Диссертация (1148291), страница 14
Текст из файла (страница 14)
Б.], — что вам, дорогой Гулливер, действительно удалосьпобывать у великанов (Ч., 1935, 12); Верный оруженосец Санчо Панса, тыдолжен последовать за твоим господином (Ч., 1934, 8); — Ах, господинДон Кихот! — сказал Санчо. — Говорил я вам: вернитесь! Это не войско, астадо овец (Ч., 1934, 7).Использование прилагательных в сочетании с русскими именамисобственными нехарактерно. Случаи такого рода сочетаний в позицииобращения (применительно к детям, но не ко взрослым) единичны.Прилагательные в сочетании с русскими ИС обладают негативнойсемантикой, в то время как семантика прилагательных, подчиняющихсяИС-экзотизмам,положительна: — Храбрый Шульц, смелее в бой, Непугайся, мы с тобой! (Ч., 1935, 4); — О, великий рыцарь Дон Кихот! Тыдолжен вернуться в свое село (Ч., 1934, 11); Ты соврал, курносый Ванька!Где твой еж? А ну, достань-ка (Еж, 1928, 11).
И в том и в другом случаеиспользование прилагательных не всегда стилистически оправданно, таккак такая характеризация входит в противоречие с идентификационнойфункцийобращений.Тенденциясочетаемостиположительноиотрицательно окрашенных прилагательных с ИС-обращениями к детям ивзрослым показательна, так как указывает на социальную значимость72последнего.2.2.3. Имена собственные при обращении к животнымВ функции обращения, преимущественно в сказочном жанре, а такжев ряде рассказов и стихотворных произведений, появляются кличкиживотных, отмечается использование при обращении к животным именсобственных и нарицательных в функции собственных.В материалах журнала «Чиж» одним из основных принциповноминации животных в рассказах реалистического жанра можно считатьпринцип«обманутогоожидания»—несоответствияреферента иноминации: — Птичка, Птичка [кошка — А.
Б.], — сказал ей дядя, ищи,слушай, тут где-то под землей мышь скребется (Ч., 1937, 5); — Петушок[собака — А. Б.], — сказала Маша, — ты не знаешь, где папа? (Ч., 1935, 5);— Эй ты, свирепая собака Кошка, я сегодня тебя не боюсь! (Ч., 1939, 6); —Стой! — кричит дежурная. — Куда ты, Барбос [гусь — А. Б.]?Пропадешь в городе! (Ч., 1932, 7–8); Витя в школе — книжки тут! Прах иПух и Пли и Плут! [собаки — А.
Б.] (Ч., 1936, 9).ВкачествеИСвприведенныхпримерахиспользуютсянарицательные существительные, лексическое значение которых несоответствуетреференту.Принципноминацииможетбытьлибоантитетичным (когда собака имеет кличку Кошка, например), либомотивационный признак может быть стертым35.В материалах журнала «Еж» принцип «запоминающейся» номинациичаще всего не соблюдается.
Клички животных в позиции обращения носятменее «экспрессивный» характер: — Назад, Жук [пес — А. Б.], — орал набегу Федька, — не смей, не тронь (Еж, 1930, 12).Как и в случае ИС-обращений к людям при обращении к животным35В последнем примере свою роль играют также совпадение клаузул стихотворных строк и явная играслов (с опорой на фразеологизм в пух и прах).73отмечаются не только клички, характерные для русской традицииноминации, но и иностранные ИС: — Альма, как ты сюда попала? —прошептал Мигуэль, увидав свою собаку на палубе (Ч., 1937, 6); БежалСенька по улице, плакал, кричал: «Темба [слон — А. Б.]! Темба!» (Еж, 1928,5); — Мюрат, давай покатаемся на шаре! — предлагает учитель.
Большойлев поспешно вскакивает на деревянный шар (Ч., 1939, 3). Иноязычные ИСпри обращении к животным используются в том случае, если этого требуетхронотоп художественного произведения, особенно если речь идет оживотных, не обитающих на территории России.Производные от кличек животных отмечаются довольно редко, и всилуспецификиадресатахарактеризуютскорееадресанта,егопсихологическое состояние: — Измучили! — говорил он [охотник — А. Б.].— <...> мы лучше другое стадо [перепелок — А. Б.] поищем, попрощекоторое.
Правильно я говорю, Сигналушко [пес — А. Б.]?; Пляши, Авоська[пес — А. Б.], наша взяла! (Ч., 1936, 9); — Что случилось, Беттинька[слониха — А. Б.]? Чем ты недовольна, здорова ли? (Еж, 1928, 6).По структуре исследованные ИС чаще однословны, но в некоторыхслучаях появляются и двухсловные обращения, представляющие собой имяи отчество: — Хавронья Петровна [свинья — А.
Б.]! — кричит КоляБегунков. Выходите. Вам купаться пора (Ч., 1932, 11–12). Использованиеимени и отчества в качестве клички становится способом дополнительнойхарактеризацииживотного,обычнодомашнего,представляющегохозяйственную ценность для человека.Используются имена и отчества для называния животных и всказочных жанрах — в русских сказках или вариациях на их тему,авторами которых являлись редакторы журналов или читатели. Именем втаких сказках становится нарицательное существительное, относящееся ктематической группе «животные» (или ИС, созвучное с нарицательным), а74отчеством — производное от имени Иван36: — Не хотите ли, МихаилИванович, покататься? — говорит ему лошадка (Ч., 1937, 3); А лисапобежала к волку и спросил его: — Слушай, мой кум Волк Иваныч, хочешькушать? — Хочу! Где еда? [рассказ написан ребенком — А.
Б.] (Ч., 1938,10). Использование имени и отчества становится знаком статуса того илииного животного в сложившейся системе русских сказок о животных,берущей свое начало в тотемных верованиях.В иностранных и современных сказках о животных журнала «Чиж»,в противовес реалистическим жанрам, используются номинации с четкоопределяемой внутренней формой. В качестве обращения могут выступатьимена собственные и имена нарицательные в функции собственных (в томчисле и производные от основного корня), с соответствующим написаниемс прописной буквы.
Имена собственные чаще всего представляют собойсложные слова, состоящие из двух корней: Вдруг я слышу — шепчетмалыш: «Погляди-ка сюда, Маламыш [мышонок — А. Б.]!» Я гляжу —предо мною прямо... кто? Моя дорогая мама! (Ч., 1936, 9); А самыйстарый из горожан сказал речь: — Дорогой Уткинхвост, ты и твоидрузья избавили нас от злого короля, и мы вас благодарим (Ч., 1938, 2);Старая крыса задумалась: — Хочешь, Белянка [белая мышь — А. Б.], япомогу тебе? — сказала она (Ч., 1935, 1); Лидия Ивановна говорит: — Ах,Кот в сапогах! Почему вы мне ничего не сказали? (Ч., 1937, 11); [капитан— А. Б.] — Это вся наша команда посылает тебе, Кот, подарок за твоюхорошую работу (Там же); Моряки кричат: — До свидания, Котик! А оним лапкой машет (Ч., 1937, 10). Последние три примера из переработаннойсказки о Коте в сапогах показывают, что устойчивые ИС при обращении кживотным могут претерпевать некоторые изменения, если это позволяетструктура имени.
Возможны опускание несогласованного определения или36Здесь большое значение имеет национально-культурный компонент, которым, по указаниюЕ. М. Верещагина и В. Г. Костомарова, в той или иной мере обладает любое имя собственное[Верещагин 2005: 98].75словообразовательныеизмененияядерногослова.Те жеспособыизменения номинации обнаруживаются в устойчивых ИС отдельныхсквозных героев.Таким образом, при использовании ИС в качестве кличек животных вреалистических и сказочных жанрах наблюдается своеобразный принципжанровойкомпенсации.Вреалистическихрассказахдопускаетсянесоответствие референта и имени, так как на фоне обычного сюжета этоможет стать запоминающейся деталью.
В сказочных жанрах, напротив,способы обращения и номинации вполне традиционны и, в случае русскихсказок, отражают иерархию их героев.2.2.4.Имена собственные в позиции обращения в метонимическойфункцииНазванная группа обращений немногочисленна (см. Приложение 1,Таблица 2), но показательна, так как в нее входят и обращения читателей кредакции журнала. Так как в названии обоих журналов имеют местонарицательныесуществительныеизлексико-семантическойгруппы«животные», референциальная отнесенность этих обращений остаетсяспорной. Образ ежа и чижа активно использовался авторами журналов, втом числе в названиях рубрик.
Это позволяло читателям ассоциироватьобразсконкретнымжурналоминемоглонеотразитьсянареференциальной отнесенности обращений в письмах детей к редакции.Несмотря на то, что в качестве референта должна выступать редакция тогоили иного журнала, т. е. люди, видимо, это не всегда осознавалосьчитателями, на что указывают некоторые примеры.При обращении к редакции журнала «Чиж» читатели используютлибо само название журнала (с кавычками или без), либо добавляют к немуэтикетное прилагательное, что соответствует правилам эпистолярногоэтикета. Производные от названия в материале не отмечаются: Чиж,76отчего же разорвалась бутылка [на плите — А. Б.]? Ведь пороху в ней небыло (Ч., 1934, 1); Дорогой «Чиж»! Посылаю один рубль и прошу купитьчто-нибудь испанским детям (Ч., 1937, 1); «Милый Чиж», — пишет АняДорошко из Твери.
— «Я отморозила себе щеку и теперь боюсь выходитьна улицу. Посоветуй мне, как сделать, чтобы не отмораживать щеки»(Ч., 1934, 1).В журнале «Еж», помимо исходной формы, допускаются такжемелиоративные производные с кавычками или без: «Еж»! Мы готовимся кПервому Мая (Еж, 1928, 3); Милый Ежик! Мы уже добрались до рекиАнгары и едем ею (Еж, 1929, 5); Дорогой Ежик! <...> И я прошу совета утебя, «Ежик», куда деть моего «Буку» [шакала — А. Б.]? (Еж, 1930, 2). Сназванием журнала могут сочетаться качественные прилагательные, чтосвидетельствует об использовании принципа олицетворения: Колючий«Еж»! Посоветуй нам, что нам написать и нарисовать на нашем знамени(Еж, 1928, 3). Таким образом, в материалах журнала «Еж» встречаетсябольше примеров языковой игры, построенной на олицетворении иомонимии названия журнала и имени нарицательного еж.
Тот факт, чтоприемы олицетворения появляются именно в обращениях старших детей,объясняется, вероятно, тем, что редакция журнала активно поддерживалаподобную языковую игру, в стихах и в иллюстрациях, потому что старшиепо возрасту дети более чувствительны к такой игре. Помимо прочего,подобные обращения указывают на положительное отношение читателей кжурналу и на попытки стереть социальную границу между взрослыми —представителями журнала — и детьми (если эта граница, конечно,осознавалась).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
