Preprint_Lazarev_2 (1161683), страница 5
Текст из файла (страница 5)
На предыдущих выборах переход власти от одного к другому определил призыв сельского имамауступить «во имя Аллаха». Бывший глава уступил, однако пошел на новыевыборы, поскольку жители обратились к нему с призывом вернуться на своюдолжность. Характерно, что основой противостояния, как и во многих других случаях, был земельный вопрос — стороны расходились в пониманиитого, что нужно делать с землей, доставшейся селу от колхоза. На прямыхвыборах, по мнению абсолютно всех, с кем удалось поговорить в селе, по17бедил бы бывший глава, однако непрямые выборы оставляли пространстводля маневра, которым и воспользовалась другая сторона.В ночь перед выборами в доме бывшего главы собрались его сторонники и поддерживающие его кандидаты в депутаты.
По рукам ходил измятыйлист бумаги, на котором было отмечено, кто за кого проголосует. В селе,где все друг другу родственники, ни о каком тайном голосовании говоритьне приходится. Каждый представитель семьи голосует в соответствии с решением главы своего рода. Несмотря на то что у действующего главы селабыло превосходство по числу голосов, его сторонники решили упрочитьсвое зыбкое преимущество посредством несложных манипуляций с избирательными процедурами. В списки избирателей не были включены некоторые граждане, которые были прописаны в селе, но не проживали в нем икоторые очевидно проголосовали бы за бывшего главу.Естественно, этот список не был вывешен в публичном месте ни за20 дней, как того требует законодательство, ни в день голосования.
Когдав середине дня эти люди приехали на избирательный участок, им заявили, что бюллетеней на них не хватит, и стали требовать от них справки сместа жительства. После шумных разбирательств заместитель главы администрации района, к которому относится село, обещал разобраться ипривезти недостающие бюллетени, однако, поняв, что конфликт обещаетбыть очень острым, не вернулся. Когда избирательный участок закрылся,между двумя сторонами начались переговоры. Дело в том, что на местномуровне в Дагестане работает «демократия автомата Калашникова», поэтому нарушители и фальсификаторы оказываются «связаны» риском применения насилия. Во избежание этого в случаях серьезных конфликтов вселах проходит маслиат — традиционные переговоры с участием старейшин с обеих сторон.В Карбучимахи переговоры сторон продолжились в рамках сельсовета,и, несмотря на то что действующий глава получил наименьшее количествоголосов избирателей, а бывший — наибольшее, последнее слово осталось заглавой районной администрации, сделавшим ставку на проигравшего кандидата.
Как видно, в небольшом высокогорном селе в ходе выборов одновременно проявились и контролируемое родовое голосование, и межэлитный торг, и административный ресурс, и институциональная инженерия.Заключение«С давних пор выборы в Дагестане стали не народным волеизъявлением и демократическим коррективом власти, а чем-то бесчестным, антизаконным и продажным, в результате чего служебные кресла из года в годзанимают люди, которые больше озабочены тем, как улучшить собственное18материальное и прочее благополучие, благополучие родственников, знакомых и земляков» (Асадулаев, 2010).Под этими словами из статьи в дагестанской газете «Новое Дело», скорее всего, подписалось бы большинство избирателей, однако это не означает, что изучение таких «выборов» бессмысленно.
Скорее, наоборот: вопрос,почему избиратели голосуют за коррумпированных автократов, не менееинтересен, чем вопрос, почему они выбирают демократическую или республиканскую партию в США.В России во второй половине 2000-х годов окончательно установилсяавторитарный режим, и на федеральном уровне конкуренция на выборахбыла сведена к нулю. Однако на субнациональном (региональном и муниципальном) уровне исследователи отмечают более сложную картину (Кынев,2009; Панов, 2009). На местах межэлитный торг и сложный комплекс практик по мобилизации электората продолжают оказывать на результаты выборов не меньшее влияние, чем разнарядки по достижению определенногоколичества голосов за «Единую Россию», поступающие из АдминистрацииПрезидента.Результаты исследования местных выборов в Дагестане позволяют сделать вывод, что электоральная конкуренция является производной от стратегий элитных групп, регулируемых институциональной структурой.
С однойстороны, в Дагестане институциональные рамки имеют эндогенную природу и задаются механизмами формирования политических группировок(этнопартий), нормами местных сообществ (джамаатов), контролируемымродовым (тухумным) голосованием и практиками неформального обменамежду политиком и избирателями (клиентелизмом). Но с другой стороны,не менее важным источником «правил игры» является общероссийскоеизбирательное законодательство и электоральная инженерия, проводимаяв соответствии с политикой встраивания регионов в «вертикаль власти».Ход избирательного процесса в городах и селах Дагестана демонстрирует,как формальные институты адаптируются и используются политическимигруппировками в целях обеспечения конкурентных преимуществ.Таким образом, на материале местных выборов в Дагестане, подтверждается гипотеза о зависимости политической власти de jure от власти de facto(Acemoglu, Robinson, 2008).
В условиях «слабого государства» возможностиорганизации коллективного действия (контролируемое голосование по родовому признаку, клиентелизм), насилие (силовой контроль территорий) ииспользование административного ресурса обусловливают реальное содержание норм избирательного законодательства. В результате такие, казалосьбы, нормативно «хорошие» инструменты, как пропорциональная избирательная система, оказываются оружием усиления политической монополиии контроля политических группировок над своими избирателями.19Однако, любопытно, что специфика неформальных институтов в Дагестане работает не только на доминирующие политические группировки.Нормы местных сообществ и автомат Калашникова выполняют функциюобеспечения добросовестных обязательств (����������������������������Williamson������������������, 1983), делая политиков «заложниками» свого сообщества и угрозы применения оружия,что создает условия для своебразной демократической подотчетности.
Таким образом, на том же материале подтверждается идея о конкурирующемхарактере формальных и неформальных институтов. В случае Дагестана — это борьба общероссийских институтов «суверенной демократии» иинститутов, корни которых уходят в организацию средневековых вольныхобществ.Еще одной важной в теоретическом плане «находкой» исследованияявляется то, что этническая неоднородность в Дагестане, которой обычно приписываются политические конфликты в регионе, скорее сдерживаетэлекторальную конкуренцию, чем усиливает ее. Это можно объяснить нетолько неформальными институтами распределения должностей в соответствии с национальностью, которые сложились в республике в советскийпериод (Кисриев, 1998), но и логикой многоуровневой игры, в соответствии с которой политики следуют неоптимальным стратегиям на однойарене игры, чтобы улучшить свое положение на другой.
В свою очередь,конкуренцию внутри этнических групп можно объяснить, используя терминологию известного специалиста по этническим конфликтам Д. Горовица, неиерархичностью и децентрализацией в их внутренней структуре(Horowitz, 1985).Таким образом, можно заключить, что Дагестан — это одновременно и«нормальный» российский регион, где результаты выборов определяютсяманипулированием избирательным законодательством и использованиемадминистративного ресурса, и «государство в государстве», институциональная структура которого, с одной стороны, ведет к клановости и полномудоминированию субэтнических группировок, а с другой — оставляет местодля демократической подотчетности.ЛитератураАбдурашидов М. (2010а), Выборы без правил, Новое Дело, 1 октября, выпуск№ 39 (975).Абдурашидов М.
(2010б), Демократия в крови, Там же, 15 октября, выпуск№ 41 (977).Асадулаев М. (2010), Предвыборное обострение, Там же, 1 октября, выпуск№ 39 (975).20Афанасьев М. (1997), Клиентелизм и российская государственность. М.:МОНФ.Джемаль О. (2010), Огневые дебаты, Русский Newsweek, 30 августа-5сентября,№ 36 (303).Жители Дагестана: в республике видны признаки скорого введения режимаКТО (2010), Кавказский Узел http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/174952/).Кисриев Э.
(1998), Этничность и политический процесс в Дагестане. Махачкала.Кисриев Э. (2000), Дагестан: Причины конфликтов и факторы стабильности,Центральная Азия и Кавказ, № 4.Кынев А.В. (2009), Выборы парламентов российских регионов 2003–2009, в:Первый цикл внедрения пропорциональной избирательной системы. М.: Центр «Панорама».Магомедов А. (2010), Выборы: Естественный отбор или копеечные технологии,Черновик, 24 сентября.Панов П.
(2009), Электоральные практики на конкурентных и неконкурентныхвыборах в современной России, Российское электоральное обозрение, № 2.Электоральный ресурс для глав и президента (2010), Черновик, 22 октября.Acemoglu D., Robinson J. (2008), Persistence of Power, Elites, and Institutions,American Economic Review, vol. 98, N 1.Banfield E., Wilson J.Q. (1963), City Politics.
Cambridge, MA: Harvard UniversityPress.Berelson B., Lazersfeld P., McPhee W. (1954), Voting, Chicago, University of ChicagoPress.Bratton M., van de Walle N. (1997), Democratic Experiments in Africa: RegimeTransitions in Comparative Perspective. Cambridge: Cambridge University Press.Campbell A., Converse P., Miller W., Stokes D. (1960), The American Voter. NewYork: John Wiley & Sons, Inc.Downs A. (1957), An Economic Theory of Democracy.
New York: Harper and Row.Evans P. (1995), Embedded Autonomy: States and Industrial Transformation.Princeton, NJ: Princeton University Press.Fiorina M. (1981), Retrospective Voting in American Elections. New Haven: YaleUniversity Press.Helmke G., Levitsky S. (eds.) (2006), Informal Institutions and Democracy: Lessonsfrom Latin America. Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press.Horowitz. D. (1985), Ethnic Groups in Conflict.
Berkeley, CA: University of CaliforniaPress.Kitschelt H., Wilkinson S. (eds.) (2007), Patrons, Clients or Policies: Patterns ofPolitical Accountability and Competition. Cambridge: Cambridge University Press.Migdal J. (1988), Strong Societies and Weak States: State-Society Relations and StateCapabilities in the Third World. Princeton, NJ: Princeton University Press.North D. (1990), Institutions, Institutional Change, and Economic Performance. NewYork: Cambridge University Press.21Scott J.C.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
