Диссертация (1155541), страница 8
Текст из файла (страница 8)
Право интересовало дееспособных людей в этотпериодлишькаквыражениесамойблизкойинепосредственнойпотребности: семья, земля, торговля, деньги.Поскольку каждый сочлен того или иного племени: бургундец, гот,франк, алеман и т.д., подчинялся обычаям своего племени, то в судах, кудаони обращались для урегулирования своих споров, прежде всего каждомузадавался один и тот же вопрос: Qua lege vivis – по какому праву живешь?Здесь впервые в писаной и дошедшей до нас истории права встаёт чёткосформулированный коллизионный вопрос: чьё право [чей обычай] и на какомосновании его следует применить при спорах по сделкам, деликтам,наследованию, браку и всему прочему, чем была заполнена реальная жизньлюдей.Зададимся всё тем же вопросом, который возник при оценке «Закона осбрасывании», можно ли вышеописанный период раннего средневековья, т.еэпохи племенных обычаев, считать отправной точкой возникновениямеждународного частного права? Ответ должен быть отрицательным.Возникновение в сознании судьи коллизионного вопроса, который невозникал ни в Древней Греции, ни в Риме, следует рассматривать как одно изусловий, как предпосылку возникновения МЧП в том виде, в каком мыпонимаем это явление в настоящее время, но не более того.41Точно так же, как постепенное и весьма выборочное нормирование правиностранцев, в подавляющем числе случаев торговых людей, по существувпервыепринесшихвгражданско-правовоеотношениеиностранныйэлемент, не может быть признано достаточным для возникновенияполноценныхмеждународныхчастноправовыхотношений,такивозникновение коллизий, на наш взгляд, правильнее оценить как весьмаважную и даже необходимую, но всё же лишь предпосылку к возникновениюмеждународного частного права.Для появления международного частного права, кроме устойчивоготоргово-экономического и гуманитарного обмена между близкими идальними племенами, кроме признания и уважения в суде их обычаев,необходимо было наличие ещё нескольких чрезвычайно важных условий.Необходимобыло,чтобыплеменныеобщиныпревратилисьвсуверенные образования: поначалу это были города-государства со своейвластно-распорядительной структурой и четко обозначенной территорией.Необходимо было, чтобы одна государственная власть признала властьв другом городе равной себе по значимости.Необходимобылоподвестичёткуюнормативнуюбазуподстремительно развивающийся торгово-экономический обмен, посколькуопора на обычай стала явно недостаточной.ЭтиобстоятельствапоявилисьвместеснаступлениемэпохиВозрождения.
В конце XII-XIV веке на севере Италии образовались мощныедля своего времени города-государства, которые полностью отвечаливышеуказанным требованиям.Через Венецию, Геную, Пизу, Модену, Верону и другие суверенныеобразованиясосвоейвысокоорганизованнойвластьюиправоприменительной системой шла почти вся торговля с Востока ипрокладывались торговые пути во Францию, Фландрию и многочисленныегерманские княжества.42Городские общины на многотрудном историческом пути, добыв себеавтономию, стали проводить активную и независимую внешнюю политикукак суверенные государства и, что не менее важно, однозначно и яснопризнали суверенитет других городских властей на их территории приосуществлении ими своей внешней политики.Более того, без каких-либо промедлений каждая городская властьстала проводить кодификацию своих местных обычаев и предавать ихгласности для широкого применения во всех сферах жизни, как своимигражданами, так и приезжавшими в город-государство иностранцами.Параллельно с приведением в систему своих обычаев для большейполноты правового регулирования в соответствующих сферах общественныхотношений власти городов принимали дополнительные постановлениянормативного характера.Эти кодификации с вкраплёнными в них постановлениями магистратовстали называться статутами.Однако бурный рост торговли и ремёсел, формы, глубина и последствияконтактов граждан между собой опережали возможность опосредованияэтого процесса нормами статутов, и из праха столетий на помощь сталиизвлекать не потерявшее авторитет римское право.«Лишь только промышленность и торговля, - отмечал в своей работеФридрих Энгельс, - сперва в Италии, а позже и в других странах развилидальше частную собственность, как тот час же было реципировано ивозведено в авторитет разработанное римское частное право»46.Об этом триумфе возрождения текстов Ульпиана, Папиниана, Гая,Павла и некоторых других, приведенных по указанию императораЮстиниана в строгую систему Пандектов, получившую название «Corpus»[Кодекс] его имени и ныне хранящихся во Флоренции, написано так много и46Маркс, К., Энгельс, Ф.
Немецкая идеология. Изд.: Государственное издательство политическойлитературы, 1956. 616 с. С.63.43с таким восторгом, что вряд ли в скромной кандидатской диссертации можнодобавить что-либо новое.Однако это новое есть, и оно касается удара по европейскомунациональному самобытному правосознанию, нанесённому в эту эпохуВозрождения и в последующие столетия.Дело в том, что возникшая в Болонье в XI веке европейская школа правараспространила на Западе культ «Corpus juris civilis» и отказалась признаватьлюбой другой источник юриспруденции.Как отмечал один из исследователей римского права американскийпрофессор Годфрей Корт, «национальный закон современных данномусобытию народов презирался и высмеивался юристами, которые гордилисьсвоим знакомством с шедевром Юстиниана, и, таким образом, он всёбольше и больше терял своё значение» 47.Это увлечение римским правом обычно объясняется его неоспоримымпревосходством по сравнению с германским законом средних веков,выросшимиздревних варварскихобычаев и сохранившимпечатьрудиментарного общества.
Написанный [и устно пересказываемый] грубомязыком, он был почти исключительно уголовным и оставлял нерешеннымибольшинство сложных гражданско-правовых вопросов, которые вытекали изсоциальных проблем средневекового общества.Римский закон [право], напротив, развивался на протяжении столетийпоколениями учёных и являл собой в глазах средневековой Европы великийпамятник, возведенный на твердом фундаменте.Он имел научную точность, достойную великой цивилизации. Казалось,чтоонпроникво всюобщественнуюжизньиприобрёлнекуюуниверсальность и непогрешимость. Поэтому не удивительно, что умылюдей Средневековья должны были быть ослеплены этим аспектом римского47Korth Godfrey. The Church at the Turning Point of History.
N.J., 1918. P.9544права почти так же, как незадачливые туристы наших дней испытываютволнение и трепет при виде Колонны Траяна, Колизея или Ванны Каракаллы.Возникало естественное желание превратить «Corpus juris civilis» вКодекс европейского цивилизованного мира того времени.Специалисты, однако, обращают внимание и на другое. Хотя римскийзаконнеоспоримопревосходилзаконысредневековойЕвропысполитической точки зрения, он закреплял систему, «в которой умысвободных людей должны были отвернуться в ужасе.
Самый необузданныйабсолютизм был провозглашен как смелая и логическая доктрина. Согласноримскому закону суверен, то есть император, был настоящим богом… Воляимператора заняла место справедливости и закона или, чтобы выразитьэто лучше, его воля была законом».48Убеждённые в идеальном совершенстве римского права, средневековыеюристы не видели или скорее всего не хотели видеть бесспорный недостатокшедевра – пронизывающий текст Кодекса абсолютизм, получивший вистории римской власти имя Цезаризм, и люди во всей Европе, рожденные всвободном обществе, через авторитет и способность римского праварегулировать хозяйственные отношения, хотя и не явно, признавались статьапологетами абсолютизма и мечтать о возвращении человечества крегулированию отношений нормами права рабовладельческой эпохи.Но «Сorpus juris romani» - неверно переведенный как кодекс римскогочастного права, поскольку деления на публичное и частное тогда не было, несодержал в себе коллизионных норм.49 А они то, как раз, и были наиболеевостребованными для международного хозяйственного – и шире –гражданского оборота средневековой Европы.Для заполнения лакун статутов и оправдания вынесенных на их основесудебных решений, по которым норма одного статута отвергалась в пользу4849Korth Godfrey.
The Church at the Turning Point of History. N.J., 1918. P.95См.: Paul Frédéric Girard. Manuel Elémentaire de Droit Pomain. 3e ed. Paris. 1115 p.45другого, нанятые юристы тех лет искусственно приспособляли текстыримского права к своим решениям путём ссылок на них и истолковывая их ксобственной выгоде посредством разъяснений на полях текста «Сorpus jurisromani» значения тех или иных слов и мыслей, содержавшихся в Кодексерабовладельческого периода. Пометки к тексту и разъяснения на поляхКодекса назывались глоссами, а сама корпорация лиц, их осуществлявших,школой глоссаторов.Дело оказалось прибыльным и востребованные временем и деньгамиглоссаторы вскоре вышли за пределы канонических текстов «Сorpus jurisromani» и в меру своих сил, знаний и изворотливости стали комментироватьто, что там было написано.
Образовалась целая школа комментаторов[консилиаторов], названных в литературе постглоссаторами. Особеннопреуспели в этом комментаторы Ацо, Аккурсий и в более позднее время[XIV в.] Бартол и Бальд.Профессор Г.В. Мальцев писал: «Римское право явилось исходной базойдля построения системы частного права, но с ним обращались по принципу«отсекай все ненужное и добавляй нужное». В результате сегодня никто неможет сказать, в какой мере римское частное право в известном намварианте является подлинным, что в нём идет от римских юристов, а чтоот более поздних европейских комментаторов»50.Если в заслугу глоссаторов можно поставить то, что их глоссыразъясняли значение юридических терминов, словосочетаний, фраз иоборотов в древнем римском праве и находили в этих текстах лазейки исмысловые подсказки для разграничения «пределов» действия статутовсеверо-итальянских городов-государств, то пост-глоссаторы, выражаясьсловами члена-корреспондента АН РФ Мальцева Г.В., из «Corpus jurisromani» отсекали все ненужное [заказчику их работы – З.С.] и добавляли50Мальцев Г.В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
