Диссертация (1154296), страница 13
Текст из файла (страница 13)
Пожалуй,из всех французских исследователей он в наибольшей степени обладалсамостоятельной позицией в отношении эпохи Великих реформ. А. ЛеруаБолье является автором трехтомного труда, посвященного социальнополитической истории России 60-х — 80-х годов XIX века «L'Empire des tsarset les Russes» («Империя царей и русские»). А. Леруа-Болье чрезвычайновысоко оценивал реформы Александра II, которые, по его мнению, велистрану и народ по пути национального возрождения. Судьба российскоговысшего сословия в контексте этой переломной ситуации вызывала у негонеподдельный интерес. Он считал, что в России существовали, практически60не пересекаясь, два мира: мир дворянства, европеизированный, современный,и мир крестьянства, мир старомосковский, полуазиатский.119 Автор убежден,что Европа знакома с российским дворянином, но совсем не знаетроссийского дворянства.
Он задается вопросом, есть ли в России такаяаристократия, которая может оказать поддержку трону и одновременносдерживать натиск народа? И от решения этого вопроса, по его мнению,зависит судьба Европы и её цивилизации.120А. Леруа-Болье рассматривал отличие российского дворянства отзападноевропейского, в том числе французского.
Различия касались историискладывания дворянства в России в качестве служилого сословия, способовего пополнения, различий, существующих между потомственным и личнымдворянством, и многих других несхожих черт, включая отсутствиеспециального маркера в языке, который бы обозначал благородство фамилии,подобного французской частице «де» и немецкой «фон». Он подчеркиваеттот факт, что в России первоначально существовали два вида земельнойсобственностигосподствующегосословия,вотчиныипоместья,ибольшинство тех, кто на момент реформы причислял себя к потомственномудворянству,историческивладелименнопоместьями,первоначальнопредназначавшимися в награду за государственную службу.А.Леруа-Болье демонстрируетпрекраснуюосведомленностьобобстоятельствах подготовки крестьянской реформы, расстановке сил вправительстве и со стороны дворянской оппозиции из числа крупныхземлевладельцев.
И его симпатии неизменно оказывались на сторонеразработчиков реформы, членов Редакционных комиссий: Н. А. Милютина,Ю. Ф. Самарина, кн. В. А. Черкасского и других. Главной задачейкрестьянской реформы он считал не только освобождение крестьянства, но иего превращение в собственников земли. Эта экономическая задачанапрямую смыкалась с политической, так А. Леруа-Болье представлял себе119120Leroy-Beaulieu. A. L'empire des Tsars et les Russes. Paris, 1990. P.245Ibid.
P. 246.61российский путь противодействия пауперизму и пролетаризации, язвамсовременного ему западного общества.121 Позже он написал книгу,посвященную жизненному пути и трудам Н. А. Милютина, основанную наего неизданной переписке.122В период, последовавший вслед за революционными потрясениями вРоссии, начиная с 20-х годов XX века, во французской исторической наукестановится заметным участие представителей русской эмиграции. Их работапо осмыслению уроков русской революции, причин, её породивших,обогатила существующие во Франции представления о сущности иконкретных чертах исторических процессов, протекавших в пределахРоссийской империи.
Поскольку значительную часть русской эмиграциисоставляли представители дворянских фамилий, размышления о судьбахвысшего сословия в России становятся важной составляющей историческогодискурса в межвоенный период во Франции.Константин Константинович фон Грюнвальд, российский историк,которыйсегодня практическине знаком отечественному читателю,эмигрировал за границу и с начала 20-х годов жил в Париже. Он являетсяавтором чрезвычайно интересной работы на французском языке «Российскоеобщество и цивилизация в XIX веке».
Эта работа представляет собой опытсоциальной истории и отличается не только взвешенным анализом основныхеё этапов, но также поразительным знанием деталей, яркими картинамипрошлого.Важноеместовработезанимаютглавы,посвященныероссийскому высшему сословию, причем К. Грюнвальд отдельно выделяетдворянство столичное, московское и провинциальное, рассматривает егоположение как в дореформенный, так и в пореформенный период, а такжеостанавливается на участии дворянства в освобождении крестьян.121Leroy-Beaulieu.
A. L'empire des Tsars et les Russes. P.309.Leroy-Beaulieu. A. Un Homme d'état russe (Nicolas Milutine) d'après sa correspondanceinédite. Étude sur la Russie et la Pologne pendant le règne d'Alexandre II (1855–1872). Paris.1884.12262К. Грюнвальд называет дворянство инструментом, который используетмонархия для придания большей эффективности своей власти.123 Онподчеркивает отличие благородного российского сословия от дворянства наЗападе. Главной особенностью российского дворянства была его изначальнаязависимость от государства, которому оно было обязано всеми своимипривилегиями. К. Грюнвальд достаточно скептически оценивал степеньзначимости корпоративных выборов в дореформенный период.
Он считал,что дворянские выборы создавали лишь видимость подлинной электоральнойкампании, подобной западной, поскольку в них не была представлена какаялибо политическая или социальная программа. Это был лишь выбор междуличностями, обладавшими большей или меньшей степенью амбициозности итщеславия.124В качестве характерной черты российского, а в особенностистоличного дворянства, автор называет так называемую «галломанию».Согласно сложившейся традиции молодежь в лучших семьях воспитываласьна французской литературе Просвещения, в свете и при дворе говорилиглавным образом по-французски. Для многих дворян проблемой становиласьграмотная русская речь. К.
Грюнвальд обращает внимание читателя наналичие огромной культурной пропасти, существовавшей между высшимислоями аристократии и народом страны, которой они принадлежали порождению, но не по воспитанию. В то же время он подчеркивает огромнуюроль, которую сыграли лучшие представители дворянства в социальнополитической и культурной жизни той эпохи. Особенная роль московскогодворянства, по мнению автора, была обусловлена исторически. В Москвекультурный разрыв между высшими и низшими слоями общества не былнастолько заметен, как в Петербурге.Достаточно многочисленное в столицах, в провинции дворянствосоставляло в среднем около 3 % от населения губернии. Но представители123124Constantin de Grunvaid.
Société et Civilisation russes au XIX siècle. Paris, 1975. P. 21.Ibid. Р. 51.63высшего сословия и в губерниях «задавали тон»: занимали все высшиеадминистративные посты, вносили оживление в жизнь городов, само ихприсутствие давало стимул развитию торговли.Автор исследования отмечал, что вплоть до кануна Крымской войныбольшаячастьдворянствасчиталакрепостноеправосоциальныминститутом, установленным по божьему промыслу, предназначеннымсуществовать вечно.125 Но после поражения в этой войне в русском обществепроизошлиразительныеперемены,сформировалосьвлиятельноеобщественное мнение под знаком реформ.К.
Грюнвальд отмечает, что, несмотря на многочисленные трудности,которые можно было ожидать в пореформенный период при переходепомещичьиххозяйствотиспользованияобязательноготрудаквольнонаемному, к чести русского дворянства, в его среде нашлось немалотех, кто продолжал выступать за необходимость освобождения крестьян.Многие из них высказывались за участие выборных представителейобщества в государственных делах. Но подобное отношение к крестьянскойреформе было исключением в среде помещиков.В то же время, буквально на следующий день после освобождениякрестьян начинают звучать голоса тех представителей аристократии, которыесчиталирасширениесвоегополитическогоучастияоправданнойкомпенсацией за принесенную «жертву».
Возникают проекты созданияПалаты лордов, перенесенной на российскую почву. Но правительствоположило конец любым посягательствам на власть, хотя бы они происходилииз среды высшего сословия.Среди причин пореформенного «оскудения» русского дворянства К.Грюнвальдназываетогромнуюзадолженностьпередкредитнымиучреждениями, существовавшую в помещичьем хозяйстве до реформы.Следствием этого стал недостаток средств для перехода к использованиювольнонаемного труда в пореформенный период.
Прочие факторы еще более125Constantin de Grunvaid. Société et Civilisation russes au XIX siècle. P. 151.64осложняли ситуацию: это и недостаток практического опыта у многихпомещиков, психологические сложности адаптации к новому порядку вещей,падение цен на зерно и т.д. 126Некоторыеграницейпредставителиблагородныхродовпроматывализавсе, что им удалось получить в качестве компенсации запереданную крестьянам землю. Но были и те, кто пытался адаптироваться кновым условиям, впрочем, не всегда успешно.В отношении русской аристократии автор высказывается с наибольшейстепенью критичности. Положение этого социального слоя значительноотличалось от условий жизни средне- и мелкопоместного дворянства.Обладая обширными владениями, они практически не заметили утратынезначительной части своих земель.
Богатые и могущественные, как ипрежде, они наезжали в деревню лишь по случаю охоты. Эти люди былиравнодушны к судьбам России и сразу после крестьянской реформы, ничемне связанные со своей родиной, они могли её покинуть, чтобы образоватьнастоящие колонии в Баден-Бадене, на берегах Женевского озера, вПариже.127 Но число этих аристократических семей было достаточноневелико – немногим более сотни. Упадок и потеря влияния аристократии вроссийском обществе стали еще одним следствием крестьянской реформы, атакже тех изменений в социальной структуре, которые были вызваныстановлением новых буржуазных отношений, ценностей.Как в СССР, так и во Франции в послевоенный период в сфереинтересов исторического сообщества на первом месте оказываютсясоциальные и экономические вопросы, включая изучение аграрныхотношений.
В 1960-е годы, к столетию Великих реформ, во Франциипоявляется целый ряд работ, посвященных освобождению крестьян в России.Следует особенно отметить сборник статей «Le statut des paysans librérés du126127Constantin de Grunvaid. Société et Civilisation russes au XIX siècle. P. 191.Ibid. P. 193.65servage»128.Внеговошлиработыисториков,представлявшихисториографические традиции изучения России, сложившиеся к томувремени в разных странах. Редактором сборника стал французский историкР.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
