билеты (1184473), страница 8

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 8)

«незаконное смещение или замена высшей исполнительной власти в стране насильственным, военным способом»

33.

четыре основных проблемы, с которыми сталкиваются военно-гражданские отношения в различных молодых демократиях. Речь идет о вмешательстве военных в политику, о старых привилегиях армии и военных, об определении ролей и задач и о развитии и распространении новой военной техники. В некоторых государствах, таких как Аргентина, Филиппины, Испания и Греция, попытки совершить военный переворот предпринимались неоднократно. За немногочисленными исключениями - Нигерия, Судан и Гаити как самые яркие примеры - попытки переворотов закончились провалом.

Ответ на этот вопрос следует искать прежде всего в уровне экономического развития и степени модернизации страны.

Существуют предельные экономические показатели, при которых попытка переворота терпит поражение или, наоборот, заканчивается успехом. В странах, где ВНП на душу населения составляет $ 1000 или более, государственные перевороты заканчиваются поражением мятежников. В странах же, где ВНП на душу населения составляет $ 3000 или более, вообще не бывает государственных переворотов.

в странах, где военные режимы отдали власть более или менее добровольно, эти военные, как правило, продолжают иметь значительное влияние в обществе даже после своего ухода из властных структур. В качестве примера следует отметить такие страны, как Турция, Южная Корея, Никарагуа, Бразилия и Чили. С другой стороны, есть и обратные примеры - Умберто Ортега, генерал Пиночет и бразильские военные, чье влияние не сравнить с прежним

Если верна посылка, что демократические государства не могут воевать с демократическими государствами, то дальнейшие процессы демократизации в мире только усугубят проблему. Когда в Аргентине у власти находились военные, она вела войну с Великобританией и была на грани войны с Чили. Теперь, когда все эти страны стали демократическими, между ними установились дружественные отношения.

Очевидно, что частично вопрос решается задачей поддержания мира. Так, аргентинские военные контингенты решали эту задачу в Персидском заливе, в Хорватии, Камбодже, Анголе, Марокко и на Синайском полуострове. Другие страны также идут в этом направлении. Конечно, задача поддержания мира отличается от задачи ведения войны, тем не менее она также предполагает размещение вооруженных сил за границей в ситуациях, когда могут возникнуть боевые действия. Участие военных в новых альянсах и отношения военного партнерства могут также послужить для вооруженных сил источником конструктивных и сложных задач. Есть еще одна сфера, несколько более удаленная от традиционных военных задач. Это использование вооруженных сил в борьбе с наркомафией, преступностью и внутренними беспорядками. Именно в силу своего возросшего профессионализма вооруженные силы обычно сопротивляются подобного рода заданиям /как это случилось в России и Иране/.

4: идет отмирание всеобщей повинности, тк требуется профессионализм в армии, техника сложная

34 Вопрос. Военные перевороты и военные режимы в различных регионах мира

Латинская Америка.

В таких странах, как Аргенти­на, Бразилия, Чили и Уругвай согласительные и бюрократиче­ские авторитарные режимы периодически сменяли друг друга. Перевороты, происходившие в период с 1964 по 1973 г. и низвер­гавшие законно избранные гражданские правительства, имели своей целью укрепление капиталистической экономики и вытес­нение с политической арены левых сил, поддерживавших социа­листические, коммунистические и популистские программы. Этим переворотам предшествовало усиление структурных, куль­турных и поведенческих конфликтов.

Гражданская проправительственная коалиция была слишком слабой, чтобы помешать вмешательству военных. Вооруженные силы обладали возможностями, позволявшими им не подчинять­ся приказам гражданских лиц. Они держали под контролем ре­прессивные силы, действовали тайно, были хорошими специали­стами и организаторами, что необходимо для управления бюрок­ратическими институтами. Гражданские организации, такие, как политические партии, законодательные органы и суды, в силу разобщенности часто не могли противостоять им. Влиятельные социальные группы (бизнес-корпорации, землевладельцы, рели­гиозные деятели) были настороены против гражданских полити­ков и приветствовали приход к власти военных. Если переворот, направленный на свержение законно избранного правительства, получал поддержку со стороны ТНК или правительства США, то такая помощь приводила к краху согласительной системы.

Кризисы легитимности подрывали структурную власть согла­сительных режимов и повышали вероятность воцарения бюрок­ратических авторитарных систем. Ожесточенные конфликты между группами влияния, выливавшиеся в насилие и политиче­ские беспорядки, делали согласительные системы уязвимыми. Законно избранные правители были не в состоянии примирить противоречивые интересы. Им было трудно выработать консен­сус между различными группами, делящими между собой поли­тическую власть. Кроме того, у них не было репрессивных сил для подавления антиплюралистической оппозиции, считавшей незаконной согласительную систему.

В условиях падения легитимности избранных гражданских чиновников военные лидеры приходили к заключению, что те не обладают ни волей, ни властью для защиты интересов вооружен­ных сил. Цена пребывания у власти гражданских лиц перевеши­вала все выгоды от их правления. Согласительная политика ста­вила под угрозу корпоративные, классовые и идеологические ин­тересы. Всякий раз, когда президентская гвардия, рабочая мили­ция и другие объединения начинали представлять угрозу для кор­поративных интересов военных, происходил переворот. Корпо­ративные интересы заключались в независимости при назначе­ниях на военные должности, в присвоении офицерских званий, выработке оборонительных стратегий, составлении программ во­енного обучения, поддержании порядка и национальной без­опасности. Часто личные интересы сливались с корпоративны­ми: военные хотели получить крупные бюджетные ассигнования не только на вооружение и боевую подготовку, но и на повыше­ние окладов, легковые автомашины, пенсии, медицинское об­служивание и жилье. В переворотах, происшедших в Бразилии и «в южном конусе» (Аргентине, Чили, Уругвае), кроме того, были замешаны и классовые интересы. Большинство старших офице­ров происходили из аристократических землевладельческих се­мей или семей, принадлежавших к высшему звену — промыш­ленникам, государственным служащим и военным чиновникам. По их мнению, радикальные марксистские партии и профсоюзы угрожали безопасности как капиталистов, так и нации в целом. Вооруженные силы, чьей обязанностью было защищать нацию от внешнего и особенно от внутреннего врага, полагали, что закон­но избранные гражданские политики, обещавшие введение эга­литаризма, ставили под угрозу не только экономический рост и капитализм, но и гражданское единство и христианскую веру.

Так, материальные интересы сливались с духовно-нравственны­ми и идеологическими ценностями. Тот факт, что гражданские лидеры не могли отстоять эти интересы и ценности, увеличивал вероятность переворота.

Кризис, порождающий деинституционализацию, заставлял обращаться к бюрократической авторитарной системе. Разрыва­емые жестокими конфликтами, южноамериканские страны не имели процедурного консенсуса, необходимого для согласова­ния разнообразных интересов и ценностей. Офицеры армии не считали себя обязанными по закону подчиняться избранным гражданским лидерам. В условиях слабой зависимости от право­вых норм гражданского контроля вооруженные силы осуществ­ляли переворот всякий раз, когда их интересы были ущемлены.

Поведенческий кризис также усиливал вероятность военного переворота. Слабые гражданские лидеры не могли предложить государственной политики, способной справиться с такими про­блемами, как высокий уровень инфляции, стагнация экономики, внешнеторговый дефицит и политическое насилие в стране. Ориентированные на поддержание политического порядка и экономического роста военные часто осуществляли переворот, в результате которого к власти приходили технократы, профессио­налы и управленцы. Вместе с военной элитой такие гражданские технократы пытались вытеснить с политической арены радикаль­но настроенные профсоюзы, а также те политические партии, ко­торые организовывали общественную деятельность во времена правления согласительного режима. Хотя рядовые граждане ре­дко принимали участие в переворотах, их слабая поддержка на­ходившихся у власти гражданских правительств подталкивала во­енных к действиям7.

Перевороты, произошедшие в Бразилии, Аргентине, Чили и Уругвае с 1964 по 1976 г., имеют общие принципы перехода от согласительного к бюрократическому авторитарному режиму. Гражданские правительства распадались потому, что не могли создать вокруг себя сильной коалиции, которая заставила бы военных считаться с согласительной системой. Правительст­венные институты, политические партии и социальные группы (землевладельцы, деловые ассоциации, религиозные деятели) ослаблены раздробленностью. Вместо того чтобы сплотиться вокруг стоящей у власти гражданской администрации, многие группировки поддерживали военных. Такое положение лишало правительство возможности принимать решения.

Ближний Восток.

Исторический ход событий на Ближнем Востоке после Второй мировой войны на долгие годы вперед определил роль военных в развитии политических процессов в регионе. Действительно, в этот период на Арабском Востоке сложилась новая обстановка. Большинство арабских стран добились политической независимости. Однако процесс деколонизации принял чрезвычайно противоречивый характер. Деятельность первых национальных правительств испытывала большие трудности и отличалась непоследовательностью. В большинстве случаев гражданские власти оказывались неспособными решить острые социально-экономические проблемы и обеспечить защиту страны от внешних угроз. Большинство независимых стран Ближнего Востока представляли собой многоконфессиональные и полиэтнические государства. Политические институты независимых национальных государств еще только формировались. В результате создавалась потенциальная угроза для государственной стабильности и территориальной целостности независимых арабских стран. В этих условиях выход армии на политическую арену Ближнего Востока становился неизбежным фактором политического процесса в регионе. Вмешательство военных в политику определялось необходимостью усиления централизованного государственного управления для решения сложных социальных проблем и обеспечения ускоренного преодоления экономической отсталости. В то же время приход к власти военных был следствием фактического отсутствия в обществе иной реальной социальной и политической силы на этапе обострения внутриполитических и социальных противоречий. Так, антимонархическая революция в Египте и выход армии на политическую арену в начале 1950-х гг. были во многом обусловлены тем обстоятельством, что национально-освободительное движение не имело авторитетного гражданского руководства. Существовавшие в тот период политические партии и организации отличались аморфностью и слабой организованностью. Не имея достаточного авторитета в обществе, они не могли стать во главе народных движений. Одновременно монархические власти Египта пытались использовать армию в качестве орудия прямого подавления выступлений населения. Это привело к непосредственному соприкосновению военных с политикой и в конечном итоге обусловило их активное участию в революционных событиях. Превращаясь в один из «центров силы», армия становилась организатором целого ряда переворотов и мятежей. Послевоенный период был своеобразным «золотым веком» военных переворотов на Арабском Востоке. С 1961 по 1969 гг. в девяти арабских странах произошло 27 переворотов и попыток взять власть вооруженным путем. За 22 года (с 1949 по 1971) в Сирии произошло восемь военных переворотов, в Ираке за 10 лет (1958-1968) — три. Как правило, катализатором военных переворотов и других акций силового вмешательства армии в политику становилось обострение социально-экономических и политических противоречий в обществе. Зачастую военные перевороты отражали соперничество различных этнических, религиозных, классовых и земляческих группировок, которые были широко представлены в офицерском корпусе и в значительно меньшей степени были характерны для гражданских политических и экономических элит. В большинстве стран военные перевороты пользовались поддержкой широких слоев общества. В большинстве случаев силовое вмешательство военных в политику являлось результатом социальных революций, осуществленных в форме переворотов. Приход к власти военных в Египте, Сирии, Ираке и ряде других арабо-мусульманских государств Ближнего Востока оказал на определенном этапе позитивное воздействие на их развитие. Утверждение военных на властном поприще содействовало укреплению внутриполитической стабильности, ликвидации внутренней междоусобицы. Приход армии к власти положил начало осуществлению в обществе прогрессивных социально-экономических преобразований. Армия обеспечивала занятость избыточной рабочей силы, сдерживая тем самым рост безработицы, а также принимала активное участие в выполнении планов развития. Наряду со своими основными функциями, военные участвовали в решении проблем ликвидации неграмотности, в оказании медицинской помощи, строительстве дорог, различных объектов инфраструктуры и т.п. В то же время по мере роста национальной экономики вооруженные силы отвлекали на себя немалую часть экономически активного населения, сдерживая тем самым развитие новых, высокотехнологичных отраслей производства. Приход военных во власть инициировал глубокие изменения в общественной жизни и сдвиги в политической структуре общества, укреплял позиции нарождавшихся новых социальных сил. Для выходцев из сельских местностей и маленьких городов, представителей этноконфессиональных меньшинств служба в армии не только была престижна, но и давала гарантированный материальный достаток. Армия также предоставляла им возможность сделать карьеру и приобрести определенный статус в обществе. В целом, армия привела к власти представителей мелкобуржуазных и средних слоев арабо-мусульманского общества. Значительная часть офицерского корпуса арабских стран в 1950-1960-е гг. была представлена выходцами именно из этих слоев, являвшихся носителями националистических настроений различного толка. Данное обстоятельство обусловило роль армии в политической системе арабских стран. Для многих выходцев из мелкобуржуазных слоев города и деревни, мелкого чиновничества, разночинной интеллигенции идеи об особой роли военных становились весьма привлекательными и находили благоприятный отклик в широких военных кругах, особенно среди молодых офицеров. Последние искренне верили в то, что гражданские правительства в силу своей некомпетентности и присущей им коррумпированности вряд ли способны обеспечить проведение необходимых социальных преобразований в рамках стабильности и конституционного порядка, обезопасить эти страны от угроз внутренней междоусобицы и внешней агрессии. Армия сплачивала выходцев из различных социальных и этноконфессиональных групп населения в особый, сцементированный единой дисциплиной организм. А военная служба объективно придавала им новое политическое и идеологическое качество. В результате вооруженные силы выступали как особая и в определенной мере самостоятельная социально-политическая сила. Однако в процессе собственной эволюции армия стала приобретать черты довольно замкнутой корпорации с присущими ей общественными интересами, как правило, не всегда демократическими. Это вело к созданию авторитарной системы руководства. Утверждение у власти в ряде арабских государств так называемых авторитарных режимов, нацеленных на модернизацию, не встречало на первых порах активного противодействия со стороны основной массы населения. В условиях обострения этноконфессиональных противоречий, роста социальной напряженности, которыми обычно сопровождался процесс ускоренного экономического развития в этих государствах, армия нередко выступала с позиций защитника и носителя национально-исторических и культурно-религиозных традиций и ценностей. Несмотря на свою кастовость, военные, придя к власти в той или иной стране, действовали в конечном итоге в интересах определенных групп населения, прежде всего формирующегося среднего класса, и таким образом оказывали влияние на выбор той или иной модели развития. В постреволюционных Египте, Сирии, Ираке армия отражала интересы тех социальных слоев и политических групп, которые пришли к власти на волне социальных революций. При этом наряду с функциями сохранения национальной независимости и государственного суверенитета за армией законодательно закреплялись чисто политические задачи: защита целей баасистской революции (единство, свобода и социализм) в Сирии и охрана социалистических завоеваний народа в Египте. Таким образом, армия служила орудием в руках правящей элиты для утверждения в обществе порядков, выгодных тем или иным социальным силам. Приход военных к власти в ряде ключевых государств Ближнего Востока оказал долговременное воздействие на процесс эволюции не только этих государств, но и региона в целом. Утверждение армии и сил госбезопасности в государстве и обществе в качестве определяющей политической силы имело неоднозначные последствия для развития арабских стран и их вооруженных сил. С одной стороны, удалось избежать внутренних междоусобиц, противостоять внешним угрозам, укрепить центральную власть, консолидировать общество, мобилизовать массы на решение острых социально-экономических проблем и таким образом продолжить движение по пути самостоятельного развития после достижения политической независимости. С другой стороны, утверждение авторитарной системы власти прервало развитие подлинно демократических институтов управления, гражданского общества. К тому же военные не всегда были достаточно профессиональны и последовательны в проведении реформ и осуществлении преобразований в обществе, особенно когда они угрожали корпоративным интересам армии.

Характеристики

Список файлов вопросов/заданий