Автореферат (1154409), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Вендина). Наличие у слова«живот» омонима со значением «имение, пожитки, домашний скот» связано стем, что в сознании человека этого времени абстрактные представления о жизниуживались с конкретными ее эквивалентами. В древнерусском языкесущественных отличий в понимании концепта не обнаружено.Этическая смысловая доля концепта «жизнь», определенная нами поданным словаря церковнославянского языка, в XIX веке сохраняется, однакомногие производные лексемы приводятся В.И.
Далем без упоминания о БогеХристе: живоначальный «содержащий причину, источник, начало жизни»;живоносный «носящий, хранящий в себе жизнь»; животворительный,животворный, животворящий «оживляющий» и т.д.24Разветвленные словообразовательные гнезда основных репрезентантовконцепта «жизнь», лексем «жизнь» и «живот», свидетельствует о его ведущемположении в системе ценностей.Интересно, что наряду со словами, сохраняющими этическую нагрузку(таких большинство), встречается немало слов, которые ее утратили, а иногдаприобрели противоположные значение и коннотацию.
Например, живоглот –обжора, жадный прожора; корыстный обидчик.В современном языке во всех своих значениях слово «жизнь» и егопроизводные, лексически эксплицирующие концепт «жизнь», сохраняютположительную коннотацию. Вероятно, в связи с антирелигиозной политикойсоветского времени этическая нагрузка слова «жизнь», связанная прежде всего спредставлениями о вечной, загробной жизни в раю, дарованной Богом Христом,была стерта. Однако христианское представление о жизни как о высшем благе,райском существовании души, сохранилось во внутренней форме слова и нередкопроявляется в контексте.Исконнуюэтическуюсмысловуюдолюконцепта«надежда»,сформированную в контексте христианского понимания наряду с концептами«вера» и «любовь» можно обобщенно сформулировать как «упование на Бога,стойкая вера в Его промысел о человеке».Надежда (в XI – XVII веках «надея, упование») чаще всего понимается как«ожидание блага, осуществление желаемого».В современном языке слово «надежда» имеет следующее толкование,которое содержит наибольшую степень этической нагрузки: «ожидание,уверенность в осуществлении чего-либо радостного, благоприятного»(Ожегов С.И., БАС, Ефремова Т.Ф.).
Большинство дериватов, вербализующихконцепт, в этот период определяются в словарях несколько обобщенно, как имногие другие базисные этические концепты, они теряют связь с исконнымзначением, со сферой «божественное» и, соответственно, степень этическойнагрузки значительно снижается. Например, надежный (возбуждающий,внушающий доверие; такой, на какого можно понадеяться, положиться),надеяться (иметь надежду, рассчитывать на что-нибудь, возлагать надежду начто-то, на кого-то; полагаться на кого-нибудь, быть уверенным в ком-нибудь) идр.Концепт «радость» рассмотрен нами в традициях святоотеческихпреданий, где говорится о существовании радости человеческой (душевной идуховной) и радости божественной (благодати, божественной гармонии человекас миром), эти значения соответствуют этическим смысловым долям, которые мыопределили, опираясь на данные словарей церковнославянского и древнерусскогоязыков, а именно: «чувство божественной гармонии» и «с радостью заботиться оком-то, принося ему радость».Опираясь на данные словарей церковнославянского и древнерусскогоязыков, мы утверждаем, что концепт «радость» занимал ведущее место в системеэтических ценностей, о чем свидетельствует развернутый ряд однокоренных слов25и указанные этические смысловые доли, содержащиеся в значениях дериватов.При этом отмечается расширение семантических оттенков радости как в еематериальном понимании, так и в высоком, духовном.
Анализ толковых словарейпозволил определить внутренние смысловые связи концепта «радость» с«милостью», «светом», «счастьем» и др., что подтверждает вхождение радости вкруг этических концептов.Этический смысл с течением времени может «переходить» от одноговербализатора к другому. Например, этическая смысловая доля «радеть, слюбовью заботиться о ком-то», свойственная в древнерусском языке слову«радеть», в XIX веке закрепляется и за словом «радушие» (усердие,доброхотство, душевная готовность служить другим, делать добро и услуживать)и в XX веке сохраняется имплицитно практически только за этимвербализатором. Степень этически значимых смысловых долей со временемменялась (в наибольшей степени они отражены в языке до XIX века, в XXпроисходит их «ослабление», связанное с социально-политическимипреобразованиями), но сами они сохранялись во внутренней структуре формыслова неизменно.Значительноечислоработ,посвященныхконцепту«радость»(Ю.С.
Степанов, В.В. Колесов, А.А. Зализняк, А.Б. Пеньковский, Д.В. Сергеева,К.С. Шишкова, К.В. Шмугурова и др.), подчеркивает центральное положениеданного концепта в русской языковой картине мира. Однако в существующихработах о концепте «радость» не хватает целостности описания, т.к. незатрагивается совсем (либо затрагивается только косвенно) этическаясоставляющая концепта.Концепт «судьба» исконно связан с промыслом Бога о человеке. Эта мысльподтверждается данными словарей, где прослеживается связь между дериватами«судьба», «суд» (Страшный Суд). Этические смысловые доли: «следование волеБожией, исполнение предначертанного ради благой части в Царстве Небесном».Однако у вербализатора «промысел» в этическом значении «Божественныйпромысел, забота о человеке» наблюдается разрыв: это значение у вербализатораисчезает в XX веке. Отмечена прямая связь концепта «судьба» с такимибазисными этическими концептами, как «правда», «истина», «слово»,«причастие», «счастье», что позволяет установить имплицитные связи состальными концептами этической концептосферы: «добро», «благо», «радость»и др.
Главной точкой пересечения всех этических концептов в представлениях осудьбе является евангельский символ «Моления о Чаше» как архетип этическойпозиции русского человека.Концепт «счастье» этимологически определяется как «лучшая часть» (И.А.Бодуэн де Куртенэ, М.
Фасмер). «Счастье» находится в одном ряду со смысломжизни и дугими непостижимыми категориями бытия (А.А. Зализняк). Этическаянагрузка концепта «счастье» связана со словом «причастный» в значениипричащения (церковного таинства приобщения Тела и Крови Христовых, вкотором человек, соединяясь со Христом, становится участником жизни вечной26(Г. Дьяченко). Таким образом, обнаруживаются две общие смысловые доли словконцептов «счастье» и «причастие»: «общая часть» и «лучшая часть» (вечнаяжизнь в Царстве Божьем, в раю).Очевидно, что современное понимание счастья связано с представлениямиоб участи, хорошей доле. «Идеальное» представление о счастье в русскойязыковой картине мира, несомненно, связано с Причастием и восходит крелигиозному пониманию счастья как части, доли в Царстве Небесном, какблагостного состояния умиротворения от со-причастности к Богу.
Этот«идеальный» взгляд сложился, безусловно, на религиозной, свойственнойрусским (Булгаков, Бердяев, Колесов, Воробьев и др.), оценке действительности.Эта смысловая доля слова-концепта «счастье» закрепилась в русской языковойкартине мира, стала частью русской ментальности благодаря святоотеческой ирусской классической литературе XIX в.Этический смысл, общий для концептов «счастье» и «причастие», которыймы отметили выше, сохраняется во внутренней форме слова и преобразуется ввысокий смысл идеального счастья, определяемого даже в советскую эпоху внематериальных категориях: счастье созидания, стремление к счастью,семейное счастье. Речевые употребления, приводимые В.И. Далем, вбольшинстве своем содержат смысловую долю «душевное благополучие»(состояние покоя, довольства, радости), то есть отражает этическую нагрузкусмысловой доли «лучшая часть», и в меньшей степени «материальный достаток».В советский период представление о счастье также связывается с традиционнымиэтическими взглядами.На основании анализа данных различных словарей (этимологического,толковых, словаря церковнославянского языка) в слове-концепте «счастье», также как и в однокоренных словах «причастие», «участие», «участь», вычленяетсясмысловая доля – «общая часть с Богом».
Именно эта смысловая доля несетвысокую этическую нагрузку, восходит к религиозным представлениям,сохраняется во внутренней форме семантической структуры слов иобусловливает их положительную коннотацию. Высокая этическая нагрузкаконцепта «счастье», характерная для русской ментальности, обусловливает егоотнесенность к фундаментальным бытийным категориям и широкоеиспользование в речевой практике.Четвертая глава «Отражение этической концептосферы в сознаниисовременных носителей языка» освещает результаты проведенного намиэксперимента. На протяжении последних 8 лет мы опросили около 300 студентов1-4 курсов технических и гуманитарных специальностей Оренбургских вузов(Оренбургского государственного аграрного университета и Оренбургскогогосударственного университета).
Студенческая молодежь (среди которойвстречаются «воспитанники» разных социальных групп и представители другихнациональностей) выбрана нами в качестве экспериментальной аудитории, таккак для нас важно было показать «живое», современное, почти «сиюминутное»восприятие традиционных концептов. Цель первого опроса – дать определения27(исходя из собственного опыта) словам-концептам. В отличие от ассоциативногоопроса, студенты должны были сформулировать значение слов-концептов, в томчисле и с помощью ассоциатов. В список слов-концептов мы включили не толькодоминантные этические концепты, но и некоторые вербализаторы, имеющиеособое значение для русской ментальности: благо, благодарность, благодать,благородство, вера, добро, добродетель, духовность, душа и др.
Большинствостуденческих определений отличались сухостью и обобщенностью словарныхстатей, хотя встречались и попытки объяснить духовно-нравственную (то естьэтическую) значимость предложенных для опроса понятий. При этом ответыстудентов мужского и женского пола отличались, в первую очередь, тем, чтостуденты смелее давали определения, связанные с понятиями божественного,тогда как студентки выражали такие значения имплицитно.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
