Tretiyi_Glaz_Almaz (522848), страница 30

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 30)

Здоровье журналистов и впрямь оставляло желать лучшего. Николай получил черепно‑мозговую травму, от которой так и не смог оправиться: он умер через год после встречи с бандитами.

Эдуарду повезло больше, его сломанные ребра и ноги в конце концов срослись, осталась лишь легкая хромота. В «Лупу» он не вернулся. Кстати, издание, оказавшись в чужих руках, сильно изменилось. С каждым номером в нем становилось все меньше сенсаций и все больше откровенных снимков девушек в прозрачном белье и без оного. В конце концов ежедневник стал еженедельником, изменил формат, печать и превратился в откровенно порнографическое издание.

Эдуард не забывал Ларису и Карину, раз в месяц непременно приходил в гости и приносил подарки: то фрукты, то флакон духов. Иногда коллега покойного Николая подбрасывал вдове денег, но потом ситуация изменилась. Эдик стал прибегать к Ларисе поесть, видно, у него наступили тяжелые времена, а потом Карина сообразила: он начал пить.

Лариса очень хорошо относилась к Эдику, она попыталась образумить приятеля и даже отвела его к врачу, но никакого положительного эффекта не последовало. Эдуард перестал им звонить, приходить. Лариса забеспокоилась и попросила Карину к нему съездить.

Кара нашла друга семьи на диване в грязной квартире. Никакого разговора не получилось, тот не желал слушать дочь Николая. В конце концов Карина вернулась домой и сказала матери:

– Мы сделали все, что могли, но Эдуард спивается, он потерял человеческий облик. Думаю, нам надо о нем забыть.

– Наверное, ты права, – согласилась Лариса. – Эдик нам не родня, мы не можем брать на себя ответственность за его ошибки!

Вот так алкоголик исчез из жизни вдовы и ее дочери. Потом Лариса Петровна заболела, Карина стала самоотверженно ухаживать за матерью, жизнь девушки превратилась в круговорот: уколы – таблетки – стирка – готовка – работа – стирка – готовка – таблетки – уколы.

Некоторое время назад в дверь к ним позвонили. Кара открыла, на лестничной клетке стояла незнакомая дама, рыжая, ярко накрашенная, вульгарная.

– Здравствуйте, – вежливо сказала она, – мне бы Николая Михайловича.

– Кто вы? – поразилась Карина.

– Его бывшая коллега, – ответила женщина, – меня зовут… э… Таня!

– Больно молоды вы для сотрудницы отца, – отметила Кара.

– Журналистика – удел молодых, – ответила Таня, – я начинала подростком. Так мне можно поговорить с Николаем Михайловичем?

– Нет, – сказала Кара, – он умер.

– Как? – отшатнулась Таня. – Вы уверены?

– Вы серьезно спросили? – разозлилась Карина.

– Простите, – поникла Татьяна, – я глупость сказала. Разрешите войти?

– Зачем? – удивилась Карина.

– У меня есть к вам предложение, – объяснила Таня, – денежное, очень выгодное.

– Ну ладно, – Кара посторонилась.

Гостья устроилась в большой комнате на диване и без всякого стеснения заявила:

– Мы с Николаем Михайловичем были очень близки.

Карина скрестила руки на груди.

– Намекаете на склонность отца к педофилии?

Таня укоризненно покачали головой.

– Ну и гадость вы сказали! Николай Михайлович был потрясающим журналистом! Он обучал молодежь, мы его обожали. Поэтому я и пришла.

– Почему? – уточнила Карина.

Таня нежно заулыбалась.

– Я владелица небольшого издательства, а все благодаря Николаю Михайловичу. Он научил меня писать и редактировать тексты, понимаете?

– Да, – кивнула Кара, хотя в душе ее поселилась твердая уверенность: гостья врет.

– Из глупой девчонки ваш отец сделал профессионала, – не подозревая о мыслях собеседницы, продолжала Таня, – я ему всем обязана. И я благодарный человек.

– Ну‑ну, – протянула Карина.

– Николай Михайлович рассказывал мне о своей дочери, – вдруг сменила тему гостья, – он очень вас любил, просто обожал! Мечтал, что вы когда‑нибудь замените его в газете! Переживал, что вы не хотите заниматься журналистикой!

Карина постаралась не измениться в лице: Татьяна не подозревала, что попала пальцем в небо. Николай не слишком интересовался семьей, если уж совсем честно, его брак был на грани развала, Лариса постоянно упрекала мужа в невнимании к себе и нежелании заниматься дочерью. При живом папе Кара росла сиротой, Николай все свое время проводил на работе, домой являлся лишь ночевать. Совсем плохо стало, когда Егоров создал «Лупу»: в тот год он даже спал в кабинете, забывал позвонить жене и дочери.

– Папа не давал нам денег, – говорила мне сейчас Кара, – всю прибыль до копеечки вкладывал в печатное издание. И уж чего он совсем не хотел, так это видеть родную дочь.

Когда Каре исполнилось девятнадцать, она, набравшись смелости, приехала к отцу в редакцию и попросила:

– Возьми меня на службу.

– Куда? – с явным недовольством поинтересовался добрый папа.

– В «Лупу», – сказала Карина, – я хочу заниматься журналистикой.

– Никогда! – Отец хлопнул ладонью по столу.

– Почему? – не сдалась дочь.

– Ты не подходишь для работы корреспондентом, – заявил он, – да и мне трудиться с дочерью будет некомфортно. Я не смогу платить тебе большие деньги и проявлять снисходительность. Нет и еще раз нет! Поищи другое занятие. Репортерство не для баб.

Карина, глотая слезы, вернулась домой. Лариса Петровна возмутилась.

– Пусть только он явится домой, мало ему не покажется, – пообещала она доченьке.

Но отчитать супруга ей не удалось: на Николая напали бандиты, и женщины, забыв о распрях, стали выхаживать главу семьи…

– Вы же не журналист? – спросила Таня.

– Нет, я служу в банке, – ответила Кара.

– Просто замечательно, – восхитилась гостья, – вот я и подумала: вам архив Николая Михайловича не нужен.

– Что? – удивилась Кара.

– Неужели отец вам ничего не рассказывал? – прищурилась Таня.

– О чем? – осторожно поинтересовалась дочь Егорова.

Гостья вскочила и забегала по комнате.

– Николай Михайлович сталкивался во время работы с уникальными случаями! Он тщательно собирал сведения, снабжал их комментариями и хранил записи, потому что хотел издать книгу! Жизнь сложилась так, что мы потеряли друг друга из вида, но я понимаю, как помог юной журналистке опытный мэтр, и теперь, владея небольшим издательством, хочу его посмертно отблагодарить. Короче, вы отдаете мне архив, а я выпускаю книгу!

Глава 26

Карина нахмурилась.

– Вы получите гонорар, – пообещала Таня, – весь, сто процентов.

– Не надо, – процедила Карина.

– Кто там? – вдруг спросила Лариса, лежавшая в спальне.

– Это ваша мама? – подпрыгнула Таня и, прежде чем Кара успела отреагировать, бросилась в комнату больной.

Узнав о планах гостьи, Лариса Петровна пришла в восторг, ее, правда, волновала не моральная, а материальная сторона вопроса.

– Гонорар! – хлопала в ладоши учительница.

– Десять тысяч долларов, – озвучила Таня, – я вручу вам, если вы отдадите мне бумаги.

– Боже! – заголосила Лариса Петровна. – Вот оно счастье, Кара! Скорей! Беги! Ищи!

– Отведите меня в кабинет отца, – нагло потребовала Таня.

– Нет, – отрезала Кара, – не хочу.

– Вам мать приказала! – заявила нахалка.

– Убирайтесь, – обозлилась Карина.

– Десять тысяч! – закричала Лариса Петровна. – Доченька! Подумай! Мы решим все свои проблемы!

– Да, да, – кивала Таня.

– Покажите паспорт, – приказала Кара.

– Зачем?

– Не могу же я иметь дело невесть с кем!

– Я представилась!

– Таня, ученица отца?

– Да!

– Вы всерьез? – засмеялась Карина. – Покажите документы. И назовите свою фамилию!

– Ну… Петрова!

– Отлично, теперь паспорт!

– Я не ношу его с собой.

– Водительские права!

– У меня нет машины.

– Медицинскую страховку, читательский билет в библиотеку, пропуск на работу. Хоть какое‑то удостоверение личности на имя Тани Петровой, – настаивала Кара.

– Если вы отдадите архив, я вручу вам десять тысяч долларов, – повторила Таня.

– Деньги, – еще сильнее занервничала Лариса, – они будут наши?

– Конечно, – искушающе улыбнулась Таня, – вы в одной секунде от богатства. Ну что, идем в кабинет?

Кара прищурилась.

– Похоже, идея издать книгу в память о Николае Михайловиче пришла вам в голову уже после того, как вы переступили порог нашей квартиры.

– Ну что вы, я давно мечтала…

– Не ври, – оборвала Кара, – ты даже не знала, что папа умер, попросила его позвать.

– Это для… э… приличия, я не хотела вас травмировать, – глупо солгала Таня.

– И еще. Архива здесь нет! – отрубила Кара.

– А где он? – растерялась Таня.

– Понятия не имею.

– Куда же Егоров дел бумаги?

– Мне это неведомо.

– Но документы! Фото! – наседала Таня. – Записи! Кассеты.

Карина пожала плечами.

– Отец никогда ничего не приносил домой.

Татьяна посмотрела на вдову исподлобья.

– Деньги вы получите только в обмен на рукописи Егорова.

– Нам доллары не нужны! – отрезала Кара.

– Десять тысяч! – закричала Лариса. – Мы найдем записи!

– Хорошо, – кивнула Таня, – я вернусь через некоторое время.

Лариса Петровна стала рыдать, гостья, совершенно не смущенная и даже весьма довольная собой, пошла в прихожую. Карина, с трудом сдерживая возмущение, последовала за незваной красавицей.

– Не знаю, кто вы и какие цели преследуете, но в другой раз прошу здесь не показываться, – сурово сказала она, отпирая дверь.

– Тут хозяйка ваша мама! – возразила Таня.

– Вовсе нет, она тяжело больна, мы испытываем финансовые трудности, неприлично дразнить бедных людей деньгами, – попыталась пристыдить ее Карина.

– Я даю вам шанс заработать, – не моргнув глазом ответила Таня, – на уникальных условиях. Выплачиваю гонорар сразу, полностью. Подумайте, сумма очень приличная.

– Архива нет.

– Так ли?

– Он, если и был, остался в редакции «Лупы», – предположила Карина, – а сейчас убирайтесь и помните: мы вас не желаем видеть.

Татьяна выскользнула на лестничную клетку.

– Посоветуйтесь с мамой, она хоть и больна, да разумнее вас. Глупо отказываться от прибыли, если ее можно получить, ничего не делая!

Когда Карина вернулась к матери в спальню, Лариса Петровна заорала в ажиотаже:

– Сними с антресолей чемодан, перерой всю библиотеку! Может, где что и осталось! – кричала она.

Чтобы ее успокоить, Карине пришлось‑таки стащить на пол несколько саквояжей, но в них обнаружилась лишь малозначимая чепуха.

– Десять тысяч долларов, – словно заведенная, твердила Лариса, – если у меня три урока в день, значит, я зарабатываю тридцатку, умножим эту цифру на двадцать шесть, я в месяц отдыхала четыре дня, получим э… э… семьсот восемьдесят! В году двенадцать месяцев, но у преподавателей летом простой, остается девять. Перемножим…

– Мама, перестань, – взмолилась Карина.

– Семь тысяч двадцать, – не остановилась Лариса, – боже, это мой заработок почти за полтора года! Карина, немедленно звони этой Тане! Скажи: мы ей разрешаем квартиру по досточкам разобрать!

– Она не оставила телефона! – ответила дочь.

– Вот горе! Ищи по справке! Таня Петрова! Она чуть младше тебя, а уже хозяйка издательства!

Карина обняла больную.

– Мама! Она врунья, нет никакого издательства, успокойся!

Лариса Петровна зарыдала, пришлось вызывать врача… Представьте, как «обрадовалась» Карина, когда увидела очередную незнакомку, которая, поздоровавшись, заявила:

– Я хочу купить у вас архив Егорова, заплачу хорошие деньги.

– Я вытолкала ее вон, – заново переживала ситуацию Карина, – та уходить не хотела, кричала про доллары, мама занервничала! Пришлось мне применить силу, я толкала дуру, та сопротивлялась, лишь когда я пообещала вызвать милицию, она убежала. Что за ерунда творится? Зачем этим бабам архив отца?

– Не знаю, – мрачно ответила я.

– Папа давно умер! – не успокаивалась Карина. – И он не Лев Толстой! Обычный журналист, питавшийся мелкими скандалами. В политику отец не лез, никакими тайнами не владел, шпионом не был.

– Егоров же не рассказывал дома о том, чем занимается, – пожала я плечами.

Карина смутилась.

Характеристики

Список файлов книги