Диссертация (1148966), страница 20
Текст из файла (страница 20)
Поэтому заранее спланированные действия мы точнодолжны уметь отличать от наших случайных действий. И ключом к возможноститакого отличия выступает анализ содержания намерения в действии, а именноответа на вопрос, было ли оно реализацией предварительной интенции инасколько результаты, вызванные осуществлением намерения в действии,соответствуют содержанию предварительного намерения.Во многих ситуация результаты наших осознанных действий оказываютсясовсем не такими, как мы того ожидали, приступая к тому или иному действию.Такое отклонение не снимает с нас всякую ответственность автоматически, в92некоторых случаях она сохраняется, а в некоторых нет. Как правило, наличиеответственности зависит от того, что субъект может обоснованно ожидать отсвоего действия, как если бы он заранее спрогнозировал последствия, исходя изсистемы своих знаний о мире.
Именно этим объясняется то, что дети в меньшейстепени отвечают за последствия своих поступков и их ответственность растет помере увеличения их знаний о мире. На этот аспект обращает внимание Р.Дворкин, когда заключает, что разница в ответственности не связана с особымкаузальным механизмом взаимосвязи интенций ребенка и его поступков. Дворкинпишет, что «у нас нет оснований полагать, что маленькие дети, которыеопределенно принимают решения, принимают их каким-то иным способом.Таким образом, у нас нет оснований приписывать им иных внутреннего агентаили причину их решений. Каких бы взглядов мы ни придерживалисьотносительно свободы воли взрослого, мы должны будем придерживаться их иотносительно детей.
Но, конечно, есть разница <...>. Малые дети обладаютнеполноценной, если судить по стандартам взрослого человека, способностьюформировать корректные убеждения относительно того как устроен мир, а такжео последствиях, благоразумии и моральности своих действий и получения того,что они хотят»139. Неполноценность картины мира освобождает ребенка отответственности и как только у окружающих есть обоснованные основаниясчитать, что ребенок обладает знаниями в той или иной области, за деятельность вэтой сфере его могут начинать наказывать.Совершеннолетие представляет собой тот момент, с которого считается, чтоу субъекта было достаточно времени для того, чтобы сформулировать убеждения,из которых он будет исходить, совершая тот или иной поступок, и массынакопленных знаний должно хватить на то, чтобы быть компетентнымморальнымагентом.Совершеннолетиевсовременныхобществахчастопривязывают к конкретной дате, однако и после его наступления в течениенекоторого времени в вопросах морального оправдания поступка часто139Dworkin R.
Justice for Hedgehogs. Cambridge: The Belknap Press of Harvard University Press,2011. P. 238.93фигурируют аргументы в пользу того, что юноша или девушка были слишкоммолоды для того, чтобы обладать знаниями, достаточными для понимания того,что они сделали. Подобный аргумент гораздо труднее применять для оправданиятого, кто перешагнул тридцатилетний рубеж.Хотя взрослого, вменяемого человека крайне сложно будет защищать,говоря, что он не знал, что некоторое действие плохо само по себе, оправданиеможет строиться на указании, того, что в данном конкретном случае субъект необладал информацией, достаточной для того, чтобы предусмотреть последствиясвоихдействий.Примеромтакогоминимальногоэпистемологическогооправдания могла бы служить гипотетическая попытка защитников племянникауказать на то, что он не знал, что дорогу переходит его дядя, или на то, что за 30секунд до столкновения с пешеходом он не знал (в силу того, что отвлекся) о том,что этот пешеход вообще находится перед автомобилем.
И что если бы он знал,что там пешеход и, уж тем более его собственный дядя, он бы заранее началтормозить. Доказать, что у племянника не было возможности предсказатьпоявления дяди в этом месте ещё можно, но то, что у племянника не былооснований предположить, что на улице будут пешеходы нельзя, даже если он насамом деле не знал, что прямо перед его автомобилем стоит человек за секунду достолкновения. Для «эпистемологического оправдания» важно не только то, чточеловек знал в момент действия, но и совокупность тех действий, которыепривели его к этому незнанию. Если находится такое действие, которое субъектобязан был совершить, чтобы предотвратить своё незнание, повлекшеенежелательные следствия, но он такого действия не совершил или совершил егонеправильно, то это ставится субъекту в вину.
Как замечают исследователи,зачастуюнынешнеенезнаниеимеетпричинойненепосредственнопредшествовавшую ему познавательную халатность, оно может начинатьсягораздо раньше и отыскать первопричину незнания иногда довольно сложно140.Племянник мог не знать, что по дороге идет пешеход, потому, что не следилвнимательно за дорогой, хотя был должен.
На его месте мог бы быть довольно140Smith H. Culpable Ignorance // The Philosophical Review. 1983. Vol. 92. No. 4. P. 546-547.94глупый человек, который к тому же из рук вон плохо учился в автошколе и незнал, что надо смотреть только на дорогу во время движения.
Тогда изначальнойпричиной незнания этого человека было бы его плохое прилежание в автошколе.Прослеживать в прошлом такую цепочку воображаемых причин можно было быещё долго, к тому же ничто не помешает переносить ответственность за незнаниес водителя на его учителей или родителей и тем самым втянуться в дискуссию ограницах нашей эпистемологической самостоятельности.
Каковы бы ни былиизначальные причины незнания, садящийся за руль самим этим актомдекларирует, что, по его мнению, он знает достаточно для того, чтобы неподвергать других людей неоправданному риску и такая декларация делаетнерелевантной любую апелляцию к незнанию правил дорожного движения иправил эксплуатации автомобиля.Разграничение случайного убийства и намеренного убийства в примереЧизолма становится возможным потому, что мы, используя таксономию Сёрла,прибегаем к «естественно напрашивающемуся» способу объяснения случаевзаблудшей причинности: пропозициональное содержание интенций отделяетсянами от их каузального воздействия и действие признается преднамереннымтогда и только тогда, когда эти два аспекта совпадают141. То есть агент действиязадумывает что-то и действие реализуется так, как он задумал, а не простопотому, что он это задумал.
Племянник задумал убийство, и у него былопредварительное намерение убийства, но его намерение в действии, которое истало актом убийства, не фигурировало в изначальном плане племянника и небыло исполнением этого плана, но представляло собой лишь случайноекаузальное следствие наличия у него этого плана.После Чизолма о проблеме заблудшей причинности стали писать и другиефилософы, предлагая всё более запутанные случаи. Дональд Дэвидсон предложилпример со скалолазом, который отличается от примера Чизолма во-первых тем,что в нём исполнение замысла проходит при полной осведомленности агентадействия о том, что происходит. Во-вторых, тем, что результат поступка в141Moya C.
J. The Philosophy of Action. Cambridge: Polity Press. 1990. P. 118.95меньшей степени опосредован внешними для агента факторам. Вот этот пример:«Скалолаз может захотеть избавить себя от веса и опасности, связанной с тем, чтоон держит другого человека на веревке, и он может знать, что, ослабляя хваткуверевки, он может избавить себя и от веса и от опасности. Это убеждение ижелание так нервируют его, что он ослабляет свою хватку и, тем не менее, можетоказаться так, что он никогда не выбирал того, чтобы ослабить свою хватку и чтоон этого не делал намеренно»142. Пример Дэвидсона был направлен на критикутеорий действия, которые считали исходной точкой поступков желания субъекта.Связь желаний и рационального выбора подробней анализируется в параграфе«Язык как универсальное этическое основание» данной диссертации, здесь жеукажем, что мы придерживаемся того мнения, что человек умеет действоватьвопреки своим желаниям, и мотивы его действий неверно интерпретироватьпросто как борьбу страстей, а его разум, отвечая Юму, это не просто раб, ноконкурент страстей.
Для целей нашего анализа проблемы заблудшей причинностиполезней будет немного модифицировать пример Дэвидсона, хотя большая частьиз того, что мы скажем ниже, применима и к оригинальному примеру. К тому, чтонаписал Дэвидсон, мы добавим, что у скалолаза были не только убеждения ижелания, но и план по сбрасыванию своего партнера, однако это намерениереализовалось не в результате осознанного выбора. 143 Нам кажется, что «скалолазДэвидсона», в отличие от «племянника Чизолма», виновен в предумышленномубийстве и далее мы разберем стратегии обоснования этого суждения.Для достижения нашей цели мы не только обратимся к схеме действия Дж.Сёрла, но и поговорим о том, может ли нахождение изначальной причиныпоступка иметь решающее значение для его моральной оценки. На первый взглядкажется, что в примере Дэвидсона есть отдельное предварительное намерение иникак не связанное с ним намерение в действии. И, следовательно, человек несовершал предумышленного убийства.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
