Диссертация (1148399), страница 16
Текст из файла (страница 16)
и в последующие годы в Сербии началипоявлятьсямонографии,«славяносербского»ипосвященные«народного»языкуотдельныхнаправлений,писателейпредшествовавшихреформе Вука Караджича, внимание в них уделялось прежде всего графике иправописанию, фонетике, морфологии и синтаксису, в то время как лексикапрактически не рассматривалась.Например, работа Александра Младеновича «О народном језику ЈованаРајића» (1964 г.) имеет следующую структуру: описание источников,использовавшихся для анализа языка Йована Раича, с кратким обзоромязыковых особенностей каждого из них; глава, посвященнаяграфике иправописанию (передача различных звуков сербского языка на письме,передача на письме ударений и долгот); рассмотрение отдельных фонем ифонетических процессов, таких как контракция, ассимиляция, метатеза и т.
п;глава, посвященная морфологическим аспектам отдельных частей речи; инебольшаяглава,посвященнаясинтаксическимособенностяманализируемых текстов, таким как порядок слов в предложении, значение иупотребление отдельных падежей, предлоги и союзы и т. п.Аналогичную структуру имеют работы таких видных лингвистов, какЙован Кашич («Језик Милована Видаковића», 1968 — с тем, что Кашичвключает в свою работу небольшую главу, посвященную лексике ифразеологии в сочинениях Милована Видаковича), Лиляна Суботич («ЈезикЈована Хаџића», 1989), Питер Херити («Књижевни језик ЕмануилаЈанковића», 1983).Между тем языковая реформа Вука Караджича, помимо модернизации80азбуки и введения фонетического правописания, оказала решающее влияниена лексический фонд современного сербского литературного языка. Критикапротивников Вука Караджича, помимо претензий к ряду его графическихрешений (графемы љ, њ и, особенно, латинское ј), а также к выбору(и)екавского диалекта в качестве основы для литературного языка(представителивоеводинскойинтеллигенцииговорилинаэкавскомдиалекте), была направлена против сужения лексического фонда сербскоголитературного языка в результате отказа от церковнославянского наследия.
Вначале XIX в. по-прежнему был популярен взгляд, высказанный в«меморандуме» Теодора Янковича-Мириевского о существовании в Сербиитрех«диалектов» —церковного,«гражданского»(смешанного)и«простонародного» — и о том, что в качестве основы для литературногоязыка следует выбрать «средний путь», пролегающий между простым«сербским диалектом» и «славянским» (т.е.
ЦСЛ РР) как коренным языком1.МитрополитСтефанСтратимирович,уделявшийбольшоевниманиевопросам языка и литературы, полагал, например, что в Сербии, помимодиалектной дифференциации, существует также дифференциация классовая,и что за основу литературного языка следует взять язык «высшего» класса,«очищенный и украшенный», поскольку так же поступают просвещенныенации, достигшие высоких результатов в области науки и языкаСтратимировичявлялсяубежденнымсторонником2.славяносербского,смешанного типа литературного языка, в основе которого был бы ЦСЛ РР,считавшийся в то время исконным языком всех славян.
По его мнению, ЦСЛРР отличался от «простого» языка славянских народов так же, каклитературный немецкий от «простого швабского» диалекта 3.Болеерадикальнуюпозициювэпоху,непосредственнопредшествовавшую реформе Вука Караджича, занимали последователиИвић П. Преглед историје српског језика: Целокупна дела Павла Ивића / редактор издања МилорадРадовановић. Сремски Карловци – Нови Сад, 1998. Т. VIII. С. 184.2Там же. С. 169.3Там же. С.
168.181Досифея Обрадовича — сербского просветителя и первого значительногосербского писателя, высказавшегося за употребление сербского народногоязыка в качестве языка литературы и реализовавшего эту программу напрактике. Обрадович проблему языка рассматривал в рамках своейкомплексной просветительской программы. Для него народный язык былоптимальныминструментомдля«просвещенияразума»идляраспространения науки.
Руководствуясь принципом «језик има своју цену одползе коју узројуке» («ценность языка зависит от той пользы, которую онприносит»), он выступал за отказ от церковнославянского и за усвоениенародного языка в качестве литературного 1. Тем не менее, отказавшись от«славянского» языка в теории, он продолжал использовать его на практике,обильно заимствуя церковнославянскую лексику, которая отсутствовала внародном языке, причем лексика эта включалась в текст, написанный нанародном языке, без фонетической или морфологической адаптации в духесербского языка. В силу философского характера многих его сочинений 2 вних велика доля абстрактной лексики, которую Обрадович черпал изцерковнославянского языка.
Он сам полагал, что «старый язык» должен бытьисточником обогащения и улучшения «нового языка» 3.Постепенно доля сербских народных элементов в славяносербскомтипе литературного языка все больше увеличивалась за счет «славянских»,так что в завершающей фазе его развития сформировался новый типлитературного языка, который в историю сербского литературного языкавошелподназванием«досифеевский»4типлитературногоязыка.Представители этого направления, такие как Павле Соларич, ЛукаМилованов, Савва Мркаль, Йован Дошенович, несмотря на свой языковойпуризм и стремление создавать новые слова или семантические неологизмыДеретић Ј.
Доситеј и његово доба. Београд, 1969. С. 47.«Совјети здраваго разума» (1784), «Езопове и прочих разних баснотворцев басне» (1788), «Собранијеразних наравоучителних вешчеј» (1793).3Ивић П. Преглед историје српског језика: Целокупна дела Павла Ивића / редактор издања МилорадРадовановић. Сремски Карловци – Нови Сад, 1998. Т. VIII.
С. 140.4Ивић П. Доситејевски књижевни језик између славеносрпског и вуковског // Научни састанак слависта уВукове дане. Београд: Међународни славистички центар на Филолошком факултету, 1990. № 19/2. С. 5–14.1282вместо заимствования иностранных слов (особенно в области терминологии),продолжали активно использовать церковнославянизмы русской редакции,составлявшие неотъемлемую часть литературного языка того периода. КЦСЛ РР они относились не как к иностранному, а как к своему «старому»языку, считая его исконным славянским, а, значит, и старым сербскимязыком,«кладовой»(ПавлеСоларич)или«источником»(МилованВидакович) 1 для обогащения литературного языка на народной основе как влексическом, так и в стилистическом отношении.«Революционность» реформы Вука Караджича, осуществленной впервой половине XIX в., заключалась, помимо прочего, в его непримиримойпозиции по отношению к церковнославянизмам в составе литературногоязыка. Для него церковнославянская лексика была знаменем той элитарной,«антинародной» концепции литературного языка, против которой он ивыступил.В 1818 г.
в свет выходит «Сербский словарь» Вука Караджича (Српскирјечник истолкован њемачким и латинским ријечма), включающий более26 000 слов, большей частью взятых из родного тршичского говора ВукаКараджича (относится к восточно-герцеговинскому диалекту). Говор этотбыл чрезвычайно богат лексикой из области сельской жизни, однако ему нехватало слов для передачи явлений городской цивилизации и, особенно,абстрактных понятий. Иными словами, В.
Караджич не составил словарьлитературного языка, а собрал под одной обложкой лексику, которая, по егомнению, должна была лечь в основу будущего литературного языка. Вотличие от церковнославянизмов, которым не было места в словаренародного говора, к заимствованиям из других языков, особенно турцизмам,В. Караджич проявил больше терпимости, поскольку последние уже занялипрочное место в диалектах сербского языка. Важно отметить, что впредисловии к словарю, а также в прилагающейся к нему грамматикеКараджич использовал слова, не представленные в самом словаре, такие как1Ивић П., Преглед историје српског језика.
С. 171.83глагол,нарјечије,предговор,рјечник,својство,славенски,библија,граматика, диплома, историја, класически и т. п. 1Недостаточность лексического инвентаря народных говоров дляпередачи абстрактных понятий В. Караджич ощутил уже при переводеНового Завета на сербский язык (выполнен в 1820 г., опубликован лишь в1847 г.).
Цель Караджича состояла не столько в том, чтобы перевести НовыйЗавет на народный язык, сколько в том, чтобы на основе народного языка иустной традиции создать ясный и понятный текст 2 , который стал быманифестацией его взглядов на литературный язык и доказательством того,что с помощью народного языка, языка «пахарей и пастухов» можнопередать самые сложные и утонченные мысли. В своем переводе Караджичнеохотно употреблял церковнославянские сложные слова, образованные погреческому образцу, чаще всего заменяя их словосочетаниями, простымисловами или даже предложениями, поскольку полагал, что они «противныдуху сербского или славянского языка» 3 .
Решением использовать припереводе только лексический инструментарий сербского народного языкаобусловлено стремление Караджича как можно более точно передать смыслновозаветноготекста,максимальноприэтомудаляясьотформцерковнославянского оригинала, которые, как он полагал, были непонятнынароду. В результате Караджич максимально «освободил» текст СвященногоПисания от реалий эпохи, в которой он был создан, и «стер» историческуюдистанцию по отношению к описываемым событиям.Сербский лингвист Ирена Грицкат так характеризовала перевод НовогоЗавета, выполненный Вуком Караджичем: «Верно то, что при переводе Вук восновном добился совершенства в своем духе, однако верно и то, чтосодержание и стиль Библии не были ему близки... Так что в этом тексте,Ивић П.
Преглед историје српског језика: Целокупна дела Павла Ивића / редактор издања МилорадРадовановић. Сремски Карловци – Нови Сад, 1998. Т. VIII. С. 185–186.2Мошин В. Вуков ''Нови завјет'' // Нови завјет: Сабрана дела Вука Караџића / приредили Владимир Мошин,Димитрије Богдановић. Београд, 1974. Т. X. С. 666.3Минчева А. Црквенословенска лексика у преводима Новог Завета Вука Караџића и Неофита Рилског //НАУЧНИ САСТАНАК СЛАВИСТА У ВУКОВЕ ДАНЕ (Вук Караџић и његово дело у своме времену иданас). Београд, 1988.
№ 17/2. С. 62.184особенно в местах с метафизическим, а нередко и «темным» абстрактнымсодержанием, его стиль в целом оказался непроработанным». 1Несмотря на свою теоретическую программу, которой он в основномследовал, работая над переводом Нового Завета, В. Караджич был вынужденобращаться к богатому наследию церковнославянского языка, дополняялексический фонд народных говоров. Так, в тексте перевода он, пособственному признанию, употребил 96 церковнославянских слов (напр.,преступник, ревност, животни), из них 47 — в посербленном виде (напр.,пророштво вместо пророчество, човјекољубље вместо человјекољубије).Стремясь заполнить лакуны в лексическом инвентаре сербского народногоязыка, Караджич также создавал новые слова по продуктивным моделям, вполном соответствии с духом народного языка (напр., зборница, отпад,виноградар, неразумљив).Автором первой серьезной критики программы Караджича стал ЙованСтеич, который через два года после выхода в свет перевода Нового Заветаопубликовал статью «Језикословне приметбе на предговор Г.
Вука Стеф.Караџића к преводу Новог завета». Насчитав в тексте перевода намногобольше неологизмов и заимствований из церковнославянского языка, чемуказал В. Караджич, Стеич заявляет, что по-другому и быть не могло,поскольку в сербском народном языке недостаточно слов для передачи всехидей и оттенков мысли, которые писателю может потребоваться выразить.Он также уверен, что если бы Караджич предпринял перевод сочиненияфилософского характера, то доля «ненародных» слов в таком тексте была быеще выше. Стеич вновь поднимает вопрос «среднего стиля» (народная «база»+ авторская «надстройка»), вновь говорит об идее создания литературногоязыка усилиями отдельных писателей, а также конкретизирует понятие«народного» языка. Поскольку народ состоит не только из крестьян (сељациили прости људи), но также включает в себя городских жителей (варошани)Грицкат И.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
