Диссертация (1146224), страница 8
Текст из файла (страница 8)
Севастьянова включала в себя два основных направления. Во-первых, этосоздание фотографических отделений в каждой европейской библиотеке. В задачи таких отделений должно было входить охранное копирование ценнейших рукописно-книжных памятников, участие в создании единого общеевропейскогофонда копий, облегчение доступа специалистов к копируемым памятникам и введение последних в научный оборот, а также коммерческое распространение дублетных копий. Во-вторых, П. И. Севастьянов предложил снаряжать экспедиции в55Новая история фотографии / Под ред. М. Фризо. С.
158.О светописи в отношении к археологии. Записка П. И. Севастьянова, читанная 5 февраля 1858 г., в собранииПарижской Академии Надписей и Словесности // Известия Императорского Археологического Общества. Т. I.Вып. 5. СПб., 1858. Стлб. 257 – 261.5636монастыри Европы и Азии с целью фотографического воспроизведения памятников из собраний монастырских библиотек. Ценной для нас является и характеристика состава таких «учѐно-художественных экспедиций», которые должны былипредставлять собой, по идее Севастьянова, «соединение учѐных и фотографов»57.Мы видим, что Пѐтр Иванович, хоть и относил фотографирование рукописныхпамятников к археологической съемке, необходимым условием которой являетсяточность воспроизведения, вместе с тем, не только не отказывал этому виду фотографии в художественных качествах, но и предполагал осмысленный подход ксъемке памятника, совместную работу ученого и художника-фотографа (часто водном лице).
В качестве примера экспедиции описанного типа Севастьянов представил план своей экспедиции на Афон, включавший съемку всего разнообразияцерковного убранства, книжных памятников и изобразительного искусства.Идеи П.И. Севастьянова нашли одобрение как в Париже, так и в высокопоставленных кругах Петербурга и Москвы. Поэтому следующая его поездка наАфон была уже официальной командировкой: осыпанный вниманием, снабженный пособием, он возглавил группу художников и ученых, трудившихся на Афоне 14 месяцев.Для себя же Севастьянов составил обширный план по воспроизведению посредством фотографии на горе Афон различных и весьма ценных древностей.
Опоездке П.И. Севастьянова на Афон, о его выступлении в Академии Надписей вПариже русских любителей древности оповестил журнал «Светопись». Публикация завершалась следующей мыслью: «Если Европа признала труды Севастьяноваважными, то тем более важными должна признать их Россия, прямая наследницаВизантии»58. Вскоре журнал опубликовал короткое сообщение о выставке «севастьяновских снимков древних рукописей, образов и пр.»59О том, какое значение имели эта выставка и в целом работа П.И. Севастьянова, можно судить по многочисленным откликам, появившимся в других российских журналах того времени.
Например, один из самых авторитетных журналов575859Там же. Стлб. 258.Художественное обозрение.// Светопись. 1858. № 11. С. 219.Там же. № 12. С. 233.37России, «Отечественные записки», писал об огромной пользе фотографии для археологии, и сообщал о том, что снимки Севастьянова были выставлены для публичного обозрения в залах Синода в Петербурге60. Сведения о работе, проделанной П.И.
Севастьяновым на Афоне, публикуются в «Известиях ИмператорскогоАрхеологического общества»61 и в «Современнике»62.Эти публикации о работах П.И. Севастьянова мы склонны считать первымпроявлением того интереса к запечатлению памятника культуры с помощью фотографии, который постоянно возникал в российском обществе. Хотя снимкиП.И. Севастьянова относятся к исследовательской фотографии, которая не является главным объектом нашего изучения, нам важен сам факт внимания к проблеме представления памятника на фотографии.Отдельно скажем о судьбе снимков П.
И. Севастьянова. Приехав в Петербург,исследователь в феврале 1859 года в залах Святейшего Синода устроил выставку«светописных рисунков» – первую фотографическую (хоть и узкоспециальную)выставку в России, сопровождавшуюся выпуском каталога63. Выставка, отмечаетв своей работе Е. В. Бархатова, «получила большой общественный резонанс, аСевастьянов был принят в члены Императорского Археологического общества,после чего снова уехал на Афон, где пробыл с мая 1859 г.
– по сентябрь 1860 г.»64.Тиражируемость фотографии дала возможность П. И. Севастьянову распределитьснимки по различным учреждениям: согласно «Отчету Императорской Публичной библиотеки за 1862 год», коллекцию из 1 500 отпечатков он отдал в дар этойбиблиотеке, «лучшие оттиски с раскрашенными миниатюрами поступили по Высочайшему повелению Государыни Императрицы – в древнехристианский музейАкадемии художеств в Петербурге»65, наиболее выдающиеся же снимки Севастьянов «включил в экспозицию организованного им отделения «Памятники древне60Новые применения фотографии // Отечественные записки. 1859, № 3.
С. 17–18.О светописи в отношении к археологии // Известия Императорского Археологического общества. 1859. Т. I.Вып. 5. С. 257–261.62Копия с древних образов и выставка их // Современник. 1859. Т. 73. № 2, февраль. С. 417; О г. Севастьянове иего трудах, по поводу выставки в Святейшем Синоде его копий и снимков // Современник. 1859. Т. 74. № 3, март.С.
193–201.63Снимки с икон и других древностей св. горы Афонской из собрания П.И. Севастьянова. СПб., 1859.64Бархатова Е.В. Указ. соч. С. 78.65Цит. по: Бархатова Е.В. Указ.соч. С. 78.6138христианского искусства», которая вошла в состав Публичного музеума, открытого в мае 1862 г. в доме Пашкова»66.«Записка» Севастьянова, центральной мыслью которой является охранноекопирование, стала первым ростком разветвленного дерева, получившего впоследствии название «фотографического музея». Если у Петра Ивановича речьидет о копировании главным образом рукописно-книжных памятников, в меньшей степени – церковного интерьера, то теория «фотографического музея» образца начала XX века включала в себя копии едва ли не всех зримых примет окружающего мира.
Подробнее эта концепция будет рассмотрена в разделе, посвященном упомянутой теории.В этой связи необходимо отступление от изложения отечественной историифотографии и обращение взгляда на Запад. Как говорилось выше, П. И. Севастьянов выступил с докладом перед парижскими учѐными, и его выступление быловоспринято благосклонно. Однако были ли революционно новыми для Францииидеи русского археолога?Обратимся к «Новой истории фотографии», изданной под редакцией МишеляФризо. Один из авторов издания Тимм Штарль в главе, посвященной дагеротипу,сообщает, что «немец А. Шеффер в сентябре 1845-го репродуцирует рельефы святилища в Боробудур в Нидерландской Индии (более 50 снимков)», а француз«Н.
М. Леребур [издавший в 1842 году «Дагеротипные экскурсии, виды и памятники наиболее замечательных путешествий». – О.Г.] осенью 1839 года поручаетряду фотографов съемку достопримечательностей восточного и южного Средиземноморья, а также некоторых европейских городов <…>»67. В 1840-е гг. получает распространение этнографическая и видовая фотография; памятники Ближнего Востока и Парижа репродуцирует археолог Ж.-Ф. Жиро де Пранже.
Уже в1851 году французским Управлением изящных искусств была создана Гелиографическая миссия. Еѐ участники – известные фотографы Ипполит Байар, ЭдуардБальдюс, Анри Ле Сек, Гюстав Ле Гре и Местраль – использовали, в основном,6667Бархатова Е.В. Указ. соч. С. 78.Новая история фотографии / Под ред. М. Фризо. С.
46.39калотипию Тальбота, двухступенчатый негативно-позитивный процесс, родственный современной фотографии и позволявший делать копии снимков (в отличие отуникального дагерротипа). «Суть проекта, – пишет об этом Т. Штарль, – состоялав том, чтобы командировать фотографов в различные регионы Франции для съемки памятников архитектуры <…>»68, центральное место среди которых должныбыли занимать средневековые памятники. Миссия была реализована: каждый изфотографов, пройдя индивидуальным маршрутом, запечатлел артефакты французской истории.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
