова пауза. И снова обмен взглядами.

– Дай выпить, – хрипло попросил старик.

– Виски?

– Давай.

Сан Саныч отошел к бару, Оружейник вернулся в кресло.

– Почему ты решил, что я подарил менту монеты?

Чеканщик задумался, припоминая ход встречи, подал гостю стакан, уселся в свое кресло и честно признался:

– Не знаю. Беседовали мы очень спокойно, плавно, он держался уверенно…

«Это называется: вызвать доверие».

– …а потом достал твой мешочек. Я спрашиваю: откуда? А он небрежно так: от Оружейника. И я… – Карпов покачал головой: – Я ему поверил. И на вопрос он ответил…

Они молча допили виски, после чего старик потянулся и потрепал молодого искусника по плечу.

– Ты, Чеканщик, не волнуйся. Ты ведь прав: я проблему создал, мне ее и решать. Парень этот, мент, – моя забота.

Сан Саныч прищурился:

– Просто так?

– Это будет платой за первую монетку. Что возьмешь за остальные? Золото, услуги?

Карпов дружелюбно улыбнулся:

– Учитывая, какую бучу поднял в Москве Гончар, я возьму с тебя золото. Услуги способны оказать только живые.

И ответом своим заставил Оружейника вздрогнуть второй раз за разговор.

– Не волнуйся, Серафим, – пробормотал старик, спускаясь на первый этаж. – Чеканщик хотел тебя напугать. Со мной ничего не случится, понимаешь? Ничего. Я зверь опытный, я всегда уйду.

Однако тойтерьер как притих, услышав выбранный Карповым способ оплаты, так до сих пор продолжал сидеть молча.

– Иди, погуляй, едва терпишь небось.

Характеристики

Список файлов книги