Книга 3 - Марксистский прорыв в философии - Семенов (1238830), страница 31

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 31)

е. возможности выбора способа действия, не есть ещерешение проблемы свободы. В истории философии встречалось немаломыслителей, которые имплицитно, практически (а иногда и эксплицитно,теоретически) признавали свободу воли, но отрицали реальную свободучеловека.Решение проблемы свободы совершенно невозможно без соотнесения ее снеобходимостью, т. е. предопределенностью. Проблема свободы в своейсущности есть вопрос о соотношении ее с необходимостью. Но в обыденномпонимании свобода и необходимость абсолютно исключают друг друга.Свобода в житейском толковании состоит в том, что я могу действовать какмне заблагорассудится, ни с чем не считаясь.

Необходимость в том жепонимании заключается в том, что меня заставляют действоватьопределенным образом, совершенно не считаясь с моими желаниями.Свобода предполагает, что я полный хозяин своих поступков, я и только я иникто другой решаю, как действовать: хочу — поступаю так, хочу —совершенно противоположным образом. Напротив, необходимостьпредполагает не только и не просто ограничение моих решений и действий,но принуждение действовать только так и ни в коем случае не иначе.Необходимость предполагает существование определенной внешней,независящей от меня силы, не считающейся с моими желаниями,заставляющей меня действовать строго определенным образом. Свободазаключается в том, что я выступаю в роли господина, хозяина,необходимость предполагает бытие у меня хозяина, который господствуетнадо мной, а тем самым и низведение меня до положения раба.2.

Проблема отношения свободы и необходимости вдомарксистской философииВ действительности же свобода и необходимость теснейшим образомсвязаны. Иногда даже говорят, что они неразрывно связаны. Последнееположение, конечно, ошибочно. Необходимость может существовать исуществует и без всякой свободы.

Она объективна, т. е. существуетсовершенно независимо от сознания, без которого нет и не может бытьникакой свободой, а если ограничиться лишь необходимостью в природе, тоона существовала без сознания и до возникновения сознания. А вот свободана самом деле неразрывно связана с необходимостью, ее нет и не может бытьбез объективной необходимости.Связь свободы с необходимостью осознали, как уже указывалось во второйкниге цикла (11.15; 16.4; 16.6), конечно же, только философы: в античности— стоики, в Новое время — Бенедикт (Барух) Спиноза (1632-1677), ГотфридВильмгельм Лейбниц (1646-1716), Иог анн Готлиб Фихте (1762-1814),Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг (1775-1854), Георг Вильгельм ФридрихГегель (1770-1831).

Все они так или иначе понимали свободу прежде всегокак познание необходимости.Как все они считали, необходимость всегда определяет поведение людей,совершенно независимо от того, знают они ее или не знают. Естественновозникал вопрос, каким образом, необходимость, о которой люди ничего незнают, может определять их поведение. Ведь все, что приводит людей вдвижение, исключая лишь рефлекторные их действия, должно проходитьчерез их сознание.Совершенно ясное его понимание и соответственно ясный ответ на него мынаходим лишь у Г.

Гегеля. Как подчеркивает он, необходимость всегда наповерхности выступает в форме случайностей 1. Когда человек не знаетнеобходимости, эта непознанная, «слепая», как называет ее Г. Гегель,необходимость господствует над ним в форме случайностей. По существу ктакому пониманию господства непознанной необходимости склонялись вконечном счете все названные мыслители, хотя они его столь четко никогдане формулировали.1См.: Гегель Г. Энциклопедия философских наук. Т. 1.

Наука логика... С. 319-320.Власть случайностей есть одна из форм власти необходимости надчеловеком. Так господствует над ним слепая, т. е. непознанная,необходимость. Когда человек познает необходимость, ее власть надчеловеком от этого, разумеется, не исчезает. Но теперь человек подчиняетсяей в силу не внешнего давления, а вследствие знания о том, каков снеизбежностью будет результат его действий.В первом случае необходимость навязывается человеку через случайности.Человек ставит перед собой определенные цели и стремится их осуществить,а в результате, как говорит Г.

Гегель, «часто из его действий выходитсовершенно другое, чем то, что он предполагал и хотел» 2, реализуется не егозамысел, а объективная неизвестная ему необходимость. Во втором случае,человек сознательно, добровольно подчиняется необходимости, ибопонимает, что иного быть не может, что сопротивляться необходимости иневозможно, и неразумно.Таким образом, существуют две формы власти необходимости над человекоми соответственно две формы подчинения человека необходимости: однапринудительная, вторая — добровольная. В обоих этих случаях, если не весьход человеческих действий, то их конечный исход абсолютно предопределен.У стоиков их фатализм выступает совершенно открыто.

Свобода есть не чтоиное, как добровольное следование необходимости, добровольноеподчинение ей. Фатализм присущ и Б. Спинозе. Когда он говорит о свободе,он ее понимает как отсутствие внешнего принуждения.2См.: Гегель Г. Энциклопедия философских наук. Т. 1. Наука логика... С. 324.Г. Гегель открещивается от «слепого» фатализма. «Слепа необходимость, —пишет он, — лишь постольку, поскольку она не постигается в понятии, и нетпоэтому ничего более превратного, чем упрек в слепом фатализме, которыйделают в философии истории за то, что она видит свою задачу в познаниинеобходимости того, что произошло в истории человечества» 3. Но посуществу отсутствие фатализма в человеческой истории он видит в том, чтолюди могут действовать не только так, но и несколько иначе, в частностимогут пойти вразрез с исторической необходимостью, что изменитчастности, но не общий ход событий. Иначе говоря, он, как и другиеназванные выше мыслители, в конечном итоге сводит свободу человека ксвободе воли, в способности действовать не только в соответствии снеобходимостью, но и по капризу и произволу.И это он делает несмотря на то, что, в отличие от многих других, прекраснопонимает, что реальная свобода не может быть сведена к свободе выбора.«Когда, — пишет он, — говорят о свободе воли, то часто понимают под этимголый произвол, т.

е. волю в форме случайности. Но хотя произвол какспособность определять себя к тому или иному, несомненно, естьсущественный момент свободной по своему понятию воли, он, однако,отнюдь не есть сама свобода, а есть только формальная свобода» 4.Отвлекаясь от философии истории и касаясь обыденной жизни человека, Г.Гегель пытается обосновать тезис о том, что свобода человека заключается втом, что каждый сам кует свое счастье. «Это означает, — поясняет он, — чточеловек пожинает только свои собственные плоды. Противоположноевоззрение состоит в том, что мы сваливаем вину за то, что нас постигает, надругих людей, на неблагоприятные обстоятельства и т. п.

Эта точка зрениянесвободы и вместе с тем источник недовольства.34См.: Гегель Г. Энциклопедия философских наук. Т. 1. Наука логика... С. 323.Там же. С. 319.Когда же, напротив, человек признает, что происходящее с ним есть лишьэволюция его самого и что он несет лишь свою собственную вину, онотносится ко всему как свободный человек и во всех обстоятельствах своейжизни сохраняет веру, что он не претерпевает несправедливости» 5. В этомвысказывании Г.

Гегеля четко проявляются присущие ему в поздние годыохранительные тенденции, стремление объяснить все беды человека какследствие свободно предпринятых им действий, но никак не общественногостроя, при котором он живет, но никакого серьезного осмысления понятияреальной свободы, как отличной от свободы воли, от формальной свободы унего здесь нет.Столь же неудачна и другая попытка. «Понимание происходящего какнеобходимого, — пишет он, — кажется на первый взгляд совершеннонесвободной позицией. Древние, как известно, понимали необходимость каксудьбу, а современная точка зрения есть, скорее, точка зрения утешения.Последняя состоит вообще в том, что отказываясь от наших целей, нашихинтересов, мы делаем это в надежде получить возмещение засамоограничение.

Судьба, напротив, не оставляет места для утешения.Присматриваясь ближе к представлению древних о судьбе, мы убеждаемся,что оно, однако, показывает нам отнюдь не картину несвободы, а скорее,наоборот, картину свободы»6. Но, во-первых, это не совсем так, даже более,совсем не так (достаточно вспомнить миф об Эдипе), но даже если бы Гегельв толковании понятия древних о судьбе был бы прав, это ни малейшейстепени ничего не объясняет.

Нужен анализ не представлений людей освободе, а реальной свободы.56См.: Гегель Г. Энциклопедия философских наук. Т. 1. Наука логика... С. 326.Там же. С. 324.3. Свобода как практическое господство человека надобъективным миром, «приручение», «оседлание», «обуздание»необходимостиПонимание свободы только как познанной необходимости очень частоприписывается и диалектическому материализму. Так, например, научныйсотрудник Института философии РАН Игорь Алексеевич Акчурин (19302005), стремясь, по-видимому, искупить свое советское философскоепрошлое, в котором он получил степень доктора философских наук,категорически утверждает, что «марксизм и его апологеты» «рабски»повторяют гегелевское положение о свободе как осознанной необходимости.Он не первый, кто приписал марксизму такую трактовку свободы.

Это сделалеще один из видных деятелей российской социал-демократии АлександрСамойлович Мартынов (1865-1935) в работе «Главнейшие моменты вистории русского марксизма» (1910). При этом он ссылался на Г. В.Плеханова и его книгу «К вопросу о развитии монистического взгляда наисторию», в которой вопрос о соотношении свободы и необходимостиставился и рассматривался как главнейшая философская проблема. «В книге„К вопросу о развитии“, — писал А. С. Мартынов, — он показывает, как этотвопрос пыталась решить и в конце концов решила западно-европейскаяфилософия. С точки зрения чисто антропологической вопрос овзаимоотношении свободы и необходимости был решен очень давно.

Характеристики

Список файлов книги