Preprint_Lazarev_2 (1161683), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Концепт «слабое государство» (fragile, илиweak state) пришел в академическую науку из лексикона сотрудников международных организаций, работающих в «странах развивающегося мира».Афганистан, Пакистан, Индонезия, Гаити, Киргизия, Судан, Демократическая Республика Конго, многие другие африканские государства — все этистраны характеризуются определяющим значением, которое играет клановая политика и политика на местах по сравнению с общегосударственнымуправлением.
«Захват государства» местными элитами, незащищенностьправ собственности и отсутствие независимой судебной системы, воспро1На русском языке доклад размещен на сайте газеты «Ведомости» (http://www.vedomosti.ru/tnews/news/2010/11/29/1559).2Денис Соколов. Выступление на круглом столе «Трансформация общества, политики и экономики на Северном Кавказе». Москва. 13 ноября 2010 г.6изводящиеся во многих странах развивающегося мира, ведут к низкомууровню административного потенциала (обеспечение порядка, сбор налогов) и отсутствию автономии бюрократии, что замыкает «порочный круг» иусиливает социальный контроль элит (Migdal, 1988; Evans, 1995).Правомерность выбора Дагестана, региона в составе Российской Федерации, как объекта анализа политики в слабых государствах определяетсятем, что почти все республики Северного Кавказа можно охарактеризоватькак «государства в государстве».
Политические процессы в республикахСеверного Кавказа регулируются прежде всего на региональном и местномуровнях. Федеральный Центр имеет достаточно ограниченное количестворычагов влияния на политику в регионе и поэтому предпочитает действовать через устоявшиеся клановые системы управления, предоставляя правящим кланам в обмен на лояльность колоссальные средства «на развитие»,которые в результате формируют «бюджетный рынок», поддерживающийнеэффективную и коррумпированную систему социального контроля.В Дагестане слабость государства обусловливает и то, что муниципальные выборы имеют гораздо большее значение, чем в остальной России,поскольку реальная власть здесь находится в руках лидеров на местах.
Нифедеральный Центр, ни республиканские власти просто не контролируютнекоторые территории, не говоря уже о сборе налогов или регулированиитеневой экономики. Самым ярким показателем такого положения дел является тот факт, что сегодня отдельные села в Дагестане полностью живут позаконам шариата. При этом стоит оговориться, что в некоторых муниципалитетах ключевыми фигурами являются вовсе не формальные руководители — главы местных администраций, а имамы и наиболее состоятельныепредставители местных сообществ. Однако в подавляющем большинствеслучаев пост главы администрации имеет определяющее значение, поскольку доступ к этой позиции позволяет местным игрокам «выходить» на республиканский «бюджетный рынок», а также контролировать распределениересурсов на местах.Кроме слабости государства, ситуация в Дагестане осложняется сосуществованием параллельных социальных миров.
В одном мире полным ходомидет гражданская война — война силовиков против так называемых лесныхбратьев; в другом мире живут обычные люди, которых эта война практически не касается. Они ходят на работу (хотя с занятостью в республике большие проблемы), учатся в университете (сейчас только в Махачкале открытошесть вузов), воспитывают детей, гуляют по улицам городов.
Прекраснойиллюстрацией такого положения дел может служить следующая картина: наодной улице проходит контртеррористическая операция и военные из БТРовведут обстрел жилого дома, в котором засели боевики, а на соседней улицеполным ходом идет празднование свадьбы.7В еще одном мире существует погрязшая в коррупции политическая«элита» республики. Большую часть времени эти социальные миры почтине пересекаются, однако выборы заставляют представителей правящей элиты республики (значительное число которых, кстати, являются бывшимиспортсменами), выйти на ковер публичной политики и бороться за власть иза голоса избирателей всеми доступными им средствами.Предвыборная борьбаК выборам 10 октября 2010 года в республике и за ее пределами былоприковано пристальное внимание.
И это неудивительно, учитывая, что ихконтекст задавали непрекращающиеся боевые действия правоохранительных органов против незаконных вооруженных формирований. Открытаяборьба за власть, сопряженная с выборами, создавала реальную угрозу перехода ситуации из состояния вялотекущей гражданской войны, не затрагивающей большинство населения, в фазу полномасштабных боевых действий. Неслучайно для обеспечения безопасности на выборах в Дагестанбыли переброшены дополнительные подразделения внутренних войск, а вИнтернете стали муссироваться слухи о введении на территории республики режима контртеррористической операции (Жители Дагестана… 2010).Конфликтный характер дагестанских выборов проявился задолго до открытия избирательных участков.
22 августа в Бабаюртовском районе политический конфликт после отказа в регистрации избирательных списков КПРФзакончился перестрелкой, в результате которой был убит дядя кандидата вдепутаты райсобрания Эльдара Карагишиева — Изамутдин. Конфликт былобусловлен борьбой за кресло между влиятельным кланом Карагашиевыхи действующим главой района Адильханом Ганакаевым (Джемаль, 2010)Ганакаев шел на выборы во главе списка «Единой России», список ЛДПРвозглавлял его охранник Махач Аджиев, а «Справедливую Россию» — зятьНухбек Шамилов.
Карагашиев в такой ситуации возглавил список КПРФ,однако местная избирательная комиссия этот список не зарегистрировала,ссылаясь на наличие в районе еще одной ячейки партии коммунистов. Вторая ячейка была создана администрацией района, и этого никто не скрывал,однако только вмешательство республиканского руководства КПРФ позволило определить, кто же является «настоящими коммунистами».Не сумев добиться желаемого результата с помощью юридическихсредств, сторонники действующего главы применили силу и отобрали упредставителя конкурентов папку с документами, подготовленными длярегистрации.
Это и стало кульминацией конфликта, спровоцировавшейстрельбу. 27 августа произошло еще одно «предвыборное убийство» — вбольнице после покушения скончался Сулейман Гаджимурадов, глава тер8риториальной избирательной комиссии Новолакского района, где такжеожидалась напряженная политическая борьба. Эти события наглядно показали, к чему может привести политическая конкуренция без всяких правил, поэтому власти на всех уровнях постарались обеспечить результатывыборов, действуя в рамках формальных и неформальных «правил игры»,которые, правда, в Дагестане далеки от демократических.«Правила игры»: формальные и неформальныеСвод «правил игры» на местных выборах в Дагестане представляет собой комплекс формальных и неформальных институтов, которые возниклииз совершенно разных источников: от социальной организации вольныхобществ — джамаатов, сформировавшихся в Дагестане еще в средниевека, до общероссийского нормотворчества периода правления президентаПутина.Учитывая крайнюю этническую фрагментацию Дагестана, можно предположить, что политический процесс в республике является производной отборьбы этнических групп.
Однако, как показывает в многочисленных работах Э. Кисриев (Кисриев, 1998, 2000), это большое заблуждение. Реальнымисубъектами борьбы за власть в Дагестане являются политические группировки, которые в работах Кисриева получили название «этнопартии». Этигруппировки характеризуются общим корпоративным интересом, организационной структурой, состоящей из одного или нескольких авторитетных лидеров и их ближайшего круга, а также массовой поддержкой определенныхсегментов населения. Принципиальное значение имеет то, что поддержкаэта локализована в пределах одного субэтнического сообщества на уровнесельского поселения или нескольких соседних сел, исторически связанныхмежду собой, то есть на уровне джамаата — базовой единицы традиционной организации жизни в Дагестане.
Согласно Кисриеву (2000) и историкам,на работы которых он ссылается, изначально джамааты представляли собойнебольшие «города-государства» (полисы), структура которых сложилась вXIV–XV веках. При этом джамааты функционировали как вольные общества республиканского типа и включали обычно 3–5 тухумов — родов.Родовые (тухумные) связи также играют важную роль в социальнойжизни Дагестана. На выборах представители одного рода в подавляющембольшинстве случаев голосуют консолидировано в соответствии с решением главы. Такая политическая мобилизация может быть охарактеризованакак контролируемое голосование. Однако традиционно джамаат играл болеезначимую роль для социальной идентичности дагестанцев, чем тухум, и вэтом специфика Дагестана и его отличие, например, от Чечни, где определяющей является родовая (тейповая) лояльность.9Нормы джамаатов по-прежнему регулируют политический процесс всельской местности Дагестана, особенно в высокогорных районах, где сохранилась чистая институциональная среда, в результате чего выборы там вбольшинстве случаев проходят без серьезных конфликтов.Однако гораздо большее значение для анализа политики в «слабых государствах» играет то, что дагестанские субэтнические группировки, основанные на родстве и землячестве, продолжают играть определяющую рольв борьбе за власть на всех уровнях.
Так, на протяжении избирательных кампаний последних лет основными акторами политического процесса являются команда «дедушки» (руководителя Дагестана Магамедали Магомедовав течение большей части постсоветского периода, даргинца по национальности), команда Саида Амирова (мэра Махачкалы, тоже даргинца), группаГаджи Махачева (депутата Государственной Думы, аварца, отчет о свадьбе сына которого был вывешен на сайте Wikileaks), «гамидовская группа»(братья Гамидовы занимали и занимают высокие посты в правительстве,даргинцы), клан Омаровых (даргинцы), группа «Большого Махача» (Магомед Магомедов, глава Гергебильского района, аварец), группа Сагида Муртузалиева (Муртузалиев — чемпион Олимпийских игр в Сиднее по вольнойборьбе, аварец) и другие.Принципиальное значение имеет то, что этнопартии отстаивают интересы своих групп и поэтому не могут представлять всю этническую группув целом.
Показательно, что лидеры этнопартий часто не только не объединяются с другими группировками своей же национальности, но, если тоготребует логика политической конкуренции, даже вступают в альянс с этнопартиями представителей другой национальности, против «своих».Функционировавшие официально в 1990-е годы, в 2000-е этнопартиибыли вынуждены инкорпорироваться в общероссийские политическиепартии, что, с одной стороны, сделало конкуренцию на выборах управляемой, а с другой — способствовало повышению конфликтности политического процесса (как пример — выборы в Бабаюрте, описанные выше)и отчужденности граждан от политики. Таким образом, можно заключить,что общероссийское избирательное законодательство, перманентно изменявшееся с 2000 года в соответствии со стратегией правящей группына монополизацию власти, серьезно переформатировало и электоральнуюполитику в Дагестане.Существенные изменения в формальных «правилах игры» на муниципальных выборах 10 октября 2010 года в Дагестане были проведены, приактивной поддержке «сверху», также местными органами власти.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
