Миронов В.В. Современные философские проблемы естественных_ технических и социогуманитарных наук (2006) (1184475), страница 75
Текст из файла (страница 75)
Полностью под влиянием этих идей баденских не- ~ окантианцев находились и зачинатели движения по созданию теоретиче- ~ ской биологии. Они исходили из того, что даже в своих наиболее общих! построениях классическая биология остается на уровне чисто описатель- ~ ной„идеографической науки. Создание же биологии как науки номотетической мыслилось ими именно как задача следующего шага в ее историческом и логическом развитии'.
Но от простой констатации идеографичности всей классической биологии к ее построению в ранге подлинно номотетической науки можно было идти, как показало время, тоже очень разными путями. Бауэр, например, связал свои надежды создания теоретической биологии с открытием нового физического закона (или принципа) движения живой материи (принцип устойчивого неравновесия), т.е. фактически сделал шаг от описательной биологии в направлении к физике как ее подлинно теоретической основе (физикализм), Совсем по другому пути пошел Берталанфи.
Обратив внимание на то, что в физикалистском мире таким специфически биологическим реалиям, как организация, целенаправленность, функция и др., не было места, что там они рассматривались лишь как метафорические описания сложных явлений живой природы или даже иллюзия, он писал: еДля биолога, однако, это означало, что как раз специфические проблемы живой природы оказались вне законной области науки, в этих условиях я был вынужден стать зашит- НИКОМ таК НаЗЫВаЕМОй ОРГаНИЗМИЧЕСКОй ТОЧКИ ЗрЕНИяя2. Но как только внимание к проблеме возможных путей построения теоретической биологии было привлечено в таком аспекте, оказалось, что физикализм и системность (организованность) — не единственные альтернативы. Тут же на поверхность всплыла идея истории, историзма ' Смл Бауэр 3. Теоретическая биология.
Мл Л., 1935; Бекеемингев З.Н. Методология систематики. М., !994. 2 Бергнананфн Л. Обедая теория систем... С. 2Д 271 2.6. Философские проблемы биологии и экологии как давно известная коренная черта живой природы. Дж. Бернал, один из 0ктивнейших участников дискуссий по проблеме теоретической биологии уже следующей волны энтузиастов, впоследствии вспоминал: еВ !946 г, в 1!ринстоне я имел интересную беседу по этому вопросу с Эйнштейном. Из этой беседы я вынес заключение, что жизни присущ еще один элемент, хотя логически и отличный от элементов физики, но ни в коем случае не мистический, — это элемент истории.
Все явления, изучаемые биологией, образуют непрерывную цепь событий, и каждое последующее звено нельзя объяснить, не принимая в расчет предыдущие. Единство жизни вытекает из всей ее истории и, следовательно, является отражением ее происхожденияв'. Таким образом, уже в первое десятилетие обсуждения проблемы путей построения теоретической биологии, отталкивающегося от идеи описательной природы классической биологии, были выделены три принципиально различные возможности: 1) физикал изм, 2) системность и 3) историзм.
А поскольку в эти годы не было в методологии естественных наук более популярной идеи, чем боровский принцип дополнительности, то именно он бьш положен в основу интерпретациии отношений, в которых находятся друг к другу физикал исто кое, системное и историческое направления теоретизации в биологии.
На лолгие годы и десятилетия эта основополагающая раскладка возможностей предопределила содержание дискуссий по проблемам формирования теоретической биологии, становившихся тем менее содержательными, чем далее они уходили от понимания методологических истоков самой постановки этой проблемы. Следующий виток живейтцего интереса к данной проблеме и обсуждения ее силами не только ведущих биологов,но и физиков, математиков, философов падает на 1960-е гг.
Особое значение при этом имели два события; 1) цикл лекций по вопросам теоретической и математической биологии, прочитанный в Йельском университете крупнейшими специалистами, такими, как Дж. Бернал, Г Кастлер, Н. Рашевский и дрб 2) симпозиум по теоретической биологии, организованный по инициативе и под руководст1юм Международного союза биологических наук крупнейшим английским биологом ХХ в. К.Х.
Уоддинпономт. Этот симпозиум начал свою работу в августе 1966 г. и продолжался периодически в течение нескольких лет. Надо сказать, что отправной пункт размышлений и дискуссий на этих форумах был тот же — тезис о сугубо описательной природе всей классической биологии. Но к этому времени уже радикально изменилась расстановка доминант в пространстве методологических концепций.
Лидерство от неокантианцев уже давно перешло к неопозитивизму и особенно к той его более ~ Верлалдж. Возникновение жизни. М., 1969 С 15. 2 Смл Теоретическая и математическая биология М., 19631 На пути к теоретической биологии. 1. Пролегомены. М., 1970. 272 2. Философские нроолемы естествознании реалистической версии, которая получила название логического эмпиризма. Здесь уже давно были наработаны и широко (хотя и не повсеместно) приняты новые понятия и критерии «научности» и «теоретичности». Согласно этим критериям, всякая научная область знания, претендующая на «зрелость» (а следовательно, и на теоретичность), должна удовлетворять как минимум следующим требованиям: 1) представлять собой гипотетико-дедуктивное построение, 2) быть верифицируемой и содержать в себе возможность формулирования условий своей собственной (потенциальной) фальсификации и 3) содержать в своем составе по крайней мере одно утверждение, обоснованно претендующее на роль универсального закона природы.
С этих позиций с конца 1960-х гг, началась работа по интенсивному углубленному обсуждению подлинной приролы сложившегося биологического знания. В целом ряде работ было достаточно убедительно показано, что уже существующие теории в биологии, особенно объединенные в единое супертеоретическое построение пол названием «синтетическая теория эволюции», полностью удовлетворяют наработанным в логике и методологии науки критериям «теоретичности»'. И, следовательно, постановка вопроса о необходимости создания некоей, никому не ведомой «теоретической биологии» не совсем корректна, поскольку она уже создана и существует как минимум в форме законов и принципов общей и популяционной генетики и в построенных на них математических моделях микро- и макро- эволюции. Зрим, однако, автоматически не решался вопрос о соотношении между собой тех трех возможных путей теорегизации биологической науки, которые были выявлены еше на первом этапе обсужления проблемы (физикализм, системность и историзм).
И только в 1970 — 1980-е гг., когда на авансцену выдвинулись и быстро завоевали популярность различные постпозитивистские концепции и модели науки (концепция «парадигм» Т. Куна, «исследовательских программ» И. Лакатоса и др.), вся эта проблематика путей и методов построения теоретической биологии вновь была радикально переформулирована и переосмыслена в свете нового методологического аппарата2. 1990-е гг, принесли много нового в эту проблемную область как по линии развития самой биологической науки, так и по линии развития методологической мысли в рамках философии науки.
В то же время применение всего этого круга идей и понятий к исследованию феномена жизни, ее сущности и происхождения вновь показало особую значимость понятия информации, информационного подхода при их интерпретации. Но информационная интерпретация биологических структур, обязывающая 1 Смл Риаз М. Философия биологии. М, 1977; Борзенков В.Г. Философские основания теории зволюнии. М., 1987. з Смс Борзенков В Г., Северков А Г Творе синеокая биология: размышлении о прелмете. М., 198Ц 273 2.6. Философскис проблемы биологии и околотки вилеть, скажем, в важнейших макромолекулах клетки (ДН К, РНК, белки и др.) не просто химические «тела», а в известной мере «тексты», потребовала наведения мостов с ~акими сугубо гугианитарными сферами, как лингвистика, семиотика и даже герменевтика. С другой стороны, разработка эволюционно-генетических моделей сложного поведения в мире живых организмов (включая и человека) породила социобиологию, эволюционную психологию, эволюционную этику и др.
Следовательно, мы являемся свидетелями наведения широких мое~об между научными областями, еше в первой половине ХХ в, казавшимися полностью разобщенными. Возникшие и возникающие в русле этого движения теоретические построения столь своеобразны, что с трудом поддаются логическому прояснению методами традиционной методологии науки'. В то же время внутри самой мстолологии науки наблюдаются глубокие «схожления» постпозивистских и постмодернистских веяний и тенденций. Все это сплетается и преобразовывается в некоторый принципиально новый научно-философско-эпистемологический комплекс, должное уяснение логической природы которого — дело будушего. Во всяком случае, только в контексте тшательной методологической проработки этих новых генденций можно ожидать появления действительно перспективной формыы постановки проблем ы дальнейшей теоретизации биологической науки.
2.6.3. От биологической эволюционной теории к глобальному эволюциониэму Самым вылаюшимся достижением биологической науки, вне всякого сомнения, является созлание теории эволюции путем естественного отбора, имеющей не только основополагаюшее обшебиологическое, но и огромное общекультурное, философское и мировоззренческое значение. Хотя важнейшим этапом в ее создании было появление еше в 1859 г, работы Ч. Дарвина аПроисхождение видов путем естественного отбора», ее разработка и оформление в виде современной научной теории, удовлетворяющей самым строгим и требовательным критериям научности, растянулись на целые десятилетия.
Дело в том, что в ХХ в. теорию естественного отбора биологам пришлось формулировать и даже открывать заново. Несколько утрируя, люжно сказать, что на самора дслс годом рожлення теории естестлтенного отбора как научной теории являстся год нс 1859-и. а 1959-и. Только в год празднования 100-летнего юбилея труда Дарвина был подведен итог той огромной работы большой плеялы выдаюшихся ученых самых разных ! подробнее сил Бораелкса д Г Биофилософия в прсодолснни раскола культуры гт* Биоло- ~ ия и культура Ч., 2004 274 2. Философски» проблемы естествознания стран мира по объединению данных многих, бурно развивающихся в первой половине ХХ в.